Квинтэссенция Кью

Я ожидал слез, резкого движения, определенного осознания того, сколько я предлагал ей, но меня встретил только ужас. Она стояла напряженно, как долбаная доска, больше не смотря на меня, вновь находясь там же - в том месте, где обитают ее кошмары.

– Тесс… - Я хотел сказать ей, чтобы она не боялась, позволить им завладеть ею. Что я буду с ней на каждом шагу, но она покачала головой, сжимая с отчаянной силой волосы пальцами.

Она пробормотала что-то себе под нос, прежде чем стремительно направиться в противоположную часть комнаты, идя в сторону открытого шкафа.

Я старался рассмотреть, что она взяла, и мое сердце сжалось, когда она вернулась обратно с плетками, флоггерами, ножницами и крошечными пузырьками.

Она бросила это все между моих разведенных в стороны ног.

Ее глаза исказили свой цвет от серо-голубоватого до снежно-льдистого, светясь ненавистью. Она больше не смотрела на меня глазами моей эсклавы - моей Тесс. Она обратилась в абсолютную незнакомку. Женщину с желанием мести, с желанием нести разрушение и смерть.

Я кивнул в ответ на ее тяжелое дыхание.

– Где бы ты ни была, Тесс, не отступай. Переживи, что произошло, встреться со своими демонами, и причини мне всю ту боль, что желаешь.
– Я, может быть, и звучал, как сильный мужчина, но внутри был все тем же мальчишкой, который похоронил свою мать и застрелил отца. Я чувствовал себя таким одиноким. Всегда одиноким.

Она прикрыла глаза, лавина ужаса накрыла ее. Ее энергетика сменилась со слабой и закрытой на яростную и злую, такую невероятно свирепую.

– Ты заставлял меня делать так много вещей. И ты до сих пор думаешь, что ты смеешь мне указывать вновь?

О, черт. Она покинула меня. Ее разум вернулся в прошлое - она четко делала то, что я велел ей.

Она фыркнула, беря в руку толстый паддл, проводя им по внутренней стороне моего бедра.

Я не собирался двигаться. Я собирался оставаться на месте и позволить ей восстановить в памяти все, что ей нужно было, но зверь внутри меня не мог сделать этого. Я боролся, дергая запястьями, вздрагивая, когда веревка впилась сильнее в кожу.

– Ты думаешь, что сможешь выбраться? Ты не сможешь. Только не после того, что заставил меня делать. Только не после всего того.
– Она взяла плеть в другую руку, замахиваясь двумя девайсами.
– Ты предпочитаешь распространяющуюся или резкую боль?

Мой взгляд сделался тяжелым, осознавая, что я спросил у нее то же самое, когда закрепил на кресте. Я знал, что она не хотела звучать чертовски странно, но она смахивала на маленькую заводную куклу, спрашивая меня какое смертельное оружие я предпочитаю,

Сколько еще продлиться эта агония?

Столько сколько потребуется, чтобы она вновь вернулась ко мне.

Я прорычал.

– Все что угодною. Черт побери, используй все, что угодно, если это будет значить, что ты чем-то воспользуешься.

Она даже не дрогнула от моего гнева. Склонила голову, когда ярость окрасила ее щеки.

– Ты всегда был мерзавцем. Говоря мне бить и калечить и убивать. Но ты никогда прежде не позволял мне выбирать оружие - Ее взгляд устремился к моему. Она издала рык: - Используй биту, малышка. Нажми на курок, сука.
– Она склонила голову к плечу, когда высоко замахнулась рукой, держа паддл.
– Давай посмотрим, придется ли тебе это по вкусу.

Она нанесла удар.

Он обрушился на мое бедро, покрытое джинсовой тканью, и я напрягся, вздрагивая от беспокойства. Сила, которая крылась за ударом, была не больше комариного укуса, но сам факт, что я добровольно позволил ей бить себя, заставил меня внутренне понемногу умирать.

Она вытянула руку, поглаживая там, где ударила. Ее улыбка выражала абсолютную ярость.

– Я делаю это правильно? Ты мне всегда говорил, что я делаю это не достаточно сильно. Кусай сильнее, малышка. Царапай глубже, сука. Всегда недовольный. Я не могла делать это. Ты мог.

Смотря на темно-красный балдахин сверху, я прокричал:

– Нет, ты все делаешь не так.
– Это было неправильно. Это бы не помогло ей. Она определенно потеряла саму себя слишком глубоко. Я не смог спасти эту женщину передо мной - только не так… - Тесс, это была ошиб...

Жесткий удар обрушился на мое бедро из ниоткуда; мои глаза широко распахнулись.

Тесс тяжело дышала, указывая паддлом, как оружием.

– Так тебе нравится?
– Она ударила меня вновь. Ярость вздымалась в ее взгляде, лелея презрение, страх, в котором она существовала на протяжении множества недель.

Я прекратил дышать. Видел ли я то, что хотел видеть, или это была правда?

Эта искра. То самое сияние. Льдисто-голубой сменился на проникновенно серый.

– Да, - пробормотал я, хотя мой ответ был «черт побери, нет». Я ненавидел это. Ненавидел быть связанным. Каждая клеточка моего тела ненавидела, но это была женщина, которую я любил. Это была женщина, с которой я хотел провести остаток своей жизни.

– Ударь меня вновь, эсклава.
– Мои ладони сжались в кулаки; я задохнулся, когда она нанесла еще один жалящий удар. Она жестко ударила меня поперек живота, и я напрягся, сжимаясь, чтобы противостоять боли.

– От тебя вечно одни приказы. Знаешь ли ты, сколько раз я хотела убить тебя? Каждую секунду каждого дня я существовала в состоянии наркотического оцепенения, я всегда думала о способах уничтожить тебя.

Мое сердце застучало быстрее. Тесс больше не видела меня. Она больше не понимала, где находится, и ее это не заботило. Ее разум был сломлен, и я был одновременно рад этому и до ужаса напуган.

– Тебе нравится, когда я причиняю боль по твоей указке? Тебе нравится, когда я исполняю твои приказы?
– Ее голос поднялся на октаву.
– Тебе нравится, когда я убиваю для тебя?

Какого долбаного хрена? Она убивала для них? Она сломили ее тем, что заставили совершать убийства? Все, что случилось в последние пару недель, внезапно стало обретать смысл. Как она избегала любого человеческого контакта. Она прекратила чувствовать. Прекратила реагировать

Она отняла человеческую жизнь. Это каким-то образом повлияло на ее внутренний мир. Это необратимо изменило человека навсегда.

Бл*дь, я никогда не смогу вернуть ее обратно. Мне известно о тьме, которая появляется, когда забираешь человеческую жизнь. Я мог жить с этим - тьма была частью того, кем я являюсь, - но Тесс... она никогда не должна была быть таким монстром.

Ее рука дрогнула, вкладывая вес тела в удар. Лицо исказилось, когда она нанесла удар по паху.

Долбаный боже.

Мой член взвыл в агонии; яйца втянулись в тело. Боль распространилась по животу, заставляя меня испытать позыв к рвоте.

– Больно, не так ли?
– прошептала она, ее голос был мрачным и зловещим.