Квартира

— Мы здесь уже неделю стоим!

— Адвокат Павлов, когда вы нам поможете?!

— Артем! Павлов! Защитите наши интересы! — неслось с разных сторон.

Артему было что рассказать и было что спросить, но ни одного активиста среди них он не видел, а чтобы пересказать все заново, требовалось чересчур много времени.

— Друзья, граждане, я иду к министру, — заняв позицию спикера, начал адвокат. — Если вы хотите что-то передать, давайте! Я вручу от вашего имени.

По рядам демонстрантов прокатился вздох разочарования: адвокат Павлов на глазах терял авторитет.

— Я же говорила, он только за огромные деньжищи работает…

— Простого человека некому защищать…

— Олигархов ему подавай…

— Что вы хотите? Он же телеадвокат! Не настоящий…

— Пиарщик глянцевый…

Артем покраснел, стиснул зубы и стремительно поднялся по ступеням в подъезд министерства.

— Здравжелаю, господин Павлов! — насмешливо взял под козырек прекрасно все слышавший охранник.

— И вам не хворать, — процедил Артем.

Теперь он категорически не желал отвлекаться, пока не доберется до кабинета Ковтуна.

«В конце концов, Поклонский в чем-то прав, — думал адвокат, — не девелоперы и тем более не жучковы рулят строительным беспределом в стране, городе и конкретно в моем доме!»

Наперерез ему бросились сразу две крупненькие секретарши:

— К Егору Кузьмичу нельзя! Он на переговорах.

— У него деловое совещание! — в унисон затрубили девушки, загораживая проход.

Остальные посетители с интересом наблюдали за разворачивающейся схваткой.

Артем напустил на себя наивно невинный вид:

— Так он на переговорах или у него совещание? Я не понял, девушки?

Те на секунду опешили и переглянулись, а одной секунды Павлову было более чем достаточно, чтобы отправить спарринг-партнера на татами в глубокий нокаут. Он ловко поднырнул под руку ближайшей девушки и вынырнул уже в тамбуре кабинета Ковтуна. Захлопнул за собой тяжеленную дверь и повернул внутренний замок. Ручка снаружи лихорадочно задергалась, но Павлов уже прошел через следующий министерский шлюз и аккуратно заглянул внутрь. Егор Кузьмич благодушно развалился на диване и, прикрыв глаза, нежно посапывал. Адвокат неслышно подошел вплотную к министру и с минуту разглядывал спящего огромного генерала.

«А ведь когда-то был бравым воякой…»

Павлов усмехнулся и медленно и негромко, постепенно повышая голос, начал читать спонтанно родившийся после контакта с пикетчиками монолог:

— Обманутые дольщики требуют предоставить жилье в срочном и первоочередном порядке. В противном случае они организуют восстание и двинутся на Кремль. С целью предотвращения беспорядков и кровопролития вам, Егор Кузьмич, поручается выделить двести квартир в новом жилом доме и передать гражданам. Срок исполнения — одни сутки. За неисполнение — расстрел! Ррр-растрр-ррел! Пиф-паф!!!

Последнее слово Артем почти выкрикнул, и Ковтун вздрогнул и сквозь сон застонал:

— Господи! Так точно! Никак нет! Есть!

А потом он открыл глаза и растерянно обвел взглядом кабинет. Увидел Артема, взял себя в руки и кивнул:

— Уф-ф-ф! Слушай, Андреич, меня только что расстреляли.

— Да вы что?! Не может быть. Кто же посмел? — недобро усмехнулся адвокат.

— Не пойму. Вроде как сам президент дал поручение, а потом… прости господи… расстрелял… за неисполнение… — Министр задумчиво поскреб коротко стриженный затылок. — А к чему это все?..

— Точно не к добру, — как мог серьезно, чтобы ненароком не рассмеяться, подтвердил Артем. — Президент шутить не любит.

Только сейчас Ковтун окончательно проснулся. Казалось, он нисколько не удивился появлению Павлова и продолжал с ним разговор так, будто лишь на секунду отвлекся.

— Ну, так что у тебя стряслось, Артем?

— Это не у меня, Егор Кузьмич. Это у вас случилось! — с напором начал было Павлов, но министр тут же поднял руку:

— Эй-эй! Ты чего прешь, как танк? Это тебе что, штурм Перекопа? Ты ко мне пришел, можно сказать, домой. Для меня работа — дом. Кабинет — квартира. Так вот и веди себя прилично.

Артем хотел было ответить встречной колкостью, но передумал и просто перешел к делу.

— Вас подставляют, Егор Кузьмич. Вы доверились откровенным жуликам. Они вас используют и прикрываются вашим именем.

— Это кто ж такие? — возмутился Ковтун.

— Да тот же Поклонский.

При упоминании этой фамилии шея министра вздулась и покрылась багровыми пятнами.

— Ну, положим, знаю Игоря Поклонского. А что он тебе? Чего натворил?

— Натворил? Он не школьник, чтобы «натворить». Он, скорее, наворотил.

— Не цепляйся ты к словам, Артем, — раздраженно отмахнулся Ковтун. — Что там с ним не так?

Артем не без труда подавил вспышку ярости. Он хорошо помнил свой прошлый разговор с министром, а потому чувствовал, что Ковтун знает, на чей дом Поклонский положил глаз. Но теперь в адвокате смешались все чувства, и он уже не твердо понимал, в чем цель его деятельности. Начав со спасения семейной собственности, он успел и помочь несчастным Губкиным, и — пока безрезультатно — вмешаться в судьбу Зойки Звездной, и найти убийцу отца, и защитить, пусть на время, соседку Варвару Штольц… и что теперь? Наказать Жучкова? Остановить Поклонского? Хоть чем-то помочь двум с лишним миллионам обманутых дольщиков — из тех, что так и стоят в бессрочном пикете у совершенно равнодушного к их судьбе министерства?..

— Ну, так что там с Поклонским? — напомнил о себе министр.

Артем посмотрел Ковтуну в глаза:

— Егор Кузьмич, вы ведь все знаете. Вы уже в прошлый раз поняли, что Поклонский посягнул именно на наш дом.

Министр встал с дивана и двинулся к рабочему столу. Забрался в крутящееся кресло и закряхтел:

— Экхе-кхе. При чем здесь Поклонский? Тем более что твой дом, Артем, все равно давно обречен.

— Как так? — не понял адвокат.

— Пойми, есть план…

— Какой еще план?!! — возмутился адвокат.

— А ты не рычи! Не рычи. Садись и слушай. План простой. Градостроительный. Все это место на Арбате должно быть застроено. Жилье вводится в срок до две тысячи пятнадцатого года. Не веришь? Погляди план. Утвержден в восьмидесятом году Советом Министров СССР. Это тебе не хрен собачий. Тогда власть знала, что делает.

— Ага. И коммунизм строила власть ваша, — огрызнулся Павлов.

— Э-э-э! Ну что ты за человек? Да. Если хочешь, мы строили коммунизм. И батя твой, между прочим, тоже строил. За это его Родина и партия двигали. И кем бы ты был, если бы не батя твой? — укоризненно откликнулся министр.