Крутые игры

14 января 1997 года. Ялта

Игорь Савенков вылетел из Москвы рано утром и уже в полдень был в Ялте.

Основную информацию по делу «исчезновения Зои Шориной» он получил из бесед с Дибичем и банкиром Шмаковым… Последние три дня были заполнены встречами, пустыми разговорами, просмотром бумаг и записных книжек, поисками общих знакомых всех трех пропавших дамочек.

Очень многие соглашались, что Зоя Шорина, Марина Попова и Альбина Шмакова могли быть знакомы, но никто этого не утверждал. Никто не видел их вместе, не слышал упоминаний друг о дружке.

Ни у Савенкова, ни у Дибича не было сомнений, что между исчезнувшими женщинами есть какая-то связь. Наверняка был кто-то четвертый или, скорее, четвертая, которая знала всех троих и сейчас аккуратно готовит к поездке в Крым очередную жертву.

…Санаторий «Приморье» был не в самой Ялте, а в старинной царской Ливадии. Игорь Савенков бывал здесь с женой неоднократно… Первый раз – через месяц после свадьбы.

Фактически это было их свадебное путешествие.

С трудом, пытаясь не отвлекаться на воспоминания при виде знакомых мест, Игорь поспешил к административному корпусу. За дверью с табличкой «Главный врач» его встретила миловидная юркая сорокалетняя женщина. Ее черные хитроватые глаза быстро и с живым интересом разглядывали посетителя.

Савенков приготовился подробно объяснить цель своего визита, но Мария Васильевна Загоруйко, увидев в его руках фотографию, взяла инициативу на себя:

– Помню! Очень хорошо ее помню. Шмакова была у нас в сентябре. Ее Альбиной звали? Конечно, конечно. Очень редкое имя… Посмотрите, она и на фото смеется. Очень живая, общительная. Она все компании собирала – и в Ялту, на дегустацию. Знаете, прямо на набережной есть подвальчик от Массандры, у канатной дороги… У нее с лектором был личный контакт!. А вы из Москвы?

– Да, но…

– Я так и думала. Значит, ее не нашли… Я почему так все подробно помню? Так из Ялты Сережа приезжал, лейтенант. А муж мой, Иван Трофимович, как раз у него наставником был.

– Ваш муж работает в милиции?

– А как же!.. Я для Сережи всех сотрудников собирала. Мы с ним вместе их допросили… Но, безрезультатно! Как ушла Альбиночка утром в подвальчик, так ее и не видели.

– А почему вы думаете, что она в подвальчик пошла?

– Так она каждый день туда ходила… Мне она говорила, что сама себе такой курс лечения назначила: принимать внутрь два раза в день… Веселая такая была… И правильно! Зачем ее в санатории лечить? От чего?.. Таких женщин лечить – только портить!

– А вещи ее?

– Вещи Сережа забрал… В две коробки все сложено. А вы где у нас остановились?

– Я – проездом. Сегодня дальше поеду.

– Альбину искать будете?

– В том числе. У меня и другие дела есть.

– А вдруг я что-нибудь вспомню, важное?

– Вот вам, Мария Васильевна, моя визитная карточка. Позвоните в Москву, меня всегда найдут.

…Уже на улице Савенков вспомнил, что свою кепку оставил на вешалке в кабинете. Холодно не было, но начал накрапывать дождь.

Нормальный крымский зимний дождь.

Подходя к двери Марии Васильевны, он подумал, что надо предупредить ее о торчащей в замке связке ключей… Может быть, у них так принято, а может быть просто забыла…

Он не стал входить сразу – правила приличия требовали переждать телефонный разговор, который довольно громким голосом вела хозяйка:

– …Все как вы и говорили. Вы просто гениально все придумали… Он карточку свою оставил: Савенков Игорь Михайлович, детективное агентство «Сова»… Точно, твари пернатые! По ночам летают и все высматривают…Бандиты!.. Главный он у них – генеральный директор … Нет, сказал, что дальше поедет. И Альбину будет искать и других… Так и сказал: кроме нее и другие дела есть… А я молчала. Ни словечка – как договорились… Ой, как вы правы! Засиделся мой в капитанах…

Савенков аккуратно вытащил связку ключей, еще раз взглянул на табличку с фамилией главного врача и быстрым шагом направился к выходу.

Там в углу стояла глухая кабина с городским телефоном, возле которого висел список всего санаторного начальства.

– Мне Загоруйко нужна!

– Это я.

– Мария Васильевна?

– Да, да.

– Меня ваш муж попросил позвонить, Иван Трофимович.

– Откуда вы?!

– Я из городской больницы… Вы не беспокойтесь – он в реанимации.

– Что с ним?

– Перестрелка была. Но вы не волнуйтесь, он пока еще может говорить. Поспешите!..

…Савенков видел из своего укрытия, как с перекошенным от ужаса лицом Мария Васильевна выскочила из кабинета, захлопнула дверь и бросилась на улицу.

Как была, прямо в белом халате, она бежала по аллее, туда, на «пятачок», где автобусы и такси…

Игорь наблюдал все это без особого удовольствия. На душе было не очень уютно… Но так надо было! Не он же, в конце концов, первый начал.

С самого начала дамочка вела грязную игру. И доигралась!.. Это она только что подробно сообщила кому-то о его приходе… Отчиталась кому-то, по всей форме… Значит, что его кто-то ждал. Кто?.. Кто угодно!

Но возможно, что это сам похититель…

Сжимая в руке ключи, Савенков направился к двери главврача.

Всю эту комбинацию он придумал, когда вспомнил, что на столе госпожи Загоруйко такой же телефон, как в его московском кабинете. «Панасоник», с памятью и дисплеем.

Пока аппарат послушно набирал последний номер, Игорь торопливо списывал с экрана длинную цепь цифр… Это явно междугородка.

В трубке послышались гудки, и почти сразу же ответил суровый мужской голос: «Алло, слушаю вас, алло…»

Савенков повесил трубку… И зря! Следующей фразой мужчина на другом конце провода по военной привычке назвал свою фамилию.

14 января 1997 года. Севастополь

Олег сразу решил, что было бы довольно глупо возвращаться через центральный музейный вход.

Можно спуститься к морю и, перескакивая по скалам, добраться до городского пляжа… А затем затеряться в прилегающем к нему массиве пятиэтажек.

Но Олег под прикрытием холмов и крепостных стен направился к кладбищу старых кораблей в Карантинной бухте.

Он делал всё машинально… Очень хотелось сосредоточиться, но на ходу плохо получалось.

Ему нужно было двадцать, тридцать минут покоя.

Это время мало что изменит… Не будут же в него теперь стрелять каждый час…

Олег поднялся по трапу ржавого сторожевика и разместился на пыльном топчане в рубке радиста… Со стен и потолка уже сняли все, что можно было отвинтить, отковырять, оторвать.