Круиз мечты для полубывших
Шрифт:
Перепсиховавшая, как видно, Оксана стоит напротив, закрывает лицо ладонями. Сдвигает их вниз, открывая глаза. Но при виде нас, расположившихся на полу, тут же снова прячет лицо целиком. В общем, глаза бы ее нас не видели.
Кристина гладит ее по плечу, успокаивает. Смутно догадываюсь, что за потерю туристов на организованной экскурсии Оксану по головке не погладили бы.
Интересно, нас все-таки ждали? Или мы успели ровно к отплытию. Нет сил даже посмотреть на часы, не то что спросить.
Кристина подходит, опасливо косясь
— Вам нужно снова сдать паспорта на ресепшн.
— Угу, — киваю я.
Уводит Оксану. Должно быть, чем-то отпаивать.
Тамаре Петровне тоже неловко смотреть на нас сверху вниз, но она все же подходит ближе и произносит:
— Мы так за вас волновались! Вам сейчас нужно поесть. И обязательно что-нибудь сладкое: десерт, фрукты, шоколад. Чтобы побороть стресс.
— Угу, — повторяю я.
Тамара Петровна тоже уходит. Мы остаемся вдвоем.
Время словно останавливается. Полный вакуум. Нет движения вокруг, нет мыслей в голове. Нет цели, никуда не нужно бежать. Можно хоть до окончания круиза сидеть, прислонясь спиной к прохладным стеновым панелям. Перебирать упавшие мне на грудь каштановые локоны.
Пять минут проходит, или час, Таня шевелится, поднимает голову:
— Пойдем?
Помогаю встать на ноги. Силы к ней вернулись. Идет хоть и не быстро, но достаточно твердо.
Оказывается, мы совсем рядом с атриумом, поэтому сначала сдаем паспорта.
— Куда теперь? — спрашиваю я.
— В ресторан, наверное. Поесть надо.
Поднимаемся на четырнадцатую палубу. В холле у лифтов Таня хватается за меня с шумным вдохом:
— Надо Вале позвонить!
— Он звонил. Когда я искал тебя… У нас талантливый сын, — целую ее в затылок, — сдал сложнейший экзамен на пятерку!
— Что ты ему сказал?
— Что ты не можешь сейчас подойти…
— Да нет, про развод?
— Сказал… что это «сломанный телефон». Бабушка что-то перепутала…
Она с облегчением выдыхает.
Сажаю Таню за столик и понимаю, как мне трудно оставить ее одну даже на минуту.
— Сиди здесь, никуда не уходи, — говорю, словно маленькой девочке.
Приношу кучу разных блюд, несколько десертов. Самому кусок в горло не лезет. Зато пить хочется страшно. Пока бегал по городу, не замечал, как жажда копилась. Не приходило в голову бутылку из рюкзака достать.
Но та, что сидит напротив, тоже лишь ковыряет вилкой в тарелке. Не донесла в рот ни кусочка.
— Та-ань! — окликаю осторожно. Ее затуманенный взгляд фокусируется на мне. — Ешь давай!
— Не хочу.
— Как это? Надо! Ты же хотела, сказала, пойдем в ресторан.
— Это тебе надо поесть! — бесцеремонно приказывает она.
— Не хочу.
Сидим напротив, уставились друг на друга. Я все же что-то засовываю в рот. Демонстративно пережевываю.
— Тань, хотя бы десерт, — двигаю к ней кусок шоколадного
торта. — Как лекарство.В каюте Таня сразу открывает дверь санузла. Но я ее останавливаю:
— Только не запирайся, пожалуйста.
Она смотрит на меня, как на больного, но кивает. Спорить сил нет.
Подпираю спиной дверь. Слышу слив унитаза, шум воды в раковине, а потом подозрительно долгая тишина.
— Ты там что задумала?
— Я скоро, — отвечает невпопад. — Ощущение, что вся в пыли, будто мной улицы подметали. Сполоснусь…
Врываюсь. Она уже сняла сарафан. Смотрит диким взглядом.
— Не хочу, чтоб ты голову разбила, — объясняю свою бесцеремонность.
— Я в порядке! Выйди!
Набираю в грудь побольше воздуха. Проговариваю четко, с паузами:
— Таня! Пожалуйста! Не дури!
Подчиняется. Значит совсем ослабела.
Помогаю ей забраться в душ. Наливаю на мочалку душистый гель. Мою с величайшей осторожностью, как хрупкую фарфоровую статуэтку. Вытираю мягким белоснежным полотенцем. Придерживаю, когда выходит из душевой кабины, и подаю халат.
Не смотреть, понятно, не получается. Стараюсь не думать. Вообще ни о чем.
— Ложись, отдохни, — говорю, проводив до кровати.
Сам ухожу в душ. Вот уж кто и пропылился, и взмок. За версту потом несет.
Когда возвращаюсь, она не спит, как я надеялся. Даже не лежит. Сидит на кровати, обхватив руками голени и положив подбородок на колени.
— Тань, не спится? Что-нибудь болит? Может надо к корабельному врачу сходить за успокоительным?
После каждого вопроса она отрицательно мотает головой.
— Я посижу, лежать неуютно. Ты вышел, и мне… снова захотелось сжаться в комок.
— Я больше никуда не уйду, — уверяю, с трудом подавляя желание броситься к ней, крепко обнять.
— Мне было так страшно…Очень холодно. Хотя до этого на экскурсии я изнывала от жары. Было тяжело дышать. Потом стало казаться, что я нахожусь в другом мире, враждебном и очень опасном. И скоро меня настигнет смерть…
— Это я, дурак, виноват, — не выдерживаю я. — Сорвался по пустяковому поводу. Разозлился. Валька ведь взрослый парень, умнее нас с тобой вместе взятых. Ничего с ним не случилось от бабушкиного звонка. А я… обо всем на свете забыл от злости… А потом… Тань, я так испугался, — признаюсь наконец.
— Но ты ведь меня нашел…
— Угу, — саркастически хмыкаю я. — Сам потерял — сам нашел. Герой однозначно!
Она улыбается грустно, но по-доброму.
— Танюш, ложись, — предпринимаю я новую попытку ее уговорить. — Я рядом буду. Тебе нужно поспать. Легче станет.
Она минуту смотрит в пространство перед собой, переводит взгляд на меня и снова мотает головой. Тихо зовет:
— Иди ко мне…
Кладет ладонь на кровать рядом со своим бедром, приглашая.
Какая двусмысленная фраза. Я слышал ее и не раз, слетавшую с этих губ, в «том самом» значении.