Кто здесь

– За двое суток управимся.

Генерал довольно кивнул головой.

– На эти двое суток к нему в палату надо поместить обычного заболевшего уголовника, из тихих. Объект наверняка напряжется, подумает, что это подсадная утка, поэтому легче потом прореагирует на нашего человека.

"Очень грамотный ход", - подумал Торнвил.

– Работать придется очень осторожно, - продолжал генерал. Девиз должен прозвучать не сразу, несколько дней уйдет на климат доверия. Кого из своих сотрудников думаешь на это выделить?

– Меня!
– произнес Торнвил по-русски.
– Лучше всего меня.

Оба с удивлением взглянули на гостя.

– Мы головой отвечаем за вашу жизнь, - возразил его молодой коллега.

– А что может случиться? В палате ведь наверняка работает видеокамера, за дверью охрана.

– Две скрытых камеры, но...
– Андрей вопросительно взглянул на генерала.

– К тому же я очень хорошо физически подготовлен и мой русский язык вне подозрений.

– Да знаем мы все о вас, - улыбнулся генерал, - и что отлично физически подготовлены, знаем.
– Он, раздумывал несколько секунд, внимательно глядя на Торнвила.
– Выговор у него чистый, Андрей, московский, и во многих городах Сибири говорят точно так же... А что, пойдем навстречу пожеланию гостя? Пойдем! Начинайте работать.

Две небольшие татуировки - след пребывания в местах заключения за строительную аферу еще в коммунистические времена, сленг лагерей и лексикон новых русских. Фамилии, деловые сведения, сплетни и слухи, отработка всевозможных исключающих неожиданности ситуаций. Работа шла быстро и весело.

– Насчет татуировок не беспокойся, - сообщил Андрей, - они на химическом препарате, который потом бесследно выводится. А вот с имитацией порезанных вен на руках будет сложнее. Кожа должна быть вскрыта очень грубо, потом придется проделать восстановительную косметическую операцию.

– Пустяки, я могу ее сделать в Швейцарии.

– В нашей системе, Стенли, тебе ее сделают не хуже, чем в Швейцарии. И абсолютно бесплатно. Теперь слушай: поскольку ты поступаешь в палату якобы с попыткой пореза вен об стекло при аресте, а значит с потерей крови, придется сначала сутки полежать под капельницами. Получишь просто хорошие витамины, они тебе не помешают. Первая контрольная встреча со мной произойдет через два дня в палате, когда мы заберем объект на рентген черепа. Не торопитесь, Стенли, пусть он сам проявляет инициативу.

За несколько часов до начала операции Торнвил позвонил домой и предупредил Николь, что в ближайшие дней десять разговаривать с ней не сможет.

– Тебе будет регулярно звонить мой русский коллега, Андрей, и передавать от меня приветы.

– Если ты их заранее заготовил, то и передай сейчас все сразу. А знаешь, я вчера самым глупым образом выиграла тысячу долларов в лотерею. Неплохо, а?

– Как тебе удалось?

– Какой-то общественный центр разыгрывает призы по фотографиям всего за три доллара. Посылаешь фотографию по компьютеру, а другой компьютер у них определяет по каким-то признакам победителя. Я рассказала Блюму, он тоже послал, но ничего не выиграл. Жалеет эти три доллара и говорит, что с меня за выигрыш причитается. Смешно, правда?

– Ну и пригласи его в какой-нибудь ресторанчик, он тебя очень любит.

– А ты?

Его, туго пристегнутого ремнями, вкатили в палату на носилках два здоровенных санитара, следом вошли медсестра и врач.

– Твари!

– прорычал Торнвил, глядя на них налитыми кровью глазами.
– Порода порченная!

Не обращая на это внимание один из санитаров бесцеремонно, как вытирают предмет, обтер ему полотенцем мокрое от пота лицо.

– Тьфу, паскуды!
– освободившись из-под полотенца сообщил им Торнвил.
– Недоделки...

– Одну ампулу или две?
– спросила сестра, обращаясь к врачу.

– Две, пусть успокоится, - врач тут же повернулся к человеку, лежавшему на другой кровати в противоположном углу комнаты: - Вы не волнуйтесь, ваш сосед быстро успокоится. Сейчас он в состоянии аффекта, к тому же ему только что сделали переливание крови.

Сестра уже ввела в вену иглу.

– Привезите столик с материалами, - обратился доктор к одному из санитаров, - нужно освежить перевязку.

Тот появился через минуту с небольшой оборудованной тележкой.

Торнвил прохрипел за это время несколько ругательств, однако не тех похабных уличных, а на каком-то особо изощренном языке.

– Успокойтесь, больной, успокойтесь... Сейчас он заснет, снова обращаясь к человеку на другой кровати добавил доктор.

Второй пациент, ничего не ответив, только положил повыше подушку, чтобы лучше видеть вновь прибывшего, неожиданного и неприятного соседа...

В это время сестра и санитар уже снимали бинты, и вскоре человек заметил страшноватые рваные раны на внутренней стороне запястий и не смытые до конца следы крови и йода вокруг.

– Так,... ну неплохо, неплохо, - удовлетворенно проговорил доктор.

– Как хорошо вы ему эту вену cшили, - указывая на что-то, по-детски радостно произнесла медсестра.

– Эту хорошо, - согласился тот, - а эта вот, грубовато получилась.

– Она же тоньше, доктор, и тридцать минут находилась под зажимом пока его сюда везли. До чего же у вас ловкие руки!

– Ну, ну, работаю как умею. Спит уже.

– Вам бы такими руками хороших людей спасать, - поддержал медсестру санитар, выталкивая в коридор носилки, - а не этих подонков.

Около суток вновь прибывший спал, иногда под капельницами. Потом пробудился и заворочался с явными попытками встать с кровати. Второй человек нажал на кнопку у тумбочки. Тут же появился огромный санитар.

– Может быть ему что-нибудь нужно, - обеспокоено косясь на соседа произнес человек.

– В сортир, - заявил тот, садясь на кровати.
– В сортир, вот что мне нужно.

Санитар указал ему на дверку:

– Помочь? Там и умывальник, вместо полотенец салфетки.

– Сам справлюсь.

Но прежде чем направиться в туалет, больной с перевязанными запястьями осмотрел санитара, и оставшись довольным, произнес:

– Здоровый ты мужик, да? До чего ж ты здо-ро-вый. Выйду отсюда в охрану тебя возьму. Три тысячи баксов, харчи, одежда. Пойдешь?

– Ты до сортира сначала дойди, - посоветовал санитар.

– Дойду, - поднимаясь и чуть пошатываясь ответил тот, и повернувшись к человеку с перевязанной головой, представился.

Санитар решил на всякий случай подождать, пока тот не закончит свои туалетные дела, а человек в другом конце комнаты чуть задумался, что-то припоминая...