Круиз мечты для полубывших

Только спокойно. Держать себя в руках. Не испугать, не обидеть. Ведь она мне так доверяет. Все еще…

Осторожно сажусь в нескольких сантиметрах от ее притягательного тела. Не думать, не шевелиться.

Но она сама придвигается. Прижимается, кладет голову мне на грудь.

Сердце под ее щекой пускается в бешеный галоп. И она, вероятно, это слышит. Запрокидывает голову и смотрит мне в лицо:

— Согреешь меня?..

Кажется, время застыло на месте. Секунды зависли в пространстве, как воздушные шары, их можно потрогать руками. В ушах шумит, словно стены раздвинулись, и звуки волн, разбивающихся о борт лайнера, врываются к нам в каюту. Меня покачивает. Но виной тому не волнение на море, а пьянящая близость желанной женщины, пряный запах ее волос, касание гладкой кожи.

«Ты уверена?» — хочу спросить. Должен спросить вслух. Но не могу. Только не сейчас. Клянусь, всегда обо всем буду говорить словами. А сейчас только глазами спрошу.

Таня чуть приоткрывает рот, словно хочет ответить на немой вопрос, но не произносит ни звука. Тянет к ней, как магнитом. Сил нет сдержаться. Осторожно касаюсь ее мягких, розовых губ своими. Она тихо выдыхает мне в рот. Подается навстречу, прижимается крепче. Я целую ее нежно, но все сильнее, напористее. Она обхватывает руками мою шею, сдвигается, чтобы стало удобнее, еще ближе прижимается к моей груди.

Сминаю ее рот, провожу языком по разомкнутым губам и встречаюсь с языком, стремящимся навстречу. Касаемся. Сплетаемся. Целуемся глубоко, неторопливо и сладко. Соскучились друг по другу.

Но мне нужно больше. Намного больше. Укротить это желание просто немыслимо. Не представляю, что делать, если она попросит остановиться.

Соскальзываю на ее скулы, шею. Целую ласково и влажно. Провожу языком по ключицам. Она вздрагивает от пробежавших по телу мурашек.

Касаюсь губами плеча, носом сдвигаю с него халат. Опускаю глаза ниже. Из-под халата показались полушария грудей. Таня не надела бюстгальтер. А может она вовсе без нижнего белья. Развязываю пояс, а Таня отодвигается. Но только затем, чтобы позволить снять его совсем. Откидывается на кровать. Смотрит влажно, призывно. Дурею, когда вижу ее красивые острые грудки с темно-розовыми сосками, которые от возбуждения уже превратились в горошины. Казалось бы, всего полчаса назад в душе видел… Но приказывал себе отрешиться, не думать. Скашивал глаза. И правильно. Напугал бы, заставил отстраниться, закуклиться. Ведет от одного взгляда на её обнаженное тело.

И сейчас я покрываю ее плечи, руки, ключицы, шею мелкими щекотными поцелуями. Спускаюсь на живот, обходя манящие округлости. Но Таня запускает пальцы в мои волосы на затылке, притягивает голову к своей левой груди, показывая, где ей больше всего хочется чувствовать мои губы. И когда я целую, облизываю и посасываю вершинку, стонет и выгибается навстречу.

Трусики она все же надела. Крохотные, тоненькие и совершенно лишние. Снимаю одним движением, и она тут же широко разводит ноги. От такого откровенного приглашения обдает жаром. Но я так соскучился, так долго был без нее, что хочется продлить, напиться ею. Хочется ее всю от макушки до мизинчиков на ногах. Провожу руками и губами по бедрам, низу живота и лобку. Вдыхаю ее запах, слабый после душа, но все же ощутимый, ее собственный. Проникаю рукой в расщелину между ног, там влажно. Ждет меня. Хочет. И от этого окончательно срывает крышу.

Подаюсь к ней и только сейчас понимаю, что полностью одет. Не привык к халатам. Захватил в ванную комнату чистую одежду и сразу после душа надел. Теперь стараюсь поскорее от нее избавиться.

Когда справляюсь и касаюсь возбужденной плотью ее лона, Таня крепко сжимает мои плечи, подается верх, прижимаясь к груди, и стонет. Вхожу медленно, осторожно. Слишком давно я здесь не был. По-настоящему. Последние года два, а может больше, помогали друг другу снять напряжение. А занимались любовью давно, очень давно.

Таня зажмуривает глаза, напрягается. Вжимается в меня, словно хочет, чтобы наши тела не просто соединялись, а перемешались все их молекулы. Я начинаю двигаться, и она захлебывается воздухом. Из приоткрытого рта вылетают странные звуки — не крики, не стоны. Больше похоже на всхлипы, бульканье, шипение — это выходит вся скопившаяся внутри боль, обида, негодование. Все, что копилось многие месяцы отчуждения, молчания и вранья.

Когда звуки затихают, Таня расслабляется и открывает глаза, начинаю вновь целовать и ласкать ее, а она меня. Хочу напитать теплом и светом каждую клеточку ее тела. Обогреть, наполнить силой и уверенностью. Моя любимая женщина. Единственная, что бы там ни было. Моя жизнь, мое счастье.

Соединяемся в глубоком поцелуе, который кружит голову. Раскачиваемся на волнах страсти, движемся вместе, слаженно. Быстрее, резче. Сдерживаюсь, чтобы не сорваться в глубину, плыть по течению и нести ее. Нереально хорошо с ней. Только с ней. Таня громко вскрикивает. Отчетливо чувствую ее спазмы. От них зарождается волна, которая накрывает меня и уносит…

Долго лежим в объятиях друг друга. Просто лежим и молчим. Даже не могу предположить, который час. Ранний вечер, поздний, или уже ночь. А главное, это абсолютно неважно.

Таня смотрит мне в лицо со своей загадочной полуулыбкой. И я не могу на нее наглядеться.

Можно было бы и совсем не вставать, но…

— Дико хочется есть, — признаюсь я.

— Мне тоже, — кивает она и смеется.

Оказывается, еще не глубокая ночь, девять вечера. В ресторане людей немного, почти все уже поужинали. Мы, не сговариваясь, садимся на тот самый мягкий диванчик. И целуемся. Долго и глубоко. В каюте не хватило.

Потом все же плотно едим, благо ни одно блюдо ужина еще не убрали, даже выставили горячие. Проходим пару раз по кораблю из конца в конец. У меня ощущение, будто с ним прощаемся, благодарим, хотя проведем на нем еще больше двух суток. Он сделал для нас очень важную вещь — заставил посмотреть друг на друга, услышать. А главное, понять самих себя.

Возвращаюсь в каюту полный сил и тайных замыслов.

— …И пусть наш маленький стюард думает, что хочет… — соплю я, сдвигая кровати. Танюша тихонько хихикает. «Ладно, ладно, — думаю я про себя, — послушаю, как ты будешь звучать уже через несколько минут».

Заваливаю ее на кровать и накрываю своим телом. Так, чтобы сдвинуться не смогла, пошевелиться, вздохнуть без моего разрешения. Буду любить до дрожи, до обморока, до полной потери сил. Заставлю стонать и извиваться, просить еще и умолять прекратить сладкую пытку.

Моя. Только моя.

Глава 32. Покорение

Данила

Проснулся среди ночи. Таня тихо посапывала рядом. А меня растревожила просочившаяся из неспокойного сна мысль: встанет она утром и скажет: «Спасибо, согрел. Дальше я как-нибудь сама». И что делать? Мне она как воздух нужна. Прочувствовал.

«Придется снова завоевывать. А ты как хотел?» — ответил сам себе. Ладно, чай не в первый раз. Тихонько, чтобы не давить всем весом, а только касаться, положил руку на её плечо и мгновенно уснул.

Просыпаюсь утром от ощущения, что подо мной копошатся. Навалился все-таки. Чувствую горячие губы на своей шее. Открываю глаза и встречаюсь с Таниным смеющимся взглядом:

— Совсем раздавил, не выберусь никак!

Обхватываю ее еще крепче, руками, ногами. Она выкручивается и визжит:

— Пусти! Мне в туалет надо!

Выскальзывает и, подцепив ногами тапочки, голышом бежит в санузел. Провожаю глазами аппетитную попку, улыбаюсь.

Тень ночного страха рассеивается в солнечных лучах наступившего утра — в лучах светильника нашей внутренней каюты. Все у нас будет хорошо!