Курсант Сенька

Афган

Солнце выжигало каменные ребра Гиндукуша, превращая БТР-70 в адскую печь. Рядовой Кирилл Козлов стер соленый пот и затянулся последней сигаретой из пачки. До довольствия еще семь дней тянуть.

— Козлов, завязывай дымить, — рыкнул старшина Петренко, перехватывая оружие поудобнее. — В горах кислорода кот наплакал, а ты легкие добиваешь.

— Но, товарищ старшина, — Кирилл смахнул пепел. — После вчерашней мясорубки в кишлаке нервы к чертовой матери.

— Нервы? — старшина оскалился. — А Димка вообще глаз не сомкнул, всю ночь на посту торчал как столб.

Дмитрий Макаренко и правда был никакой — глаза красные, как у кролика.

— Да что вы, товарищ старшина… — голос дрожал. — Мать письмо прислала. Урожай нынче богатый, а я здесь…

— Завязывай ныть! — пулеметчик Григорий Захаров дернул пулеметную ленту к ПКМ. — Нам сейчас главное — живыми слинять отсюда.

В этот момент Толик Усевич, как всегда колдовал над рацией, ловил командный пункт.

— Товарищ старшина! — Усевич поднял голову от рации. — Приказ от комбата. Через час — марш-бросок на высоту 3234. Разведка засекла душманов.

— Понял, — Петренко кивнул. — Рахмон!

Рахмон высунулся из люка механика-водителя. Узбекское лицо в машинном масле и пыли.

— Слушаю, товарищ старшина!

— Заводи железо. Через час рвем к тридцать четвертой.

— Есть!

Рахмон нырнул в утробу БТР. Двигатель взревел, как раненый зверь. А Кирилл раздавил окурок подошвой. В груди что-то холодное шевельнулось — звериное чутье, которое за время проведенное в этом аду научилось чуять смерть за версту.

— Товарищ старшина… — голос осип. — Не слишком ли часто нас в горы гонят? Вчера кишлак утюжили, сегодня высоту брать…

Петренко впился в него взглядом.

— Думаешь, большая заварушка намечается?

— Не знаю. Но нутром чую — будет мясо.

Через час же колонна из трех БТР-80 потянулась серпантином горной дороги. Кирилл сидел в десантном отделении, крепко сжимая автомат — он казался единственной опорой. Рядом ерзал Димка, нервно теребя лямки разгрузочного жилета «Афганка».

— Кирилл… — произнес Димка, — а вдруг мы отсюда не выберемся?

— Выберемся, — Козлов посмотрел на товарища. — Обязательно. Твоя Катька дома ждет, забыл?

— Катюха… — лицо Макаренко просветлело. — Клялась ждать до дембеля. Говорит, выйдет за меня замуж, как только вернусь.

А БТР вдруг резко клюнул носом — Рахмон ударил по тормозам так, что всех швырнуло вперед.

— Товарищ старшина! — голос механика-водителя прорезал гул двигателя. — Дорога перекрыта!

Петренко припал к триплексу смотрового прибора, всматриваясь в каменные завалы впереди.

— Толик, подними командира колонны!

И Усевич заработал на Р-123М как заведенный.

— Первый, первый, я третий! Проход заблокирован, жду указаний!

— Третий, высаживай десант, — прохрипело из динамика. — Проверить завал. Возможна засада — будьте готовы.

— Есть! — Петренко развернулся к бойцам, и Кирилл увидел в его глазах стальную решимость. — К высадке готовься! Кирилл, Димка — идете со мной в разведку. Гриша, ПКМ на изготовку — прикрываешь. Толик, держи связь железно!

Выскочили они из брони — и сразу в лицо ударила горная тишина. Злая, давящая, словно перед грозой. Даже ветер замер. В горах было слишком тихо — и горные козлы попрятались.

— Товарищ старшина, — Димка едва слышно прошептал, — мне эта тишина не по душе.

— Мне тоже, — Петренко сплюнул. — Кирилл, обходи завал слева, я беру справа. Димка, здесь остаешься — прикрываешь отход.

Козлов пополз между камнями, стараясь слиться с серым гранитом. Завал был слишком ровный, слишком правильный — явно дело рук. Он уже готовился подать условный сигнал, когда в расщелине скалы блеснул металл.

— Засада! — рявкнул он и нырнул за валун.

Горы ожили адским огнем — пули взвизгивали рикошетами, каменная крошка посыпалась градом. Душманы били из засидок — автоматы, РПГ-7, может, даже ДШК где-то притаился.

— Гриша! Поливай по скалам! — Петренко строчил короткими очередями, перебегая от укрытия к укрытию.

ПКМ Захарова заговорил басом, выплевывая длинные очереди в сторону противника. Но духов было много, и высота — за ними.

— Толик! Поддержку! Живо! — старшина орал, не переставая стрелять.

Усевич прижался к валуну, вцепившись в микрофон.

— Первый, первый! Попали в засаду! Высота 3234! Поддержка нужна немедленно!

— Третий, понял! Поддержка через двадцать минут!

— Двадцать минут! — передал радист.

— Дохрена! — выматерился Петренко. — Держимся любой ценой!

РПГ-шка ахнула рядом с Димкой. Парень взвыл и схватился за ногу — осколок полоснул по бедру и кровь потекла сквозь порванную ткань.

— Димона зацепило! — Кирилл пополз к товарищу, пули выщербливали камни над головой.

— Царапина… — Макаренко стиснул зубы, но лицо стало восковым. — Ничего страшного…

Кирилл наскоро перевязал рану бинтом из индивидуального пакета.

— Держись, брат! Наши скоро подтянутся!

Но духи чуяли — времени в обрез. Огонь стал плотнее, злее. Готовились к решающему броску.

— К отражению атаки готовься! — командовал Петренко. — Гриша, патроны береги — стреляй наверняка!

— Понял, товарищ старшина! — он перевел оружие на одиночный, целясь в каждую мелькнувшую тень между камней.

И первая волна захлебнулась под его огнем, но душманы — не дураки. Быстро перегруппировались, начали заходить с флангов, как волки.

— Козлов! — рявкнул старшина, сплевывая пыль. — Видишь зеленые халаты слева? Не дай сукам зайти в тыл!

Козлов развернулся, автомат заколотил короткими очередями. Один из моджахедов кувыркнулся, остальные припали к земле, но ползли дальше — упрямые, как тараканы.

— Патроны на исходе! — заорал Димка, лихорадочно меняя рожок.

— И у меня! — отозвался Кирилл, чувствуя, как пот заливает глаза.