Кьянти для жертвы

— С огурцами, кошачьей едой и мороженым?

— Нет, огурцы и кошачья еда — это мое.

— Ой, слава богу! — облегченно сказала Андреа. — Представляешь, не нашла синее желе!

— А я и не думала, что его делают.

Ханна толкнула тележку к самой короткой очереди, и Андреа встала за ней.

— А зачем тебе синее желе?

— Для городского пикника. Я думала, что сделаю трехслойное желе в честь Дня Независимости. Синее снизу, потом красное, а сверху взбитые сливки. Было бы отлично.

Ханна, как могла, старалась изобразить сочувствие, но это было нелегко. Вершина кулинарного искусства для ее сестры — это вывалить банку фруктового ассорти в желе и полить сверху взбитыми сливками.

— Так что ты собираешься принести?

— Чипсы и соус. У меня есть синие и белые кукурузные чипсы. Смешаю их в большой миске и добавлю сальсу. Это будет красный.

— Ну и хорошо, — сказала Ханна, мысленно благодаря «Крафт Фудз» за то, что они не выпускают синее желе.

Вернувшись в «Корзину печенья», Ханна заняла место за стойкой. Лайза тем временем ушла в кухню печь. Через полчаса ноздри Ханны защекотал восхитительный запах из кухни. Она сопротивлялась сколько могла, но наконец извинилась перед клиентами, сидящими у стойки, и заглянула в кухню посмотреть, как дела у Лайзы.

— Пахнет превосходно. Шоколад?

— Кексы в помадно-сливочной глазури. Рецепт моей мамы. Его обожают и дети, и взрослые.

— Отлично, — сказала Ханна. И тут сработал таймер, висевший у Лайзы на шее. — Это был намек, что мне пора. Я позабочусь о наших посетителях, а ты — о кексах.

В следующие полчаса работы было невпроворот. Летом приезжали туристы, и от посетителей отбоя не было. Ханна всегда задавалась вопросом, зачем они едут к озеру, если в результате все время ходят по магазинам в Лейк-Иден, готовят еду в своих съемных домиках, смотрят телевизоры, которые привозят с собой, и вообще занимаются тем же, чем занимались бы у себя дома, в больших городах. Она полагала, что их притягивает уникальная атмосфера маленького городка, те дружелюбие и открытость, с которыми их встречал Лейк-Иден. В крупных городах Миннесоты люди запирают двери на замки и засовы и не разговаривают на улице с незнакомцами. Здесь же все по-другому. Незнакомец — это друг. Если он, конечно, сам не докажет обратное.

По большому счету, туристы — прекрасные люди. Им безусловно нравилось, как в городке отмечают Четвертое июля. Билеты на пикник и барбекю у озера Иден продавались как горячие пирожки. Мэр Баскомб полагает, что смотреть парад приедут более пятисот гостей из других городов. Они примут участие в мероприятиях на берегу озера, отведают угощения от местных жителей и, конечно же, останутся на фейерверк.

Бизнес шел замечательно, и старый кассовый аппарат Ханны не знал отдыха. Как обычно, заходили местные — и тут же смешивались с толпой приезжих. Налаживалась дружба, завязывались романы с местными девушками и парнями, и никто не думал о празднике Дня Труда, когда туристический сезон закончится. К тому времени, как клиенты стали расходиться, Ханна успела раз двадцать рассказать, почему город называется Лейк-Иден и почему озеро называется Иден. Она перекладывала часть денег из кассы в банковский мешок, когда колокольчик над входной дверью звякнул и вошел Джед Сойер.

Он дружески улыбнулся ей.

— Привет, Ханна.

— Не здоровайся со мной так, — Ханна посмотрела на него с неприязнью. — Я слышала о твоих вчерашних подвигах.

— И что же ты слышала?

— Ты напоил Фредди и позволил ему подцепить девицу в баре. Я-то думала, что ты искренне заботишься о нем, но я ошибалась!

— Подожди, — Джед примирительно поднял руки. — Я не знаю, с чего ты это взяла, но все было не так.

— Да что ты?

— Слушай, Ханна… Мне жаль, что Фредди напился, но все это начиналось совсем не так. Я разрешил ему выпить бутылку пива. А он вдруг как с цепи сорвался.

— Так ты должен был это знать.

— Я понимаю. Потом я узнал, что он спиртного никогда раньше в рот не брал, но тогда-то я этого не знал.

Ханна встала руки в боки. Она не даст ему так легко отделаться.

— Ты должен был догадаться. Миссис Сойер была абсолютной трезвенницей. Она не терпела алкоголь в своем доме.

— Ей приходилось, пока был жив отец Фредди. Мы ездили к ним в гости каждое лето, и мой отец с дядей Джимом всегда сидели на причале в обед, рыбачили и между делом осушали упаковочку пива.

Ханна вздохнула. Все было ясно.

— Но ты же не видел, чтобы Фредди пил?

— Нет. Мы тогда были слишком молоды. Но, правда, Ханна… Фредди уже почти тридцать, и я понятия не имел, что он не выдержит бутылки пива. Этого больше никогда не случится. Я обещаю.

Ханна немного смягчилась, но не отставала.

— Дело не только в пиве. Тебе не надо было позволять Фредди цеплять шлюх.

— Она не шлюха. И Фредди не цеплял ее. Ханна, все было вот как. Мы собирались в кино, и моя девушка знала, что Фредди будет со мной. Когда мы приехали к ней домой, у нее там была подруга, чтобы составить компанию.

— А как же бар? Вы же там были?

— Да, мы зашли пропустить по стаканчику перед кино. Не забывай, что я был за рулем и смотрел на дорогу. Я не знал, что Фредди там вытворяет, пока помощник шерифа не приказал нам сбавить газ.

— Так если бы ты видел, то помешал бы Фредди?

— Еще бы! Я бы остановился и велел ему прекратить. Но я не знал, Ханна. Я никогда не предполагал, что Фредди на такое способен.

Ханна промолчала. Рассказ Джеда был похож на правду, но ее это не удовлетворило.

— У нас с Фредди был сегодня утром долгий разговор, — продолжал Джед, — и он понял, что поступил плохо. А с той девушкой я больше встречаться не буду. Раз ее подруга считает, что это очень весело — подстрекать такого милого, простого парня, как Фредди, то я не хочу иметь ничего общего ни с одной из них.

Ханна успокоилась. Получается, что Джед принял необходимые меры, чтобы Фредди не попадал больше в переделку.

— Я слышала, что Фредди был очень пьян. Как его голова?

— У него похмелье величиной с Миннеаполис, и ему очень стыдно за себя. Поэтому я и заехал. Хотел отвезти ему печенья в знак того, что не сержусь на него.

— Хорошая мысль, — Ханна взяла пакет, положила в него десяток печений и дала Джеду. — Отнеси Фредди и скажи, что это от нас обоих.