Курортное приключение
Шрифт:
– Я вас тоже, – ответил Турист спокойно. – Сразу же, как вы вышли. Что, не спится?
– Нет. У меня товарищ умер.
– Вот как…
– Лежит сейчас в комнате.
– И вы боитесь?
– Жду людей из морга.
– Давайте сходим посмотрим. Может быть, он не умер.
– Умер. Окоченел. И кровь изо рта…
– Бывает, что окоченеет, а живой.
– Так не бывает.
– Сходим. Я определю. Я умею определять. По глазам.
Турист встал, сунул в карман плаща бутылку с молоком и шагнул из-под ели. У него было старое, морщинистое лицо и пронзительные бесцветные глаза, как две
«Я где-то еще его видел, – подумал Холин. – Не только тогда, на дороге. И он меня видел. И знает больше обо мне, чем мог узнать в машине…»
– Какой этаж?
– Третий.
– Лифт есть?
– Нет.
– Ничего, потопаем так. Мы люди привычные.
– Рюкзак можно оставить здесь.
– НЕЛЬЗЯ. ТАМ У МЕНЯ ИНСТРУМЕНТ.
– Какой инструмент? – удивился Холин. – Для чего?
– ДЛЯ ДЕЛА.
– Для какого дела?
Турист не ответил. Он легко, несмотря на объемистый рюкзак, уже поднимался по лестнице. Подкованные ботинки высекали на мраморных ступеньках искры. И только теперь Холин испугался. Испугался мертвого в комнате, странного разговора с моргом (Почему они кладут мужчин и женщин отдельно?), испугался вороны с человеческим взглядом и непонятной настойчивости Туриста, с глазами, как дырами в ничто, невесть откуда взявшегося (Зачем он пил молоко под сосной в два часа ночи?). Тело Холина покрылось холодным потом, ноги задрожали, сердце забилось с перебоями, голову сжало обручем.
– Не надо идти туда… Я не хочу!.. – крикнул он в широкую спину.
– КОМНАТА? – властно спросил Турист.
– Зачем вам инструмент?
– КОМНАТА?
– Что вы собираетесь делать?
– КОМНАТА? НУ?
Искры перестали сыпаться в лицо. Турист остановился и посмотрел сверху вниз. В прозрачных, бездонных глазах не отразилось ничего.
– Тридцать шесть… – прошептал Холин.
– Я НЕ СЛЫШУ.
– Тридцать шесть.
Турист повернулся и затопал опять. В лицо Николая Егоровича полыхнул сноп искр.
Когда Холин вошел в свою комнату, Турист стоял перед кроватью Жоры и оттягивал строителю вверх веки. Делал он это быстро и профессионально.
– ЖИВОЙ.
– Что!?
– ЖИВОЙ. ПРИТВОРЯЕТСЯ. А НУ ВСТАВАЙ!
Холин с ужасом увидел, как у Жоры дрогнули ресницы.
– Вставай, притвора! Ну!
– Он не может притворяться, – пробормотал Николай Егорович. – Зачем ему притворяться?
– ОН БОИТСЯ ТЕБЯ.
– Боится? Меня? Почему?
– ДУРАК. ЗАБЫЛ? ОН ЖЕ ОТБИЛ У ТЕБЯ ЖЕНЩИНУ. МАЛЬВИНУ.
– Но откуда вы…
– Я ВСЕ ЗНАЮ.
Ресницы опять не шевелились. Они, может быть, вообще не шевелились. Просто так легла тень.
– СЕЙЧАС ТЫ У МЕНЯ ВСТАНЕШЬ.
Турист покопался в рюкзаке и достал оттуда большую рогатку.
– ВОТ И МОЙ ИНСТРУМЕНТ.
Холин сразу узнал рогатку. И Туриста узнал второй раз. Это был тот незнакомец, что приходил к нему прошлой ночью во сне.
– Стой! – крикнул Холин. – Я узнал тебя! Ты не настоящий! Ты мне снишься.
Но Турист уже наставил рогатку на горло Жоры, стал жать. Строитель захрипел. Значит, все-таки он был жив.
– Мне все снится! Все! Все!
Турист жутко оглянулся на него.
– Хватит орать… паинька. Сейчас я придавлю этого бабьего
прихвостня, а потом доберусь до тебя. Вы оба друг друга стоите. Ничтожные обломки людей. Ваша жизнь никому не нужна. НИКОМУ! Пора на свалку. В ЯМУ! Ублюдки! Два ублюдка!– Нет, мы нужны!
– Кому? ТЫ ДАЖЕ БАБАМ НЕ НУЖЕН.
– Нужен! Вот увидишь. Меня еще полюбит кто-нибудь…
– Кто тебя может полюбить, корявый обломок? Рыжая проститутка из кукольного театра? В ЯМУ ТАКУЮ ЛЮБОВЬ!
– Нет! По-настоящему полюбит!
– Жди… паинька… Тебе осталось… минута. Видишь, тот уже хрипеть перестал. А теперь твоя очередь. Подставляй горло!
Турист, растопырившись, вытянув вперед руку с рогаткой, двинулся на Холина.
– Люди! Спасите! – закричал Николай Егорович.
Послышались неторопливые шаги, и в комнату вошли два огромных санитара с носилками.
– Кого здесь брать? Кто из вас мертвец? – спросил первый санитар.
– НАДО ВЗЯТЬ ДВА ТРУПА, – сказал Турист.
– Вижу, один на кровати. А где другой?
– СЕЙЧАС БУДЕТ ДРУГОЙ, – Турист схватил Николая Егоровича за руку.
– Подожди, – торопливо сказал Холин. – Сейчас я докажу, что мне все снится… Во-первых, откуда взялся будильник? Во-вторых, плед… Раньше у нас не было пледа… Куда делась няня? Почему в списке телефонов значится морг? Морг никогда в списках не значится… Потом, ворона с человеческим взглядом… Нелепость пить под деревом ночью молоко… Все нелепость. Мужские и женские места в морге… Бред…
– Да, в самом деле бред, – сказал Турист и отпустил руку Холина. – Молодец, доказал. НА ЭТОТ РАЗ ДОКАЗАЛ.
– Доказал, – согласились санитары, сложили носилки и ушли.
Турист подмигнул глазом-дырой.
– Ну, покедова… паинька…
– Покедова, – прошептал Холин и проснулся.
В окно слабо пробивался рассвет. На тумбочке у Жориной кровати стучал будильник. Сам строитель ворочался на кровати, скрипели пружины; видно, Жора или никак не мог заснуть, или только что проснулся. Одеяло свесилось с кровати. Оно было зеленым, как у Холина.
– Привет, – сказал Жора, увидев, что Холин зашевелился…
– Привет… Давно пришел?
– Часа три уже.
– Не можешь заснуть?
– Немного поспал, а потом разбудил будильник.
– А я не слышал.
– У него специальный звонок. Глухой. Кроме меня,, почти никто не реагирует. А я выработал у себя рефлекс специально на этот звонок.
– Надо же…
– А что сделаешь, брат Николай? Ты куда исчез вчера?
– То есть… как… Я ушел домой.
– Ну и дурак.
– По условиям дуэли… Как договаривались.
– Не надо было уходить, ты выиграл, старик…
– Как?..
Холин приподнялся на кровати. Жора рассмеялся. Смех был деланным.
– В общем, так, брат Николай… Сначала прибежала она ко мне… Я уж думал – все. Только начал немного руки распускать, а она: «Где Коля? Что с Колей? Пойдем к Коле». Признаюсь, грешен, брат Николай, пытался ее отбить от тебя при помощи коньяка, выпить-то выпила, а потом опять за свое, еще похуже: «Где Коля? Хочу к Коле! Люблю Колю!»
– Врешь ты все, – сказал Холин.
Жора сел на кровати, опустил на пол длинные безволосые ноги.