Кто посеял ветер

Она вынула из кармана куртки латексные перчатки, натянула их на руки и ткнула указательным пальцем в темное пятно. Однозначно, кровь. Не совсем свежая, но еще не засохшая.

— Неужели вам не бросилось это в глаза, когда вы проходили здесь?

— Нет, — сказал Грегор.

В коридор выглянул его брат.

— Что там, наверху? — поинтересовалась Пия.

— Гостевая комната. Наши детские комнаты. И кладовая.

— Подождите здесь, — сказала она братьям. — Я посмотрю сама.

Она осторожно поднялась по ступенькам лестницы и вдруг оказалась в 70-х годах прошлого столетия. Две из трех детских и гостевая комната, имевшие наклонные потолки, были отделаны панелями из сосновой древесины и полностью обставлены. На стенах висели пожелтевшие от времени плакаты с фотографиями рок-групп, участники которых, должно быть, уже жили в домах престарелых, если не успели умереть от передозировки наркотиков. На мебели лежал толстый слой пыли, копившейся десятилетиями. Даже крошечная ванная была выдержана в изысканном стиле 70-х годов: бежевая кафельная плитка в цветочках, унитаз, ванна и раковина из коричневого фарфора. Только одна комната имела современный вид: вместо паркета и ковров пол устилал ламинат, а стены были обклеены обоями «рауфазер» [22] . Открытая дверь кладовой, располагавшейся в конце коридора, была зафиксирована с помощью деревянного клина. Слуховое окно тоже было открыто. Пол прихожей покрывали черные перья, а под окном он был усеян птичьим пометом. Вероятно, через него ручной ворон Людвига Хиртрайтера покидал дом и возвращался в него. То, что птица таких размеров могла свободно летать по дому, представлялось странным, но это объясняло наличие следов у подножия лестницы. Ворон находился в доме. Должно быть, он на кого-то напал, и Пия догадывалась, на кого. Спускаясь вниз, она достала мобильник и, нажав кнопку краткого набора, набрала номер Крёгера, который тут же ответил.

22

Популярная в Германии марка обоев с грубым древесным волокном.

— Кристиан, ты мне нужен, — сказала Пия. — Немедленно.

— Я много лет мечтал услышать от тебя эти слова, — ответил Крёгер, явно пребывавший в хорошем расположении духа, что само по себе было удивительно. — Правда, боюсь, что нужен я тебе исключительно по службе…

— Ты правильно боишься, — сухо произнесла Пия. — Я нахожусь в Рабенхофе, недалеко от Эльхальтена. Здесь всё в крови. Я жду тебя. Да, пошли автомобиль к Фрауке Хиртрайтер на Кирхштрассе в Кенигштайне.

Осторожно, чтобы не уничтожить следы, Пия спустилась вниз, где у подножия лестницы ее послушно ждал Грегор, и проследовала за ним и его братом через дверь из матового стекла в маленькую темную комнату, стены которой были выложены кафельной плиткой до потолка.

— Мы туда заходили. — Грегор кивнул в сторону ржавой двери. — Она была не заперта.

— Когда это было? — Пия осмотрела пол и дверь комнаты. На желтоватой плитке пола она заметила капли крови. — Кровь пролита около двух часов назад. Когда в последний раз вы разговаривали со своей сестрой?

— Вчера. Точнее сказать затрудняюсь.

— Могла она после этого прийти сюда?

— Вполне. — Грегор кивнул с мрачным видом. — Я не удивлюсь, если выяснится, что она была здесь.

Они вышли через дверь в заросший сад. Пия огляделась. Бочка, до краев наполненная дождевой водой, рядом ржавая решетка с розами, опиравшаяся о стену дома. Кусты сирени в цвету источали тяжелый, пьянящий аромат. Среди травы виднелась тропинка, ведущая во двор.

— Итак, — произнесла Пия решительным тоном. — Прошу вас обоих следовать за мной в комиссариат.

— Прямо сейчас? Это не иначе как шутка! — запротестовал Грегор.

— Я очень редко шучу, когда речь идет о серьезных вещах, — холодно сказала Пия. — В связи с убийством вашего отца есть вопросы, на которые я до сих пор не получила удовлетворительных ответов.

— Но у меня неотложные дела… — начал было Маттиас.

— В таком случае вам не следовало тратить время на обыск в опечатанном доме, — резко оборвала его Пия. — Пойдемте.

Получив подкрепление в лице коллег из других отделов, Кем Алтунай и Катрин Фахингер все утро провели в беседах с членами правления общественного инициативного комитета. Все они подтвердили то, что рассказал Пии хозяин «Кроне». Во вторник вечером Янис и Людвиг Хиртрайтер сильно повздорили. Еще в понедельник Янис вызвал гнев Хиртрайтера тем, что самовольно перенес время съемки телевизионного интервью на более ранний срок, в результате чего Людвиг не смог выступить. Во вторник ссора между ними вспыхнула еще и из-за того, что Теодоракис рассказал остальным членам правления, сколько руководство «ВиндПро» предложило Хиртрайтеру за его луг. До сих пор тот скрывал размер этой суммы от своих друзей.

— Они думали, что она составляет пятьдесят-шестьдесят тысяч евро, но никак не три миллиона, — сказал Кем Алтунай. — И после этого никто не хотел верить заявлениям Хиртрайтера, что он ни в коем случае не продаст луг. Отказав ему в доверии, они решили послать в президиум Теодоракиса.

Деспотический стиль руководства, свойственный Хиртрайтеру, и без того никому не нравился. Он не желал прислушиваться к мнениям других и зачастую вел себя неподобающим образом, прибегая к оскорбительным выражениям, особенно в отношении женщин.

Людвиг Хиртрайтер, вне всякого сомнения, был самой непопулярной личностью в Эльхальтене. Он заседал в правлениях всех существующих организаций и не оставлял представителям молодого поколения никаких шансов. Каких-то пару недель назад против него возник заговор в спортивном обществе. После того, как он не удался, двадцать три члена в тот же день вышли из общества.

— Есть люди, которые ненавидели его лютой ненавистью, — заключила Катрин.

— Человека не убивают только из-за того, что не хотят видеть его в составе правления организации, — возразил Боденштайн.

— Хиртрайтер не церемонился с людьми, — сказал Кем. — Он разрушал браки, делая достоянием общественности тайные любовные связи, и подорвал репутацию католического пастора, заявив, будто тот пытается соблазнить служку. Я думаю, он насолил многим.

В комнате на некоторое время повисла тишина. Все погрузились в размышления.

— Хиртрайтеры получат три миллиона евро, если продадут луг «ВиндПро», — нарушила молчание Пия. — Возможно, они поручили кому-нибудь сделать за них грязную работу — убрать с дороги старика.

— Нашли киллера?

— Не исключено. За деньги можно найти все, что угодно. В том числе и киллера.

— Думаешь, это человек, который поджидал Хиртрайтера на парковочной площадке? — Боденштайн задумчиво наморщил лоб.

— Возможно. — Пия кивнула. — Автомобиль, который Фрауке Хиртрайтер якобы видела во дворе, может оказаться выдумкой. Но человека на парковочной площадке твой отец вряд ли выдумал.

— К сожалению, больше никто его не видел, — сказал Кем. — Мы опросили всех.

Боденштайн бросил взгляд на доску, на которой висели фотографии Рольфа Гроссмана, Людвига Хиртрайтера и мест обнаружения их тел. Во главе списка подозреваемых значился Теодоракис, которого его бывшие шефы и члены общественного инициативного комитета характеризовали как холерика — вспыльчивого, импульсивного человека. Может быть, он подкараулил Хиртрайтера спустя два часа после окончания совещания, во время которого тот оскорбил его вместе с подругой, и убил? Эта версия не выдерживала критики. Холерики убивают сразу, придя в состоянии аффекта, а не лежат часами в засаде. Кроме того, у Теодоракиса отсутствовал реальный мотив для убийства Хиртрайтера, поскольку он уже и так успешно оттеснил его в правлении общественного инициативного комитета на задний план.

Нет, Пия права. Это был либо человек, одержимый ненавистью, либо профессионал. Им нужно искать того, кто ждал Хиртрайтера на парковочной площадке.

— Поезжайте еще раз в Эльхальтен, — принял решение Боденштайн после короткого раздумья. — Поговорите с людьми, живущими вблизи «Кроне», и в первую очередь с владельцами собак, которые выгуливают своих питомцев вечерами. Наверняка кто-нибудь видел этого человека.

Пия взглянула на часы. Хиртрайтеры уже почти три часа мариновались в комнате для допросов. Ими занимались сотрудники отдела криминалистики. Процедура забора образцов слюны вызвала у них шок. Прежде чем допрашивать их, Пия хотела ознакомиться с результатами следственных действий Крёгера в доме Рабенхофа. Между тем выяснилось, что Фрауке Хиртрайтер не появлялась ни у себя дома, ни в зоомагазине, ни в приюте для животных. Отсутствовали и следы принадлежавшего ей автомобиля, а поскольку у нее не было мобильного телефона, установить ее местонахождение не представлялось возможным. Пия предположила, что она тем же путем, что и ее братья, проникла в дом, где имела неприятную встречу с вороном. Кирххоф вспомнила шутливое замечание Кема по поводу того, что если бы ворон не исключался из числа свидетелей, то непременно опознал бы убийцу во время очной ставки. А что, если птица именно это и сделала? У нее по спине побежали мурашки.