Кровавая схватка

Глубоко внутри вспыхнул гнев — не только из-за того, что он обманул её, но и из-за того, что она осмелилась начать что-то чувствовать к нему в процессе. Это был резкий сигнал к пробуждению от того, с чем она имела дело. Он стремился к тому, что мог получить, так же сильно, как и она. И она напоминала себе об этом каждый раз, когда чувствовала, как её сердце замирает, когда их глаза встречаются.

— Как ты нашёл меня, Джаск?

— Помогло кое-что, пришитое к подолу туники, которую дал тебе Рони.

Она нахмурилась.

— Ты унюхал меня?

— Я был прямо за тобой с того момента, как ты вошла в туннель.

— Это был ты, не так ли? Ты был тем, кто расправился с мужчинами, преследовавшими меня ранее?

Он разрезал последний кусок скотча.

— Значит, я уже трижды спас тебе жизнь.

Он снова поравнялся с ней и одной рукой вогнал лезвие обратно в футляр.

Она сердито посмотрела на него исподлобья.

— Не помню, чтобы я когда-нибудь просила.

Он снова скрестил руки на груди.

— Если не считать сейчас.

— Только потому, что у меня нет выбора. Там что-то плохое, Джаск.

— Я знаю.

Она пристально посмотрела ему в глаза, и ей не понравилось, что она заметила в них беспокойство.

— И у нас есть всего несколько часов до рассвета, чтобы выяснить, что именно, — добавил он.

Их внезапное чувство понимания и согласия показалось ей слишком чуждым, чтобы с ним справиться.

Она встала.

— Тогда давай покончим с этим.

ГЛАВА 24

— Мы пройдём мимо старой церкви, — сказала София, направляясь обратно через территорию фабрики. — На одной из мощёных боковых улочек есть захолустный бар, который является главным местом встреч Марида, особенно для заключения деловых сделок, — она взглянула на Джаска, чувствуя, что он впечатлён. — Я многое знаю о том, что происходит в этом районе. Это моя работа, помнишь? Кроме того, он был следующим в моём списке подозреваемых.

— Ты собиралась преследовать Марида?

— Этот вампир — отброс общества. И я сама перекинусь с ним словечком, когда мы встретимся… не только о том, что он сделал со мной, но и спрошу за всех остальных, кому не так повезло.

Она повернула налево, направляясь обратно по улице, которая привела её сюда. Этот путь вёл снова через центр, но другого способа добраться туда не было, если только они не воспользуются более трудоёмким обходным путём.

— Так вот как ты смотришь на то, что делаешь? Как на работу? — спросил он.

— Как бы ты на это посмотрел? — она быстро взглянула на него. — Я так понимаю, ты знаешь, чем занимается Марид: покупает и продает людей на улице, словно они товар первой необходимости?

— Среди прочего.

— Ты согласен с этим?

Он нахмурился.

— Ты даже об этом спрашиваешь? Большинство представителей третьего вида презирают его.

— Так почему же никто никогда ничего с ним не сделал? Почему никто ничего не делает с тем, что здесь происходит?

— Каждому своё — таково правило в Блэкторне.

— Но где-то, конечно, должна быть проведена граница. Должны быть правила, базовый моральный кодекс, иначе любое общество рухнет.

— Это общество выживало без гражданской войны более восьмидесяти лет с тех пор, как появились правила. Таков кодекс.

— Не слышите зла, не видите зла, не говорите зла. Или, как я люблю говорить, прячете голову в песок.

— Это называется выживанием, Фия. У некоторых из нас нет пункта об отказе от участия. Это кстати напомнило мне — ты так и не ответила на мой вопрос. Зачем это делать? Зачем ради этого отказываться от своей жизни в Саммертоне? Серрин или нет, у тебя было всё.

Она смотрела только вперёд, её шаги были целеустремленными. Вибрации от многочисленных клубов и баров уже разносились эхом по отдалённым улицам.

— Мою мать убил вампир в одном из районов, который считается безопасным, — она сошла с тротуара и перешла улицу. — Она была в Мидтауне, возвращалась домой со школьного выступления моей сестры, когда ей разорвали горло.

Место, где её мать никогда бы не оказалась, если бы её дочери продолжали получать образование в Саммертоне. Если бы София не испортила всё это.

— Сколько тебе было лет?

— Шесть. Но я начала изучать факты только несколько лет назад. И не потребовалось много времени, чтобы понять, что Всемирный Совет так же коррумпирован и своекорыстен, как и Высший Орден, с которым они взаимно чешут спины. Власти утверждали, что так и не нашли виновного. Но наличие вампиров в Мидтауне означает только одно — либо они были Высшего Ордена, либо были полезны в лабораториях. В любом случае, жизнь моей матери была вторичным приоритетом, по сравнению с сохранением тайны над всем этим. Так что это было скрыто, лишь доказывая, что эти так называемые границы ни хрена не значат, если у тебя есть деньги и влияние. И мы все знаем, что у представителей Высшего Ордена их предостаточно, когда дело касается властей.

— Ты одна из тех, кто считает, что эти две структуры замешаны?

— Я знаю, что они замешаны. Это так же прозрачно, как окна без стекол. Они проскальзывают во Всемирный Совет, убеждая, что не представляют угрозы. Ещё несколько примеров того, что может сделать их драгоценная и чистая исцеляющая кровь Высшего Ордена, и внезапно строятся лаборатории, и наши так называемые власти идут на компромиссы. Им разрешено жить в Мидтауне не потому, что они члены королевской семьи, а потому, что они полезны. И пока они таковы, мы все проигрываем.

Когда они добрались до перекрёстка, она свернула налево по частично освещённой улице. Ветерок развевал её волосы и холодил лицо.

— Ты не согласна с такими исследованиями? — спросил Джаск. — Разве ты не хочешь исцеления так же сильно, как любой другой человек?

— Хрена с два, я хочу. Во всяком случае, не по-ихнему. Их приход был не для нашей пользы, какую бы ложь они ни извергали. Они попросту знают, что даже враг может стать союзником, если они достаточно незаменимы. И есть ли лучший способ привлечь человечество на свою сторону, чем предложить лекарство? Речь идёт о том, чтобы контролировать нас. Они знают нашу слабость. Они знают, что ирония всего этого в том, что мы хотим быть вами. Они знают, что власти прячутся за всем этим дерьмом о морали третьего вида, когда всё, что им нужно, это ваша продолжительная жизнь, ваша молодость, ваша жизнестойкость, ваша сила. И до тех пор, пока власти не смогут извлечь тот волшебный ген, который есть у вас, что бы это ни было, что действительно отличает нас друг от друга, они будут сдерживать третий вид и поддерживать Высший Орден. И всё это время слишком много людей будут зажаты посередине… вынуждены жить в Лоутауне, потому что они не совсем соответствуют стандартам. Те, которые являются ничем иным, как расходуемыми отходами системы, которую они внедряют не только для того, чтобы ограничить угрозу этого предсказанного восстания вампиров, но и для того, чтобы иметь доступные финансы для продолжения своих исследований. С этими людьми может случиться всё что угодно до тех пор, пока в один прекрасный день власть имущим больше не придётся смотреться в зеркало и видеть признаки собственной уязвимости.

— Это убийственное резюме. Только на чьей конкретно ты стороне, Фия?

— Не Всемирного Совета и не Высшего Ордена, это точно.

— И ты веришь в эти вампирские пророчества?

— Я не могу им не верить. Но я также не верю, что Высший Орден собирается сидеть сложа руки и ждать того, что может не произойти в течение столетий, если вообще произойдёт.

— Ты думаешь, их появление — часть плана?

— Прямо сейчас лекарства разрабатываются только для действительно больных, по крайней мере, так они утверждают. Но как скоро они перейдут к незначительным заболеваниям, косметическим процедурам и даже продлению жизни? Скоро каждый захочет отведать это, хотя бы по кусочку. И тогда какие будут основания для сегрегации? Где будет проведена граница, когда наши ДНК настолько переплетутся, что мы не будем знать, кто относится к третьему виду, а кто к человеку? Новые конституции должны будут быть разработаны, это точно… И вот тогда Высший Орден действительно вступит в свои права. Предсказанный лидер или нет, они планируют проникнуть внутрь тем или иным способом. И тогда они уничтожат нас.