Кукла. Беременная (не) от Зверя

Первая неделя вообще была жутким кошмаром. Из-за большой потери крови и кесарево, я пару дней не могла встать с постели. Постоянная ноющая боль внизу живота. Но даже с этим я готова была справиться.

Через день после родов, я уже просила Марка помочь подняться. Я хотела, увидеть сына.

– Тебе нельзя ещё, цветочек. Доктор не разрешил, - пытался уговорить меня Марк.

– Кто такой этот доктор, чтоб удержать меня от желания увидеть сына?
– орала я.

Все мои чувства обострились настолько, что я не чувствовала грани ни в чём.

Если я орала, то слышала вся больница. Если плакала, то взахлёб. Если смеялась... Хотя нет. В эти дни я не смеялась. Лишь бушевала, орала и плакала.

– Ты или помогай мне, или уходи, - никак не успокаивалась я.

Честно говоря, без Марка я понимала, что не справлюсь. Но всё то дерьмо, которое теперь бушевало во мне, не давало трезво мыслить.

– Ты или со мной, или против меня, - снова колкости в его сторону.

Не знаю, как он терпел меня эти недели. Как не бросил. Как не убил. До сих пор не понимаю. Я столько всего говорила ему, сколько орала на него. Что никто бы не выдержал.

Серьёзно.

Но он смог. Он говорил мало, но делал много. Выполнял мои указы, хоть и не с первого раза.

Вот и в тот день, он сдался и помог мне подняться. Адская боль не остановила меня. У меня получилось даже пройти до двери. Правда с Марком под боком.

Боль не остановила, а вот слабость взяла своё. Мой гемоглобин, который до сих пор ниже нормы. Сильно ниже. Сработал.

Я потеряла сознания. Марк поймал меня и отнёс в палату. Снова сбежались врачи и ругали не меня. Очень ругали его.

В общем, чтоб вы понимали, за первую неделю ему доставалось почти каждый день. Либо от доктора с медсёстрами. Либо от меня.

Дальше стало лучше.

Впервые когда я попала к сыну и увидела его, меня разорвало на столько кусков, что просто отойти от этого невозможно. После меня силой выводил с его палаты. Потому, что я не могла его больше оставить одного. Он и так чертовски долго был один. Без меня. Без его мамы.

Когда я впервые увидела сына, от меня отступил тот животный страх. Который поселился с первым моим пробуждением после операции.

Я не помню, как и когда открыла глаза. Но первое моё движение, это поиск живота. И когда руки его не обнаружили, первым инстинктом было умереть. Не дышать без него.

Я дико заорала, слёзы с глаз, тахикардия, давление. Все датчики моментально сработали и запищали. Я смогла успокоиться лишь после того, как Марк сказал, что с нашим сыном всё в порядке.

Дикое опустошение и страх. Состояние мутное, но я пыталась все узнать. Когда Марка ко мне впустили, он вкратце рассказал, что произошло.

Но довольно о сложном периоде. Вернёмся в сегодняшний день.

Пока я жила в больнице, Марк вернулся к работе и подготовке комнаты для Саши. Он нанял дизайнера. Они вместе с ним подбирали обои и мебель для детской. А наброски скидывали мне на телефон. А я в ответ то, что мне больше всего нравилось.

Марк огромный молодец. Он занимался абсолютно всеми делами. Я же была поглощена только сыном. Иногда, когда у меня было слишком много времени, чтобы думать, я придумывала такие сценарии, что потом по пару часов рыдала.

Вот к примеру то, что Марк стал ко мне сдержаннее. Он почти не обнимал меня и не целовал. Но он ежедневно дарил мне цветы. Когда сам не мог приехать, снова заказывал доставку. В них, как тогда в начале, были записки. Но так же сдержаные. "Скучаю. Держись". "Моя королева не грусти". "Поцелуй сына от меня".

Блин только эти букеты и держали во мне уверенность. Только благодаря им, я ещё верила, что нужна Марку.

Ведь когда я находила время посмотреть на себя в зеркало, ужасалась. Бледная, на голове какое-то гнездо, живот ещё полностью не ушел. Я запустила себя до неузнаваемости. Я

И хоть понимаю это, но найти сил, чтоб привести себя в порядок, не нахожу.

Но к выписке готовлюсь всё-таки. Одно дело в больнице быть в чём попало и как попало. Другое же дело возвращаться в цивилизацию. Приедут друзья нас встречать, журналисты могут быть. Ещё Марк говорил, что должна приехать его мать. Честно говоря, нет желания с ней сейчас знакомиться. Мне бы понять, что у нас с Марком происходит. Потому что мне кажется он со мной только из-за сына.

Выделяю себе пару часов. Парикмахер приезжает прямо в больницу, а ещё визажист. С одеждой сильно не заморачиваюсь. В гардеробе нахожу довольно-таки привлекательный костюм. Типо брюк штаны Butterfly темно-зеленого цвета. К ним одеваю белую блузку. Ещё есть пиджак. Но на улице довольно жарко, и по этому его не одеваю.

Когда с сыном на руках покидаю стены больницы, чувствую себя невероятно счастливой. Мой малыш рядом, здоровый и самый красивый. Что может быть важнее для матери, как не здоровье своего ребёнка?!

Дальше как в тумане. Нас встречают поздравлениями, шариками, подарками. Много людей, половины с которых я даже не знаю. Обнимают и целуют меня. Марку мужчины пожимают руки, женщины обнимают. На сына все же с интересом смотрят, всё время отодвигая конвертик.

"Боже, это же надо так быть похожим на отца"."Ну копия папа"."Какой красивый. Берегитесь девчонки ".

Комментариев так много, что я не все запоминаю. Но чаще всего говорили о том, как Саша похож на отца. И это сто процентов правда. У него его глаза. Такие, с коричневой радужкой. А ещё, у него тёмная кожа, не такая, как у меня бледная. Губы, нос, всё Марка. Своего же я не вижу вовсе. Но меня это не расстраивает. Я и хотела, чтоб он был таким же красивым, как и его отец.

Музыка, шарики, много цветов, шампанское. Журналисты так же присутствуют. Но охрана их не подпускает. Единственное, что им позволено - это фотографировать.

Картинки настолько быстро меняются, что я даже не успеваю опомниться, как мы оказываемся дома.

Дом.

Теперь это мой дом и дом моего сына.

Марк не отлипает от ребенка. Носит его на руках, кормит. И даже, когда нужно уложить спать. Этим занимается он.

Я, Ненси, Соня, Егор и Маргарита Сергеевна, мать Марка обедаем за праздничным столом. Отец же с сыном в детской.

Маргарита Сергеевна оказалась довольно вежливой и милой женщиной. Она много рассказывала о детстве Марка, мы мило беседовали и много смеялись.