Кто такая Марта

— Думаю, имя твое! — решилась.

— Верно.

Я удивилась так, что затормозила.

— Серьезно?

Кивнул.

— Но почему ты назвался своим именем? — я аж подпрыгнула, заглядывая ему в глаза. — Ты ведь… Тебя ведь могут по нему…

Я замялась, думая, как бы помягче сказать, что мошенникам вряд ли стоит носить настоящие имена.

— Найти, опозорить, казнить? — Сок помог мне сформулировать. — Меня не волнуют ни слухи, ни молва, ни казнь.

— Как это? — растерялась.

— Мне всё равно.

— Но твоя семья…

— Всё равно… — повторил он. — Мне плевать на правила. На все. И семейные и вне семейные.

— Как это? — глупо повторила я, приглядываясь к Сокуру заново. Я еще не встречала такой особи. Как можно не волноваться и плевать? А что родители скажут? А если будут ругаться?

— Легко.

— Но так нельзя… — взволновалась я. — А как же…

Сокур смотрел вперед спокойно.

— Я живу здесь и сейчас, остальное — не важно. Законы, порядки, нормы… Мне это не по душе. Предпочитаю жить по-своему, как хочу. И делать, что хочу. Без правил, — он улыбнулся, вытирая каплю, упавшую на нос. — Так все же… Твое имя. Может… Малия?

— Нет…

— Магнолия? Нет. Марьяна?

— Нет…

— Мирра?

— Нет! Почему ты называешь имена на «М»? — очнулась.

— Потому что ты в управе замялась, а затем сказалась Марой. По-моему, растерялась. Многие в такой момент называют имя на ту же букву, просто немного измененное — так легче откликаться. Даю половину шансов, что твое имя на «М».

Он снова угадал.

— Есть еще вторая половина шансов, — сокрушенно возразила я, осознавая, что парень слишком догадливый.

— Есть… — признал Сок. — Что ж. Тогда буду называть тебя «моя нецелованная спасительница». Длинновато, но зато использую сразу три буквы. М, Н, С… Хоть одна подходит?

— Нет!

— Хотя, стой, ты же целованная. Помнишь? Я тебя целовал. В щеки. — К сожалению, Сокур сбросил сонливость и с каждой фразой вел себя все нахальнее. — Тогда «моя целованная спасительница».

— Не смей!!!

— Или мне уже надо жениться? Я не знал, когда целовал.

— Не надо на мне жениться!

— Идеально!

Глава 13. Нормально?

Дорога вилась узкой грязной лентой.

— Мурриантира?

— Нет…

— Мамса?

— Что? Нет!

Сокур оказался настойчивым, даже упертым. За час он перечислил, наверное, все существующие в мире женские имена на «м», а когда они закончились, начал добавлять от себя.

— Массима? Мессалина? Меция? Мирта? Малефисента?

— Нет. Нет. Нет, — мне хватало упрямства держаться. Да упрямство и не требовалось. «Неткать» Сокуру было весело, и я вовсю улыбалась. Ему тоже нравилась игра.

— Мегэйнэ?

— Сок, хватит!

— Или говори настоящее имя.

— Полианна!

— Марианна?

— Нет!

— Тогда продолжаем. Я терпеть не могу нерешенные задачи, моя целованная спасительница, — длинно и пафосно изрек Сокур, устроившись одним бедром на узкой перекладине скамьи с моей стороны. Места для троих на скамье не было, но Змея это не смущало.

— Муа?

Таран что-то проворчал в нашу сторону, держа вожжи. Одна вожжа была перерезана мной наполовину и держалась на паре самых крепких ниток. Хмурясь, Таран слушал вопросы Сокура, мои одинаковые «нет» и выглядел таким же напряженным, как вожжа.

— Миреайо? — предположил Сокур.

— Еще одно имя и зашью тебе рот, — сообщил Таран.

— Марджолэйн?

Сокур остановился только, когда Таран прогнал его с козел взашей. Ехать приходилось неторопливо. Тучи так и не развеялись, и дорога сохла плохо, трава и вовсе блестела влажным желтым. Наслушавшийся вариантов мозг искал букву «м» во всем.

Мокрый. Мох.

Ингей качнул рогами, поворачивая на нас черный блестящий нос.

Морда. Милая.

Постепенно стал говорить Таран. В игру «угадай имя» он не играл. Безоговорочно принимая меня как Полианну, Бык беззлобно поругивался на дождь, грязь, создателя конкретно этой дороги и тяжелые грузовые телеги, которые разрыхлили ровный грунт, превратив его в труднопроходимое месиво.

— Либо дороги надо менять, либо грузовым строить отдельные, чтобы честные путники могли проехать, — горячился он, пока Ингей напрягал ноги, тягая вперед четыре колеса. Затем Таран начал приводить аргументы в пользу отдельных дорог для грузов. Говорил так, будто я была членом комиссии по строительству дорог, а он передо мной выступал с доказательствами. Машинально кивая, я с интересом отмечала, что Таран называет себя «честным». Но так о себе, наверное, все думают — и честные, и нечестные… Всем же нравится думать о себе хорошо, и никому не нравится — плохо.

Хотя Таран мне нечестным не казался. Он был открыт, пылок и совсем… нормален что ли. Блестя карими глазами, с жаром рассуждал про дороги, а я вспоминала, как с таким же жаром возмущалась о государственных податях мама. Она еще по столу стучала. Говорила, что простой народ и так обобран, так с него последнее собирают. Таран был как мама в тот момент, совсем-совсем честным, не мошенником и не прохиндеем. Разговаривал так, будто он мой хороший знакомый или даже немного друг.

Значит вопрос только в моменте? В один момент этот честный Бык разговаривает как друг. А в следующий момент запросто бросит в опасности, как предсказал непонятный Стэк. Так будет? От Стэка самого непонятно, чего ждать, хоть и записка, хоть и имя настоящее знает… Грубит в одном моменте, а в другом берет и не выдает, что я — Марта. Как тут разобраться?

— …это у нас, а на юге дощатые дороги делают, слышала? Ох, вот это вещь! Моя б воля, я б везде…

Кивнула.

Сокур еще…

Моя целованная спасительница.

Я не к месту вспомнила не столько слова, сколько нахальные губы, которые их произносили. Уши моментально загорелись, хорошо под париком не видно. Шутки о женитьбе и поцелуях — это не шутки, потому что заставляют думать о женитьбе и поцелуях всерьез. А Сокур еще и сказал совершенно неприличное: «Моя». Пусть и в контексте фразы, но дергает же!

Он тоже бросит так же, как тогда, после управы? Несмотря на то, что теперь так легко веселит, непринужденно спрашивает о женихах и признал своей спасительницей?

…целованной.

Мысль слетела с серьезно-грустного на поцелуйную тему, и, конечно, разогнала все остальное, потому что ее думать было приятнее. Начав неуместно вертеться, мысль задевала пушистым хвостом уши и щеки изнутри головы. Почему-то хвост был рыжим.

Я опять вспомнила его губы. Сокур их как-то привлекательно тянет в моменте… Получается вызывающе и совсем не по-братски, аж смотреть жарко. А ведь он не моего рода, не маг — Змей! Почти как папа, конечно… Папа ведь родился в роду Змеев, затем проявился как маг… Но это не повод!