Квартира №?66

Я отставила в сторону заварочник, из которого собиралась налить себе чаю, и пошла в прихожую. Осторожно посмотрела в глазок, облегченно выдохнула – на лестничной площадке стоял Петр Белецкий.

Ему-то что от меня понадобилось?

Я открыла дверь. Сосед, как всегда, был серьезен и невозмутим.

– Здравствуйте, Алиса.

– Доброе утро, – кивнула я.

– Несколько дней назад вы предлагали угостить меня какао. У меня тогда были дела, и я обещал зайти в другой раз. Вот, я пришел. Угощайте.

Я уставилась на него удивленным взором. Какие, однако, странные мужчины живут со мной по соседству!

– Какао нет, – ответила Белецкому. – Но я могу налить вам чаю.

– Налейте, – кивнул он, переступая порог. – Чай я тоже люблю.

Петр закрыл за собой дверь, прошел вслед за мной в кухню, и, оглядевшись по сторонам, поманил меня к окну.

– Позвольте воспользоваться случаем и еще раз посмотреть в ваши прекрасные глаза. Хочу проверить, насколько действенными оказались мои капли.

Я подошла к нему вплотную, и Белецкий мягко повернул мою голову к свету. Едва наши взгляды встретились, как на меня ощутимо повеяло магией – знакомой, ласковой, почти родной. Глаза Петра, как и в прошлый раз, превратились в темные омуты. Они снова манили к себе, снова тянули на самое дно. Я погрузилась в их теплую глубину, и вдруг увидела в ней себя.

Я сидела за столиком кафе рядом с Евгением Рейтом. Дракон пожирал меня огненным взглядом, а я улыбалась и была удивительно, потрясающе красива. Так красива, как раньше не была никогда. Мои вечно растрепанные волосы лежали идеально, волосок к волоску, кожа будто бы сияла изнутри, а шея, плечи, руки и спина казались вылепленными из тончайшего костяного фарфора.

«Красота в глазах смотрящего», – мелькнула в моей голове быстрая мысль.

– Я теперь вижу лучше, чем раньше, – тихо сказала Белецкому.

Он медленно кивнул и отвел взгляд в сторону. А потом вынул из кармана джинсов пузырек с голубоватой жидкостью и протянул его мне.

– Ваши капли наверняка закончились, поэтому я принес новые. Их нужно принимать строго по схеме. Я напишу вам ее. После чая.

Я улыбнулась и кивнула в сторону кухонного стола.

– Прошу, присаживайтесь.

Чай пили молча. Я хрустела печеньем и ждала, когда Белецкий что-нибудь скажет – как минимум, пояснит, зачем пришел. Капли, зрение, какао с чаем… Поводов он придумал немало. Причина же, конечно, была одна, и я даже догадывалась, какая именно.

– Я вчера видел вас в кафе, – наконец произнес Петр. – Вас можно поздравить, Алиса?

– С чем поздравить?

– С началом новых отношений. Вы так мило общались со своим спутником, что я невольно ему позавидовал.

– О, – понятливо кивнула я. – Вы позавидовали. И именно поэтому окатили меня таким презрением, будто я делала что-то непотребное.

– Алиса…

– Знаете, Петр, я вас не понимаю. Мы мирно сосуществуем на одном этаже, нисколько друг другу не мешаем, однако вы ведете себя со мной так, будто я ничтожество. Здороваетесь сквозь зубы, при встрече фыркаете или ворчите. Я могла бы предположить, что неприятна вам, как девушка, как соседка, как человек в целом. Но почему же тогда вы приносите мне свои волшебные капли и говорите про прекрасные глаза? Зачем сегодня вы сюда пришли? Вам не понравилось, что вчера вечером я ужинала вместе с нашим общим соседом, и вы явились, чтобы сказать мне об этом?

– Рейт вам не пара, Алиса.

– Серьезно? Считаете, что можете давать мне советы? Имеете право вмешиваться в мою личную жизнь? Если да, тогда почему вчера вы не подошли к нашему столику не увели меня от этого ужасного человека? Почему предпочли обжечь недовольным взглядом и просто отвернуться?..

Белецкий коротко вздохнул, а потом протянул руку и крепко сжал мою ладонь. От неожиданности я сбилась с мысли и замолчала.

– Алиса, простите меня, – сказал Петр. – Я создал неверное впечатление, и вы сердитесь на меня вполне обоснованно. Знаете, я всегда считал, что человек имеет право поступать, как считает нужным. У меня нет привычки вмешиваться в чужие дела, однако теперь… Алиса, я вас вовсе не презираю. Наоборот, вы очень мне нравитесь. Но я – сухарь, мне проще возиться с пробирками, чем общаться с людьми. Эмоции, эмпатия – для меня это сложно. Я выгляжу холодным, нелюдимым, равнодушным, но на самом деле это не так. Мне… было неприятно видеть вас вчера в компании Рейта. У Евгения ужасная репутация, а у его намерений всегда есть двойное дно. Но вы так улыбались… Алиса, я не понимаю намеков, взглядов и прочих невербальных ухищрений. Я даже не допустил мысли, что вы захотели бы предпочесть мое общество его. Пожалуйста, простите меня.

О! Господин офтальмолог, оказывается, немного туповат. Что ж. Мой отец тоже никогда не блистал проницательностью, поэтому и мне, и моей мачехе приходилось все и всегда говорить ему прямым текстом.

Я подсела к Белецкому ближе.

– Знаете, Петя, – проникновенно произнесла я, – я на вас совершенно не обижаюсь. Но хочу, чтобы вы знали: Евгений никогда мне не нравился. Он смазливый, наглый и привязчивый. Я жутко его боюсь. Вчера же я пошла с ним в кафе, потому что меня попросили кое что у него узнать. Мы мило пообщались, однако повторять этот опыт мне больше не хочется. Евгений же наверняка считает иначе, и я опасаюсь, что теперь у меня будут проблемы. Мы с ним находимся в разных весовых категориях, и если Рейту вздумается вытворить какую-нибудь дичь, я не смогу ничего ему противопоставить. Потому что он, хоть и зачарованный, а все-таки дракон, а я – девушка с особенностями зрительного мировосприятия, которая по факту совершенно не способна за себя постоять. Я с большим удовольствием послала бы Женю куда подальше, но мне страшно это делать, поэтому приходится всячески изворачиваться. И да, я прекрасно знаю, что с репутацией у Рейта не очень, и это только усугубляет дело.

Когда я закончила говорить, оказалось, что мы с Белецким сидим едва ли не вплотную, при этом господин офтальмолог сжимает мою ладонь двумя руками и внимательно смотрит в глаза. Петр хотел что-то ответить, но не успел – в квартире вновь раздалась трель дверного звонка.

Мы с Белецким переглянулись и вместе поспешили в прихожую. Я посмотрела в глазок и охнула – на лестничной площадке стоял дракон.

Вот уж правда, помянешь черта, а он тут как тут.

– Там Рейт, – прошептала я, повернувшись к Петру.

Тот вопросительно приподнял бровь.

– Я не буду ему открывать, – так же тихо пояснила я. – Никого нет дома. Постоит и уйдет.

– Что за глупости? – удивился Белецкий. – Алиса?

– Я его боюсь!

– Ладно, – кивнул мужчина. – Тогда я открою ему сам.

Прежде чем я успела возразить, Петр отодвинул меня в сторону и повернул вертушку замка.

Женя явился ко мне с большим букетом кроваво-красных роз. Увидеть Белецкого он явно не ожидал. Улыбка, которая появилась на его лице, когда отворилась дверь, тут же померкла, а в глазах появилось забавное изумление – почти такое же, как вчера, когда он встретил на улице бывшую любовницу.

– Привет, – сказал ему Петр.

– Привет, доктор, – кивнул Рейт, выхватывая взглядом меня, стоявшую за спиной Белецкого. – Что ты здесь делаешь?

– У меня к тебе тот же вопрос, – с холодной невозмутимостью ответил тот. – По-моему, в гости тебя сегодня не приглашали.

– Я пришел по делу. Огонек, – Евгений поднял букет выше, чтобы я его увидела, – хочу извиниться перед тобой за вчерашний конфуз.

– Извинения приняты, – Белецкий забрал у Рейта цветы и передал их мне. – Что-то еще, Женя?