Кровавый закон

— Ну, в чем дело? — поторопил мужчина.

— Дело в ней. — Парень с ненавистью ткнул пальцем в Олиф.

— Но я ведь… — опешила та.

— Заткнись, — отрезал Ринслер, и отрывисто добавил: — Сядь здесь и молчи.

Девушка покорно уселась на постели, в который раз завидуя ее мягкости.

— Что случилось? — спросил мужчина у Макса.

— Понимаешь, она полностью отсталая. Я ей все по полочкам расставил ведь! Но нет, она умудрилась провести по чешуе Кнутика щеткой для чистки зубов!

Ринслер поморщился при слове «Кнутик». Он терпеть не мог эти уменьшительно-ласкательные имена, да еще и в адрес животных.

— И что? — Мужчина пытался сообразить, что такого натворила девчонка, за что даже Макс на нее обозлился.

— Как это — что?! Щеткой для чистки зубов! Да у Кнути… Кнута, — вовремя вспомнил парень, что этот человек не любит любое проявление нежности, — шрамы останутся на всю жизнь! Там же такие острые зубцы!

— Это все? — коротко осведомился Ринслер.

— Этого мало? — удивился Макс, немного сбавив пыл.

— Да, Макс, этого мало. Я, кажется, просил меня по пустякам не беспокоить!

— Но…

— Иди работай! И что бы больше не заявлялся ко мне со своими дерьмовыми проблемами на счет своих зверушек! Я ясно выразился? Еще раз припрешься ко мне с этой темой, сядешь в камеру на неделю! Ты все понял? Все? Проваливай.

Олиф позволила себе на секунду злорадно ухмыльнуться. Настроение Ринслера оставляло желать лучшего.

Макс подошел к девушке, взял ее под локоть, и хотел уже было удалиться от греха подальше, как Ринслер его остановил:

— Девчонка пусть останется.

Парень тут же поспешил исполнить приказ, отпустил насупившуюся Олиф, и резко открыл дверь. Ты подозрительно хлопнулась обо что-то, издала обиженное «Ауч!», и закрылась, успев явить всем яркие рыжие кудри.

Олиф медленно повернулась и упрямо вперила взгляд в пол.

— Я смотрю, ты никому не нравишься, — протянул мужчина.

— Да, — согласила девушка, и на этот раз искренне. Она давно уже это заметила.

— Это плохо. Девушка должна нравиться всем.

— Да, — не стала отрицать та.

— Что — да? Признаешь свое уродство?

— Да. — И это тоже была правда.

— Может, ты еще какие-нибудь слова выучила, кроме «да»?

— Да. То есть выучила.

— Даже так? — издевался Ринслер. Настроение после визита «лапочки» у него неожиданно поползло вверх. — И какие?

«Козел», — так и подмывало сказать Олиф, но она сдержалась. И так все тело ныло.

Она уставилась на щетину Ринслера и неожиданно подумала, что если бы он ее сбрил, так было бы намного лучше.

— Борода, — наконец, выдавила девушка.

— Борода? — удивился мужчина.

— Ну да, борода. — Олиф почувствовала себя просто полной дурой.

Ринслер ничего на это не сказал, но посмотрел на нее таким красноречивым взглядом, что никаких слов и не требовалось.

— Хочешь секрет открою? — перевел он тему.

— Нет, — честно ответила девушка.

— Почему? — Странно, такому ответу он не разозлился.

— Ненавижу секреты.

— Я тоже. Но тебе все равно придется выслушать мой секрет, иначе будет уже неинтересно.

Олиф вздохнула, предчувствуя что-то недоброе.

И да, точно, Ринслер медленно приблизился к девушке, встал рядом с ней так близко, что она почувствовала запах… странный запах чисто мужского аромата и чего-то еще, едва-едва проскальзывающего, но, тем не менее, довольно ощутимого. Мужчина тем временем намотал на руку конец ее темной косы, не сводя при этом с девушки такого взгляда, что ей стало очень нехорошо. Он медленно наклонился к ее уху, и, лаская кожу теплым дыханием, прошептал:

— Мне ты нравишься.

Все-таки с Лексом у них действительно было кое-что общее: они оба любили играть с людьми. Олиф вспомнила тот момент, когда Лекс игриво водил ножиком по ее ногам. Он знал, что ей это нравилось, и этот знает, что может понравиться. Вот только на этот раз и у Олиф тоже есть горький опыт.

Она сохраняла спокойное дыхание, медленно считая про себя до десяти. Ни единого лишнего движения. Ни единого лишнего звука. И это возымело эффект: Ринслер, не видя реакции на свои действия, разочарованно отстранился.

— Ты ничего такая, — продолжил он свою мысль.

«Ничего такая — вот это комплимент», — обиделась Олиф.

— К тому же, новенькая. — Возникла пауза, а затем он кивнул сам себе. — Станешь моей новой служанкой.

— Че-го?! — поперхнулась девушка.

— Я начинаю подозревать, что Макс был прав. Станешь служанкой. — Мужчина дошел до тумбочки, взял свой стакан с вином, сделал глоток и добавил: — Приступай прямо сейчас.

— Но я…

— Это не обсуждается.

Секунду Олиф боролась с эмоциями (в особенности гневом), затем глубоко вздохнула, выдохнула и еще раз вдохнула. Не стоило особо труда догадаться, зачем ему это. Врага всегда нужно держать при себе. Будет следить за ней? Ну и пусть следит.

— Что мне делать?

— То же, что делают все служанки.

— Я не знаю, что делают все служанки. — Вдох, выдох… вдох…

— Ублажают своего хозяина, — нагло ухмыльнулся Ринслер.

Девушка не шелохнулась. Нравится издеваться — пуска издевается, она потерпит.

— Для начала приготовь постель ко сну, — наконец, сказал мужчина.

Олиф улыбнулась про себя. Если не отвечать на выпады, в конце концов, они прекращаются.

— Хорошо.

— Обращайся ко мне «господин», — таким тоном поправил он, что она почувствовала себя нашкодившим ребенком.

— Конечно, Ваше Величество, — сквозь зубы процедила девушка.

— Господин, а не Ваше Величество.

— Ваше Величество звучит солиднее, — стараясь скрыть издевку, буркнула Олиф, одновременно взбивая подушку и перину.

— Хорошо, пускай будет Ваше Величество.

Девушка почувствовала, смущение, гнев, ярость, и раздражение одновременно. О Берегини, неужели она превращается в такую же ненормальную, как все обитатели этих подземных лабиринтов?

— Готово. Ваше Величество, — титул она добавила с таким презрением, что лицо Ринслера стало по-настоящему недовольным.