Кто не спрятался (сборник)

С помощью прохожих мы подняли машину и поставили на домкрат. Пришел Феликс с двумя добровольцами: они нашли колесо довольно быстро на железнодорожных путях.

– Сними по одному болту с других колес и поставь сюда, - продолжал давать советы поливальщик.
– В другой раз умнее будешь. Небось менял на запаску, а закрутил плохо.

У меня не было сил ни возражать, ни соглашаться. С помощью Феликса я стал прилаживать колесо на место. И тут увидел, что все четыре болта торчат из своих гнезд в ступице, лишенные головок.

Я осторожно выкрутил пальцами один из них. Сомнений быть не могло: его подпилили ножовкой на девять десятых диаметра, а дальше он уже обломался сам. То же самое было с остальными.

Толпа, убедившись, что все самое интересное позади, быстро рассасывалась. Уехал доброжелательный поливальщик. Но я тронулся в путь не раньше, чем проверил болты на всех остальных колесах.

– Вот, значит, зачем эта сволочь ходила звонить, - сказал Феликс, когда мы наконец поехали дальше.
– Ну погоди, заяц!

– Но не могли же они пилить нам болты на глазах у всего Калининского проспекта?
– испуганно спросила Лика. Ответил Феликс, опередив меня на секунду:

– У них эти болты были готовы заранее. А одни выкрутить, другие вкрутить - минутное дело.

Да, думал я, пожалуй, так и было. Утром болты стояли нормальные, иначе они той гонки не выдержали бы. Днем перед редакцией эти типы крутиться возле моей машины не рискнули бы: там всегда полно водителей и прочего народа. Остается только вечер возле Дома журналиста.

Мы отвезли Лику и поехали к дому Светланы. Я вышел, чтобы ее проводить.

– Ты был великолепен, - сказала она, глядя на меня с улыбкой, когда мы ждали лифта. Я взял ее за плечи, притянул к себе и поцеловал. Несколько секунд мы стояли обнявшись. Потом она с коротким смешком отстранилась:

– По-моему, это у тебя что-то вроде эдипова комплекса. На школьной почве.

– Бабушка уехала?
– спросил я.

– Пока нет, - ответила она.
– Но есть надежда.

По пути домой Феликс спросил:

– Ну и что ты думаешь по этому поводу?

– Все идет по плану, - бодро ответил я.
– Похоже, эти ребята решили взяться за меня всерьез.

Но на самом деле никакой бодрости я не испытывал.

22

На воскресенье у меня никаких дел, кроме встречи с Латыниным-папой, не намечалось. Поэтому, проснувшись, я лежал на раскладушке, сладко потягиваясь, бездумно пялясь в потолок и каждой хромосомой ощущая, что никуда не надо спешить, не надо вскакивать, бежать сломя голову, кого-то разыскивать, что-то выяснять, короче, не надо работать. Единственное, о чем стоило поразмыслить, не соснуть ли еще часок-другой.

И тут зазвонил телефон.

– Тебя, - сказал Феликс, передавая мне трубку.

– Здравствуйте, - прошелестело в ней. Я сразу узнал Дину и спросил, внутренне готовясь ко всякому:

– Что случилось?

В этот ранний воскресный час мне очень не хотелось, чтобы что-то случилось.

– Ничего, - ответила она.
– Ничего особенного... Просто я вспомнила... У Саши есть еще один приятель. Не школьный, а так, сын каких-то знакомых его отца.

– Вспомнила - и тут же решила мне позвонить?
– Я вложил в свой вопрос максимум сарказма, с облегчением откидываясь на подушку.

– Нет, еще вчера, - ответила она потухшим голосом, что, вероятно, означало крайнюю степень смущения.
– Но только у вас допоздна никто не отвечал.

Что было делать? Объяснить ей, что именно поэтому и не стоит звонить на следующее утро в такую рань? Я вздохнул:

– Давай рассказывай.

Приятеля звали Никита Долгополов. Его телефона у Дины тоже не имелось, зато она довольно толково смогла описать мне его дом на Большой Бронной, подъезд, вспомнила этаж и даже куда поворачивать, выйдя из лифта.

– А почему ты думаешь, что он может чем-то помочь?
– спросил я.

– Не знаю, - ответила она растерянно.
– Но вы меня в прошлый раз расспрашивали про его знакомых...

– Спасибо, Дина, - сказал я.
– Звони еще, если что. Посовещавшись с Феликсом, я решил, что, хотя встреча с этим Никитой, скорее всего, не сулит ничего, надо подъехать - просто для очистки совести. Тем более мне все равно в Центр.

Но едва только долговязый очкастый парень открыл мне дверь, я понял; эта встреча, кажется, безрезультатной не будет. Потому что в прихожей на вешалке висел генеральский мундир.

Узнав, кто я и что мне нужно, Никита пригласил меня пройти в его комнату. Она удивительно напоминала латынинскую - не хватало только репродукции Шишкина.

Конечно же помочь он ничем не мог. Последний раз Саша был у него примерно месяц назад, а с тех пор они даже не перезванивались: Никита относил это за счет занятости перед выпускными экзаменами. Как говорится, не до музыки.

Да, познакомились они несколько лет назад на почве увлечения музыкой. Вернее, их познакомили - родители. То есть, если точнее, Сашин отец и Никитин дед, потому что родители у Никиты работают за границей и он живет с дедом. А с Виктором Васильевичем дед знаком, наверно, сто лет: у них какие-то коллекционерские дела.

– Постой, постой, - сказал я, делая вид, что вспоминаю.
– Мне тут недавно на Петровке рассказывали, что ограбили квартиру какого-то генерала, еще пистолет при этом забрали. Это не он ли?

– Он!
– воскликнул Никита, и я увидел, как загорелись его глаза за стеклами очков.
– Представляете, я в школе был, дед - в Комитете ветеранов, дома только одна Паша, домработница. А они позвонили в дверь, говорят, срочно откройте: протекаете на нижнюю квартиру. Ну, Паша сдуру и открыла...

– А ты бы не открыл?
– не удержался я.

– Открыл бы, наверное, - легко согласился Никита.
– Так вот, вошли они, значит, в чулках на голове, двое или трое, Паша от страха не помнит, стали ее вязать. Она - визжать, тогда один ее чем-то тяжелым по голове огрел, и - брык с копыт. Две недели в больнице провалялась.

По всему было заметно, что ему не впервой рассказывать эту историю. Но и сейчас он делал это со смаком.

– Дедушка антиквариат собирает?
– спросил я как бы между прочим.