Кто такая Марта

— Сокур… — осторожно напоминаю, нетерпеливо наблюдая, как Кирел долго смотрит вверх, кажется, забыв, о чем мы говорили. Заставляю себя не выпалить имя, а простелить его аккуратной дорожкой.

— Сокур? А, да… — произносит он за мной с улыбкой, не отрываясь от созерцания совершенно неинтересной седой тучи. — Я почти забыл это имя. Много, слишком много времени прошло… Он ловкий был, да, ловкий… Рыжий, бесстыжий… Знала бы ты, что он думал, делал… Бесстыдник. Шалопай… Такого только казнить…

Ветер мерно колышет оставшиеся на ветках листья. Мне стоит большого труда, чтобы не начать расспрашивать. Знаю, что Кирелу надо всего лишь позволить вспоминать.

— Его в озере ранили… Повезло, чуть повыше сердца. Яд ерундовый… Озеро не приняло его тогда. А в плен взяли…

Не удерживаюсь, всхлипываю, со страхом ожидая слово «умер».

— И?! Он выжил или…?

— Выжил… Вывернулся, сбежал. На нем все зарастало всегда очень быстро… Он же Змей из пробужденных, с регенерацией…

Опять прошедшее время. Слезы катятся без остановки, как будто из глаз забили два ручейка. Из носа тоже потекло. В груди сжимается снова — больно-больно.

Сокур, Сокур… Милый мой…

— У него все хорошо… было? Семья? Жизнь…?

Звук доносится словно из-под толщи того самого безжалостного озера.

— Да, дитя… — слова звучат как приговор мне. — Женился, был счастливо женат. Любил ее всем сердцем, всю жизнь с рук не спускал.

Проклятые слезы…

— И дети?

— И дети, и дети, девочка… Не беспокойся за него. Ты ему ничего не должна. Все у него сложилось. У тебя тоже сложится.

Мне окончательно становится трудно дышать. Зачем Рей прислал меня сюда? Что еще может сказать мне Кирел? Что бы не говорил, я больше не могу слушать, мне больно, больно…

— Дедуля, я…

Поднимаюсь, формулируя предлог, чтобы уйти, и вдруг натыкаюсь глазами на розу, свернутую из листьев. Она воткнута между веток яблони. Роза… Будто листья вернули обратно. Будто Сокур появился и вернул листья обратно.

Не веря глаза протягиваю руку, касаюсь цветка. Тут же обнаруживаю такие же лиственные розы на всех деревьях, по несколько на каждом дереве.

— Деду…

Оборачиваюсь на Кирела и замираю, не договорив. Прямо при мне Кирел поднимает лист с земли, крутит в пальцах, складывает несколько раз. Пальцы у него тонкие, совсем воздушные… Тонкие, воздушные… Тонкие… Они совсем не похожи, они ведь такие старые, как и он весь, а Сокур не такой… Был… А Кирел, он ведь не похож… Но…

Язык не слушается, лицо тоже, да и всю меня приклеивает к земле. Я едва произношу, даже не произношу, просто выдыхаю.

— Сок?

Глава 52. Горькие кристаллы соли

Кирел вздыхает. Не поднимая глаз, он продолжает складывать цветок лист за листом.

— Еще? Он долго ждал тебя… На озере, на площади, в гостинице, в трактире… Везде, где были, где мог вспомнить. Не поверил, что тебя не найти. Сначала бушевал немножко… Подчистил негодяев у озера — из тех, что стреляли, всех перерезал. Искал… Многих магинь обошел, всех Март, рыжих в первую очередь. Чуть не поджарили в процессе…

Он усмехается, пока я столбенею, ощущая, как сердце изнутри наживую криво вскрывает грудную клетку.

— К озеру не раз ходил, по-разному… Экспериментировал… Искал информацию, добывал разными путями, в запретной библиотеке тоже. Все штудировал, как одержимый. Многое узнал попутно… Правила лучше понял. Самое главное правило — помощи. Нельзя ее избегать, надо откликаться, помогать, а то не примет озеро, не даст дорогу… Помогая другим — себе помогаешь тоже. Не сразу дошло до дурной головы. Немного разминулись мы с тобой…

Мы?

Потрясенно всматриваюсь в морщинистое лицо.

Когда-то яркие рыжие волосы выпали, поредели и теперь одуванчиком парят вокруг черепа. Не осталось ни одного рыжего.

Когда-то прямая спина согнулась крючком.

Когда-то молодое лицо изъели морщины, их много, так много…

Брови, высокие скулы опустились, почти сошли. На бледных, неузнаваемых губах по-прежнему сидит улыбка, только вместе с ней и печаль, неумолимо оттягивающая уголки вниз.

Но глаза…? У Сокура были солнечно-рыжие глаза!

— Цвет поменяли, когда стал магом. У меня же воздушная стихия… Бесцветный воздух… — Кирел, как всегда, угадывает мысли.

— А имя?

— Менял жизнь…

Я не могу двинуться, не могу ничего сказать. Кирел тоже продолжает сидеть на месте, устремив глаза вниз. Ветер доносит из дома сладкий запах выпечки. Он так неуместен сейчас, так невовремя… Сейчас должно остро пахнуть полынью, щипать острым зеленым луком и крыть горло горькими кристаллами морской соли.

— Сок…

— Нет, дитя, не называй меня его именем, — Кирел качает головой. — Я — не он. Я — твой дедуля, кощунство думать иначе. Я видел, как ты растешь, держал младенцем на руках… Я лишь старый, выживший из ума маг. Свою роль я знаю. Прости. Уже старик, прожил…

Он улыбается тихо, как обычно, будто ничего не происходит. Я знаю, что он может обманывать. Все еще надеюсь, что он обманывает. Но Кирел говорит. Продолжает говорить так, будто правда.

— Ты сделала все, что должна была. Я же про озеро от тебя узнал, за тобой пошел, ну и… Без тебя никак, спасительница, не было бы ничего. У меня все удачно сложилось. Видишь, остепенился, как хотела, шалопайничать перестал… Успел стать легендой, войти в учебники… Отец твой говорит, дети изучать меня будут… Как по мне, сомнительная идея, не надо бы… Ты хотела учиться — учись прилежно. Теперь ты сильная, теперь все будет.

Слушаю его, с ужасным ощущением случившейся и никак непредотвращенной катастрофы перебирая все, что знаю о дедуле, по-новому перебирая. Шарлотка… Самый сильный маг… Папа… Нет семьи…

Язык одеревенело шевелится во рту.

— Ты врешь… Он не женился! Ты не женился! У тебя нет детей! — выпаливаю, на ходу путая и смешивая «он» с «ты». Я не могу соединить фигуры Кирела и Сокура, совсем не могу.

— А, да? Точно… Нрав у меня поганый, шутки не смешные, требования высокие, всё не то, не те… Слышала такое? — На этот раз Кирел мимолетно улыбается, так, что непонятно шутит или нет. Только теперь в его улыбке я слышу далекое эхо тона Сока, легко говорящего, он безнадежный вариант, а еще…