Курский излом
Шрифт:
Ивану Михайловичу в этот момент надо было не слушать уже «набравшегося» своего командира стрелкового корпуса, а самому приехать на КП 5-го гв. Стк и поглубже вникнуть в предложения А. Г. Кравченко. Он ведь лично знал этого опытного и толкового генерала, еще по Сталинграду, где Алексей Григорьевич продемонстрировал лучшие качества военачальника. Но выдержка и интуиция в этот момент, вероятно, покинули командарма. А план комкора был наиболее оптимальный в тех условиях и основывался на все той же проверенной и обкатанной в боях «катуковской» тактике засад и коротких контрударов по точно установленным флангам боевых групп врага. А. Г. Кравченко, как и М. Е. Катуков, когда возражал против контрудара 6 июля, справедливо полагал, что в столь сложных условиях на первом этапе отражения удара необходимо не подставлять тонкую броню наших машин под огонь противника, а использовать сильную сторону танкового корпуса — огневую мощь около 260 стволов танковых
До подхода батальонов 6-й гв. мсбр ее функции могли какое–то время выполнять МСБы бригад. Если же на каком–то участке неприятель и просочится, то комкор располагал солидным резервом. Лишь после того, как вражеский клин будет остановлен, было целесообразно переходить к коротким фланговым атакам танками. А. Г. Кравченко попросил генерала П. П. Вахромеева об одном — отвести часть сил пехоты на рубежи его бригад, чтобы усилить их, пока не подойдет его мотопехота. Кстати, через несколько дней на том же прохоровском направлении, применив эту тактику, успешно будет действовать 2-й тк генерала А. Ф. Попова, а на Пене уже дрался, опять же построив оборону ПТО-узлами, 6-й тк 1-й ТА. Однако комкор-23 был не в состоянии оценить по достоинству этот план и продолжал грозить арестами и расстрелами за невыполнение приказа командарма 6-й гвардейской.
В это время передовые части «Дас Райх», неотступно преследуя сбитые со своих позиций войска 51-й гв. сд, продвигались в двух направлениях по дорогам: Лучки — Калинин и Лучки (южные) — Лучки (северные). Под угрозой оружия А. Г. Кравченко был вынужден подчиниться приказу командующего 6-й гв. А и предпринять массированный удар танками по ударным клиньям 2-го тк СС.
В 15.10 по его распоряжению 22-я гв. тбр полковника Н. В. Кошелева, перейдя в контратаку, нанесла удар в лоб подразделениям боевой группы эсэсовской дивизии в направлении выс. 232.0 — Лучки (южные). Эсэсовцы в первый момент были ошеломлены действиями русских. По ровной местности без предварительной артподготовки или бомбежки на высокой скорости, поднимая облака пыли, неслись несколько десятков танков. Вырвавшиеся несколько вперед вражеские бронетранспортеры с пехотой и штурмовые орудия спешно начали отходить назад. Со стороны могло показаться, что враг дрогнул. Но через некоторое время над наступающими батальонами гвардейской бригады повисли пикирующие бомбардировщики, а перед ее боевыми порядками появились танки. Получив приказ любым путем остановить врага, танкисты полковника Н. В. Кошелева дрались упорно, но силы были неравны. Выставив противотанковый заслон из боевых машин, противник предоставил возможность своей авиации уничтожать наступающий клин. Тем временем часть его танков попыталась продолжить движение в северном направлении. [487]
На помощь 22-й гв. тбр А. Г. Кравченко выдвинул 21-ю гв. тбр и 48-й гв. ттпп, однако остановить эсэсовцев они не смогли. Кроме того, решение нанести удар в лоб наступавшей моторизованной дивизии подвижным резервом корпуса, который не имел качественного превосходства в танках, и без необходимой поддержки артиллерии лишь усугубило ситуацию.
«В результате сильнейшего воздействия на наши войска с воздуха противник, смяв боевые порядки 22-й гв. тбр в районе урочища Козинка, подходил к безымянной высоте, что севернее урочища Козинка.
Было принято решение совместно с 22-й гв. тбр и 48-й гв. тпп контратаковать противника и на случай успеха развить его в направлении Яковлево, Быково, Раково.
В результате боевые порядки подвергнуты артиллерийскому сопротивлению противника и сильнейшему воздействию авиации, и в силу того, что противник имел численное превосходство, бригада успеха не имела, но сумела своими действиями нанести значительный урон живой силе и технике противника, сама понесла до некоторой степени серьезные потери.
Противник, встретив организованное сопротивление, в дальнейшем развитии событий в лоб не пошел, а обошел боевые порядки с запада и с востока, вырвавшись на грейдер, что идет от с. Лучки (северные) на ст. Прохоровка, и к исходу дня замкнул кольцо окружения, после чего попытался захватить станцию Беленихино и нанести удар на хутор Сторожевое»{439}.
Встретив сильный огонь из танков
и самоходок, командиры наступающих бригад отдали приказ приостановить атаку и оттянуть танки к ур. Козинка под прикрытие леса, после чего занять оборону и вести огонь с места, маскировать танки и продолжать вести бой методом засад. Маневр силами был ограничен из–за того, что противник подтянул к этому району значительные силы танков, орудий ПТО и сильного воздействия авиации. Ситуация ухудшалась, с 17.00 связь с КП корпуса была прервана. Комбриги Н. В. Кошелев и К. И. Овчаренко приняли решение создать единый орган управления всеми силами, находившимися в районе урочища. В Калинин для установления связи с командованием корпуса были направлены офицеры связи штаба 22-й гв. тбр однофамильцы: ст. лейтенант Кононов и лейтенант Кононов. Возвратившись, они доложили, что около 19.00 хутор уже был занят противником, немецкие танки находятся на его северо–восточной окраине. [488]Это означало, что враг вышел на коммуникации оборонявшихся частей.
Достаточных резервов, чтобы не допустить окружения основных сил, у генерала А. Г. Кравченко к этому моменту уже не было.
Окружением Сталинградского корпуса в этот день трагические события для советских войск на прохоровском направлении не закончились. Часть боевых машин танкового полка «Дас Райх» из группы, которая вела бой у выс. 232.0 (район ур. Козинка), прорвалась через Лучки (северные) и, выйдя на грейдерную дорогу, устремилась к х. Тетеревино. Используя неразбериху при отходе наших частей, вышла к третьему армейскому (тыловому) рубежу обороны, который уже занимали войска 69-й А генерал–лейтенанта В. Д. Крюченкина, и даже с ходу вклинилась в него на участке 4-й роты 285-го сп 183-й сд у дороги Тетеревино — Ивановский Выселок. Из воспоминаний помощника начальника штаба по оперативной работе (ПНШ-1) 285-го сп И. М. Бондаренко{440}:
«…6 июля 1943 года, около 18 часов. Стоял погожий день, ярко светило солнце. Командир полка подполковник А. К. Карпов, полковой инженер капитан М. А. Подорожный и я находились на передовом наблюдательном пункте полка, в первой траншее, на левом фланге 1-го стрелкового батальона, у дороги Белгород — Прохоровка. Мы вышли из окопов и стали на бруствер землянки. И вдруг видим: из села Беленихино, расположенного в 1,5–2 км впереди переднего края обороны, по дороге, по полям левее и правее населенного пункта, движутся танки. За развернутыми в боевой порядок танками движутся колонны самоходных установок и мотопехоты.
Дорога на участке обороны полка, идущая из Яковлево на Прохоровку, не была заминирована, так как ее использовали впереди обороняющиеся войска, а также местное население.
Все кругом заволокло тучами пыли. Одновременно в воздухе появилось около 50 бомбардировщиков в сопровождении истребителей, которые обрушили на боевые порядки полка свой смертоносный груз. Выбежали мы на дорогу, и тут же командир полка приказал полковому инженеру немедленно заминировать дорогу и перекрыть проволочными заграждениями. Дорога перед передним краем и в глубине обороны во многих местах была быстро перекрыта саперами полка. Саперы находились в специально оборудованных землянках, расположенных в местах предстоящего минирования, и несли боевое дежурство. Противотанковые и противопехотные [489] мины хранились в специальных нишах. Поблизости находились и звенья проволочного заграждения. Ямки для мин были также заранее выкопаны.
Танки остановилась в 200–300 метрах от переднего края обороны, не ведя огня. До десяти машин выскочило вперед перед фронтом первого стрелкового батальона, но, не дойдя до первой траншеи, были подбиты огнем орудий прямой наводки, заградительным огнем артиллерии и подорвались на минных полях.
Через 10–20 минут, около 15 часов, на всю глубину обороны полка, особенно по первой и второй траншеям обрушили огонь десятков немецких орудий, минометов и «Ванюш» — реактивных минометов. В воздухе, как и на земле, был кромешный ад. Сотни бомб, тысячи мин из контейнеров сыпалось на головы защитников Прохоровки.
Я вместе с командиром полка находился на командно–наблюдательном пункте полка (КПП), во второй траншее. Подполковник А. К. Карпов держит себя спокойно, он умело руководил боем, четко, со знанием дела ставит задачи приданным артподразделениям, начальнику артиллерии полка, полковому инженеру, штабу полка. Решительно требовал не сдавать ни метра политой кровью земли.
Танки врага утюжили окопы. Над ними стояли сплошные дым и пыль, откуда вырывалось пламя. Чтобы выдержать такое, нужны были стальные нервы, несгибаемая воля и стойкость героя. На командно–наблюдательный пункт полка, располагавшийся во второй траншее, ворвались три танка противника. Один из них развернулся на месте и раздавил блиндаж — укрытие НП, но тут же получил снаряд в бок и загорелся. Не успевшие выскочить из блиндажа — погибли. Два других танка утюжили траншею НП, засыпав многих солдат и командиров землей на дне окопов. К счастью, командир полка, начальник артиллерии, я и другие остались живы. И эти два танка наши артиллеристы подбили»{441}.