Кровавая Роза
Шрифт:
Фульвио и Мортимер часто ходили на лисью охоту. Зефирина иногда сопровождала их. Подобно амазонке, она лихо преодолевала верхом изгороди и рвы.
Зефирина вновь превращалась в княгиню Фарнелло.
Именно в эти отрадные дни она поняла, что, возможно, беременна. То, что ребенок был зачат на корабле, наполняло ее радостью. Она видела в этом чудесный знак, еще более сближавший ее с Фульвио и стиравший прошлое.
Несмотря на настойчивые возражения Плюш, она ждала окончательного подтверждения своей догадки, ни слова не говоря князю. Ведя приятную жизнь у Монтроза, она постоянно думала о Коризанде. Ей не терпелось вернуться
Мортимер предложил князьям Фарнелло приют в своей резиденции в южной части города, где сады спускались к самой Темзе.
Фульвио продал одному лондонскому ювелиру за хорошую цену рубин. На вырученные деньги они оделись по моде Тюдоров, и герцог Мортимер повез своих друзей ко двору в Виндзор.
Встреча с Генрихом VIII прошла очень удачно. В экипаже, который вез их в Лондон, Мортимер пребывал в хорошем расположении духа.
– Что вы сказали его величеству, он так развеселился? – спросил Фульвио с любопытством.
Зная его ревнивый характер, молодая женщина ответила уклончиво.
На лондонском мосту они обнаружили скопление повозок и зевак. Люди сгрудились, наблюдая водные состязания на Темзе.
Поодаль на своего рода деревянной арене разворачивался медвежий бой.
Мортимер приказал остановить экипаж, предложив своим друзьям прогуляться в толпе. Они завернулись в плащи, чтобы избежать охотников за кошельками. Зефирина забавлялась, наблюдая это пестрое сборище, состоявшее из нищих, ремесленников, буржуа и знатных господ. Втроем они вошли в кабачок выпить кувшинчик очень уважаемого в Англии напитка, который варили из проросшего ячменя и ароматизировали цветами хмеля.
Жители острова называли эту золотистую жидкость bier [182] . Зефирина проявила умеренность. Иначе обстояло дело с Мортимером и Фульвио, которые осушали кружку за кружкой. Потеряв твердость в ногах, они не были в состоянии забраться в экипаж. Зефирина призвала на помощь Пикколо и Фицпатрика.
Помощники так «напробовались» этого проклятого напитка, что были ничуть не лучше своих господ. Что же до кучера, он был весел и не мог подняться со своего сиденья, словно его к нему пригвоздили.
182
Пиво.
Разгневанная Зефирина затолкала Фульвио и Мортимера в карету.
Они рухнули на пол с безудержным смехом.
Высунувшись из окна экипажа, Зефирина приказала кучеру ехать домой, умоляя небо, чтобы оно уберегло их от падения в яму.
В большой гостиной оба упали в кресла, отказавшись от отвара ревеня, превосходного средства против опьянения, которое Зефирина им предлагала. Мортимер поднялся, чтобы потребовать у слуг два кубка с их любимым напитком.
Во время новых возлияний с Фульвио Мортимер, захваченный внезапной идеей, прокричал:
– Ах! Мой добрый друг Фульвио! Вы не знать, как я… Добрый друг!
– Еще бы я не знал! Ты, Мортимер, ты – мой брат, – заверил Фульвио, с трудом шевеля языком.
– Да мой брат!
Мортимер сжал Фульвио в объятиях. Под раздраженным взглядом Зефирины они обнимались, крепко похлопывая друг друга по спине.
– Я так любить вас, Фульвио…
что жениться на ваша вдова!Мортимер плакал. Фульвио тоже.
– Мой друг, Мортимер, ты жениться на моей вдова?
– Да, дорогой, я сказать бедная маленькая Зефирина, вы стать миледи… Монтроз… Я заменить Фульвио во всем!
Зефирина заметила, как взгляд Фульвио изменился, невзирая на пары алкоголя. Она решила вмешаться.
– Вы оба не понимаете, что говорите. Идите спать. Она взяла Фульвио за рукав, но муж оттолкнул ее.
– На…зад су…да…рыня.
Фульвио схватил Мортимера за грудки и, стоя с ним нос к носу, прорычал:
– Ты говоришь, что просил мою жену… вступить в брак?
– Да… для… дружбы.
– И что она тебе ответила?
– О! Да, очень довольная бедная маленькая Зефирина, покинутая! Он сказал да!
– Но это неправда! Не слушайте его, я отказала! – воскликнула Зефирина.
Слишком поздно, шпага Фульвио уже вылетела из ножен.
– Защищайтесь, Мортимер! Вы оскорбили мою честь!
– Я… не понимать… вы хотеть драться?
Мортимер запутался, пытаясь извлечь свою шпагу.
– Остановитесь, вы сошли с ума!
Рискуя попасть под удар, Зефирина пыталась встать между ними: – Но вы же друзья, поймите…
– О… отойдите, из…менница! – вскричал Фульвио.
– На помощь!
Зефирина бросилась искать подкрепления в передних. Она вернулась с Паоло, Ла Дусером и Буа-де-Шеном. Слишком поздно, клинки уже пошли в ход.
Поединок протрезвил Фульвио. Он дразнил Мортимера. Последний отступал, уворачиваясь.
– Это нас освежило! – кричал Фульвио.
– На этот раз… я вас убиваю… друг!
– И женитесь на моей вдове! – с сарказмом бросил Фульвио.
Сделав выпад, он нанес удар, который оцарапал колет Мортимера. Несмотря на опьянение, оба оставались отменными фехтовальщиками. На глазах Зефирины, у которой от ужаса подкашивались ноги, они входили в раж, ловко отпрыгивали влево и вправо, парировали удары, наносили ответные, обегали вокруг статуй, переворачивали столы и стулья, повторяли обманные движения и обходы. Фульвио искал окно. Алкоголь не позволял ему быть вполне уверенным в своих движениях. Мортимеру тоже. Оба дуэлянта сделали выпад одновременно. И одновременно получили раны: один в руку, другой в бедро.
Зефирина с криком бросилась к Фульвио, который упал у ног Мортимера.
У герцога рука была в крови.
– В следующий раз, клянусь… я вас убью!
– Несчастный, – сморщился Фульвио, держась за бедро. – Это я вас убью… и с превеликим удовольствием.
Пришлось их разнимать, они перешли на кулаки.
Оставаться после всего было по меньшей мере затруднительно. Хирург осмотрел рану Фульвио и объявил, что ранение не смертельно. Зефирина встретилась с Мортимером, у которого рука висела на перевязи.
Английский лорд протрезвел. Сконфуженный случившимся конфликтом, он, понурив свою белокурую голову, признал, что наговорил лишнего.
Зефирина сухо поблагодарила его за гостеприимство, и семейство переехало на постоялый двор в старом городе. После восьмидневной лихорадки Фульвио оправился. Его отношение к произошедшей стычке не отличалось от того, какое продемонстрировал Мортимер.
Смущенный, подобно большому ребенку, он позволял жене ухаживать за собой. По обоюдному согласию супруги не возвращались к теме поединка. Только дурак Гро Леон кричал: