Кружева лжи

Её сломили.

Виталина не желала в этом признаваться: изо всех сил храбрилась, не плакала — все слёзы остались там в помещении с серыми стенами — но, когда её перевезли из здания Управления в другое, провели мимо кабинета, где сидел человек с глазами одной из жертв — поняла. Конец. Ей уже не выбраться. Немного радовало лишь одно: месть не закончена, её продолжат, правда… уже без участия самой Виты.

Тот самый человек — она узнала отца Власовой — прошептал в её сторону одно из слов, оно явно не было комплиментом, и продолжил сверлить взглядом до тех пор, пока менты не завели Виту за угол.

Чирина знала: эти глаза, как и многие другие теперь всегда будут неотступно за ней следить. Такова была кара за её попытку восстановить справедливость, попытку сделать так же больно, как делали ей.

Она почти смирилась с собственной участью, держась за одну-единственную ниточку, та тянулась к хорошему, светлому, алому — любимому цвету мамы Клары, единственной, кто хотя бы пытался принять Виту.

Пытался…

Мысли о крови, страданиях — они придавали сил держать голову прямо, не отводить глаза от осуждающих лиц, половину которых она в жизни не видела. Наверняка, они понятия не имели, что она сделала и почему, но всё равно они уже ненавидели, презирали.

Уже признали её во всём виноватой.

И пусть.

Она сядет, а их страдания продолжатся. Снежана не будет жить спокойно. И детектив… поганая Селивёрстова получит по полной.

Чирина не улыбнулась — оскалила зубы, рисуя жуткие картины расплаты. Мысленно похвалила себя с победой, хотя и не совсем такой, как она ожидала.

А потом очередной коридор, очередная дверь, стул, наручники, охрана за спиной и женщина, вошедшая следом.

— Виточка?

У Чириной перехватило дыхание.

— Сестрёнка.

Сердце заболело.

Снежана присела напротив. Неуверенно поправила волосы.

Виталина готова была провалиться сквозь землю, умереть, в конце концов, только бы не видеть глаз Римской.

Глаз, полных боли.

И любви.

— Ненавижу… — прошептали губы Чириной.

— Прости, — прошептала Снежана, — прости…

На какое-то время установилась тишина, молчаливые упрёки, пожирающие чувства. Рукавица, наблюдавший за сёстрами, мечтал лишь об одном — поскорее упечь заразу в камеру и уже начал жалеть о просьбе Селивёрстовой. Это она после разговора с Чириным убедила его в необходимости встречи сестёр, ведь обе находились в полном неведении, жили мнимой правдой. К тому же они ещё не всё узнали, и Римская могла помочь. Могла, но Снежана отказалась.

Рукавица стоял у зеркала Гезелла — за ним он мог видеть участников в допросной, а они его нет, — и ни на что не рассчитывал. Разговорить убийцу, пускай, и сестру, Римской было не по зубам. Александра ошиблась. Он понимал, зря тратит время. Личные перипетии Виталины и Снежаны его абсолютно не волновали.

Но Чирина заговорила.

— Я искренне жалею, что не убила тебя раньше, — прошипела она, глядя в пол, — не успела довести задуманное до конца. Страшно жалею. И знаешь почему? — Не дав ответить Снежане, продолжила: — Да потому что я тебя ненавижу больше своей дурацкой жизни! Больше всех, кто когда-либо причинил мне зло. Ты самый худший монстр из всех, кого я повстречала, а повидала я их немало. Знаешь, — она всё же посмотрела на сестру, — мне помогали грязные люди: похотливые, жадные. Один был убийцей. Да, убил случайно. Но убил. А зная это, его легко можно было держать за яйца. Ох, простите, — Чирина скривилась, увидев изменившееся лицо напротив, — я оскорбила ваши ушки? Произнесла что-то неприятное? Какая жалость. А выдержат ли ваши ушки, моя дорогая сестричка вот эту правду? — Она перегнулась через стол и довольно произнесла. — Массажисты всем хороши. У них такие руки. Мне показалось, что один из них может тебе понравится.

Снежана ощущала себя выброшенной на берег рыбой. Ногти до крови впились в нежную кожу ладоней.

— Михаил. Миша. Михаэло. Да. Его я знала именно под этим вариантом. Михаэло. Любитель выпить, гульнуть. Парень с замашками тирана. — Счастливая улыбка расползлась по губам. — Ты была у него не первой. В курсе? Конечно, нет. Ты, Снежанка, не интересовалась его прошлым. Влюбилась по уши, забылась. — Чирина мечтательно вздохнула. — А что? Хорош собой, да ещё и высокий. А какой сильный. Ты ж с юности грезила такими, помнишь? Мои люди наблюдали за тобой, узнавали про личную жизнь. Изучали. Я, понимаешь ли, милая сестрёнка, после того как лишилась мамы, это я сейчас не про нашу дорогую родительницу, а про Клару, ты с ней, кстати, знакома, решила найти тебя.

Побелевшая Снежана слушала. Послушно. Обречённо.

Довольная произведённым эффектом Чирина, рассказывала обо всём с упоением, подробно. Наслаждаясь тем, какие страдания причиняет Снежане.

— Я нашла тебя, — продолжила Виталина, — и увидела, что ты совсем не похожа на страдалицу, потерявшую сестру.

— Я… — начала Снежана.

— Молчи.

И та замолчала.

— Ты жила себе спокойно, и это меня огорчило. А в тот день, когда я услышала, как ты говоришь своей подружке, будто у тебя никогда не было сестры, моё сердце разбилось.

— Ви…

— Я не хочу тебя слушать! Раз пришла, слушай меня! Я столько лет ждала этого момента, так что заткнись!

Снежана заплакала. Тихо. Горько.

Чирина зажмурилась. Слёзы потекли по щекам, и от этого стало лишь хуже. Злость, обида, ненависть разгорелись с новой силой.

— В тот день шёл снег, Снежана. Было холодно, очень. Но сердцу было холоднее. Ты бессовестно лгала подруге, которую я тоже убила, что у тебя нет сестры. А я была. Стояла за деревом и не хотела мириться с тем, какая ты дрянь. Клара говорила, вам всем на меня наплевать. Она оказалась права. Я давно это знала. А ты подтвердила. Но раз тебе без меня хорошо, значит, и мне должно быть хорошо без тебя. Но мне было плохо. Не думай, я не страдала без нашей дружбы, мне и без сестры жилось нормально. К тому же я мало, что запомнила из детства, но сохранила в памяти главное: для вас, для тебя, чертовы тараканы, я никогда не была нужной. Так… странная девчонка с дурацкими рисунками. Ну и ладно, Снежана, ладно! Наши пути давно разошлись. Но не чувствуешь ли ты в этом какую-то неправильность? Несправедливость? Я чувствовала и поэтому захотела тебе отомстить. Нет сестры? Что ж, таракан с тобой, ты права, сестры нет. Есть та, что желает тебе испытать все муки ада. Да, Снежана, и мой план был идеален. Я начинала понемногу. Разведала твой тип парней, познакомилась с Михаэло. Придурок назвался так во время нашей совместной гулянки. Не ожидала? Мы гуляли, правда, я была в парике и гриме. Но я оказалась для него слишком… короче, ему хотелось такую послушную дуру, как ты. Я подсказала, где можно тебя встретить, чем зацепить. — Ядовитый смех заполнил пространство. — Как же, тараканы, легко всё оказалось. Ты настолько наивная, что даже смешно. Ну а дальше… я ждала, когда же в Михаэло проснётся жажда к тирании. С его первой девушкой — они прожили вместе недолго и расстались за три месяца до тебя, ну… как расстались… он её прибил в порыве любви. — Так вот, с ней пристрастие Михаэло проснулось где-то через месяц совместной жизни. Довольно быстро. Не правда ли? Она не стала терпеть побоев и побежала в полицию. Но не добежала. Её встретил Андрей.

Снежана дрожала всем телом. От слёз опухло лицо.

— Это один из моих помощников. Думаешь, встреча случайна? Нет, Снежана. Мои глаза были повсюду. Всего три пары, зато какие: мент, таксист, программист. Поверь, лучшего расклада и не придумать. А как просто женщине втереться в доверие к женщине… Установить камеру в квартире. Слишком просто. — Чирина выглядела одновременно и бесконечно несчастной, и бесконечно довольной. На губах блуждала безумная улыбка, тогда как глаза продолжали наполняться влагой. — В общем, дело типа завели, девчонка почувствовала себя в безопасности, его же взяли на учёт, осталась с Михаэло, на первый раз простила, а я продолжала собирать на него компромат. Не сама, этим занимался Андрей. Кстати, он же гораздо позднее подправил чуть-чуть биографию самого Михаэло. На всякий случай. Клара учила меня быть предусмотрительной. Но биография — это уже во время вашей совместной жизни. Хорошие были времена. Ты ходила такая запуганная, затюканная. Одно наслаждение. Мне было хорошо. Это, проклятые тараканы, оказалось безумно приятно держать вас всех под колпаком. Я была даже почти счастлива. Но ты же помнишь, а, может, и забыла, «почти» для меня недостаточно. Если игрушки, то настоящие, если одежда, то лучшая, если страдания, то на полную катушку. А ты не всегда страдала. Любовь окрыляет даже в браке с таким психопатом. Дура ты, Снежана. Я бы давно ушла, а ты всё терпела. Спасалась творчеством. Я впервые взялась за спицы, чтобы понять, почему ты держишься рядом с Михаэло. Что за волшебство в этих нитках? А потом… — Чирина ухмыльнулась, — втянулась. И зародился новый план. Стать твоей коллегой, подругой. Быть всегда рядом. Не только видеть, но и впитывать твои страдания. И размножать, конечно. По-моему, достойная плата за детство. Как думаешь? Я тебя спрашиваю. Чего молчишь? Теперь можешь говорить.

— Я… я думаю, ты сошла… с ума, — еле слышно прошептала Снежана. — Сестрёнка, тебе нужна помощь.

— Хватит называть меня сестрёнкой! Хватит меня жалеть! Я тебя ненавижу и жду того же! Меня бесит твоя всемирная любовь! Хватит быть тряпкой! Ты сплошная мерзость! И всегда была такой! Я разрушила твою жизнь! Я играла с тобой и другими! Я убила Ангелину, убила Михаэло! Он гниёт в подвале, гниёт в этом, сраные тараканы, посёлке! Потому что он полюбил тебя, ничтожную! — она рассмеялась. — Ненормальные тоже способны любить, представляешь? Я вытащила его из тюрьмы, а потом Веня его убил! И знаешь за что? Он соскучился в тюрьме по бабам и стал меня лапать и называть твоё имя! ТВОЁ! ТАРАКАНЫ! ИМЯ!

Снежана разрыдалась в голос. У стоявшего за стеклом Рукавицы сжалось сердце. Чирина выдохлась, грохнулась лбом об стол. Заговорила тише, не замечая боли. Перед глазами стояло лишь оно — ненавистное лицо сестры.

— Мой план был совершенен. Умереть от руки лучшей и самой заботливой на свете подруги, которая окажется твоей забытой сестрой. У меня и доказательства были, кстати, спасибо папочке. Я всё у него узнала перед тем, как сдать в психушку. Но я не зверь. Дала ему выбор. Либо смерть, либо жизнь вдали от меня. Он должен был вычеркнуть из жизни всё, что касается прошлого. Всё, где фигурировала я или ты. А взамен я обещала хорошие условия, содержание: дом подобрала не какой-нибудь, а частный, один из лучших. Я…