Курсант Сенька

Временем позже

Усталость последних дней вцепилась в тело железными когтями — мышцы расслабились, дыхание выровнялось, и сознание провалилось в бездну чужой памяти… Во сне он стоял у окна просторного дома. Солнечный свет бил прямо в лицо, слепил глаза. А за спиной взорвался звонкий смех.

— Папочка! — Аленка неслась к нему на коротких пухлых ножках, растопырив руки, словно собиралась взлететь. Пять лет, щеки как у хомячка, глаза — точная копия его собственных. Живые и озорные, да беспощадно честные. — Смотри, что я нарисовала!

Сергей опустился на корточки. Теплый комочек счастья врезался в его объятия.

— Покажи, художница.

— Это мы! — крохотный пальчик ткнул в цветные каракули. — Вот ты, вот мама, а вот я! А это наша собачка!

— Какая еще собачка? — Сергей рассмеялся. — Мы не договаривались.

— А я договорилась! — Аленка выпрямилась, серьезная как генерал. — С мамой! Она сказала — подумает.

Из кухни тут же донесся мелодичный голос.

— Сергей, не слушай ее! Никто ничего не обещал!

И Лариса появилась в дверном проеме — ее волосы были небрежно собраны, а легкое платье подчеркивает стройную фигуру. В руках как всегда детектив Агаты Кристи.

— Мама, ну пожалуйста! — Аленка бросилась к ней, цепляясь за платье. — Маленькую собачку! Она будет меня охранять!

— От кого? — Лариса подняла бровь, бросив взгляд на мужа. — От папы, который тебя балует?

Сергей встал, обнял жену за талию.

— Может, стоит подумать? Ребенку нужен друг.

— У нее есть друзья в садике, — Лариса говорила строго, но голос выдавал мягкость. — А собака — это ответственность. Кормить, выгуливать, к ветеринару таскать…

— Я буду кормить! — Аленка подпрыгнула. — И выгуливать! И мыть! И расчесывать!

— Конечно, — Сергей усмехнулся. — Как ты моешь игрушки.

— Я хорошо мою! — дочка надулась. — Правда, мама?

А Лариса опустилась в кресло, усадила Аленку к себе на колени.

— Хорошо. Но сначала научись убирать комнату без напоминаний — целую неделю. Идет?

— Идет! — Аленка взвизгнула от радости и чмокнула маму в щеку.

Сергей же смотрел на них и чувствовал, как сердце разрывается от счастья. Это было его… Его семья, его жизнь, но которой больше не существовало. Он смотрел на них — и сердце наполнялось теплом. Эти вечера, разговоры, объятия…

Но тут картинка словно сломалась, как стекло от удара молотка. Дождь, серое небо, а мокрый асфальт отражал тусклые фонари. Сергей занимался в зале, когда зазвонил телефон.

— Алло?

— Сергей Федорович? — женский голос дрожал, как натянутая струна. — Это из сорок третьего морга. С вашей дочерью… произошел несчастный случай.

И его мир треснул пополам… Белые коридоры пахли смертью и хлоркой. Лариса сидела на скамейке — ее плечи ходили ходуном от рыданий.

— Лара… — Сергей опустился рядом. — Где Аленка?

— Переходила дорогу… — всхлип. — Я держала за руку, но она вырвалась… А потом… Этот… — голос сорвался. — Пьяный урод! Он вылетел…

— Где она?

— Ее больше нет, — Лариса подняла лицо, оно было все мокрое от слез.

И земля словно ушла из-под ног. Он все еще не мог осознать, что находится в морге. Коридор перед глазами завертелся каруселью. А после, как в тумане, похороны и маленький белый гробик. И Лариса в черном, с опухшим лицом и пустыми глазами.

Потом же пустой дом, где было так тихо, что это давило на мозг. Детская с игрушками, которые уже никто не трогал. А Лариса сидела в кресле вся неподвижная под действием успокоительных.

— Лара, поговори со мной, — Сергей умолял. — Мы должны держаться.

— Зачем? — первые слова за неделю. Глаза — два черных провала. — Ради чего держаться?

— Ради нас. Ради любви.

— Какой любви? — мертвый голос. — Любовь умерла вместе с ней.

Но он попытался бороться — сначала психологи, потом поездки для смены обстановки. Но Лариса превратилась в одну равнодушную статую горя. А затем пришел тот день… Сергей вернулся домой — и сразу почувствовал — тишина была неправильной. Он прошел по дому, заглянул в спальню, на кухню.

— Лара?

Дверь детской была приоткрыта и Сергей толкнул ее. Лариса висела на веревке. Лицо синее, глаза закрыты. Опрокинутый стул на полу…

— Нет! — крик разорвал тишину. — Лара!

Он рванулся к ней — развязать веревку, поднять, спасти. Но тело уже остыло. На столе же была записка, написанная словно дрожащей рукой — «Прости. Не могу без неё. Береги себя».

Сергей рухнул на колени. Холодный пот прошиб насквозь, сердце колотилось, готовое взорваться. И тут раздался голос.

— Папочка… — голос из темноты. Тонкий, как паутинка.

— Аленка? — Сергей вскочил, вглядываясь в пустоту. — Аленка!

— Папочка, где ты? — голос плыл откуда-то издалека. — Я тебя не вижу…

— Я здесь! — заорал он в никуда. — Аленка, я здесь!

— Куда ты пропал? — в детском голосе звенела обида. — Мы играем в прятки? Ты меня найдешь, да? Или ты опять занят?

— Аленка! Аленка!

Сергей метался в темноте, хватал воздух. Голос дочери таял, растворялся…

— Семенов! Эй, Семенов!

Кто-то начал сильно трясти его за плечи. Сергей распахнул глаза — над ним склонилось встревоженное лицо Коли Овечкина. А рядом маячили Пашка с Лехой.

— Сенька, ты чего? — Колька говорил вполголоса. — Орал как резаный.

— Заткнитесь там! — рявкнул кто-то из дальнего угла казармы. — Спать не даете!

Сенька сел, хватая ртом воздух. Пот заливал глаза, а руки тряслись. Реальность накатывала волнами — казарма, друзья, его молодое тело.

— Сенька, что стряслось? — не отставал Пашка. — Какую-то Аленку звал. Кто она?

Но Сенька молчал, закрыв лицо руками, пытаясь унять дрожь. Сон был живее жизни.

— Кошмар, — выдавил он хрипло.

И отвернулся к стене. Друзья постояли, переглянулись, да разбрелись по койкам. А Сенька лежал с открытыми глазами, разбирая по кусочкам сон. «Найти»? «Прятки»? Почему Аленка спрашивала, где он?

Сжав кулаки до боли, он прошептал в темноту.

— Аленка… как мне тебя найти?

Но тишина оставила его слова без ответа…

Вторая книга здесь: https://author.today/work/456456