Лаборатория имен

Карл преодолевал метр за метром, представляя, что он сделает со своей школой. Наверняка, что-то ужасное.

– Взорву. Подожгу. Поменяю название… на дурдом, на санаторий для заик.

– Карлик, стой… – неслось вдогонку. Это была Эллис. Но он не хотел останавливаться, даже если бы это был сам мистер Пок. К тому же Эллис была, как и все. Она смеялась над ним – разве это не главное доказательство тому.

Он вбежал в дом, быстро снял кроссовки, и, конечно же, задел стоящую у входа вешалку.

– Карл, это ты? – послышался голос с кухни.

– Мама! – завизжал мальчик, топнул ногой и помчался в свою комнату.

4

– Карл, милый, ты почему кричишь?

Мама не понимала, почему ее сын бросил вещи и закрылся в комнате. Она, будучи опытным генетиком, сталкивалась с разного рода проблемами, и, как настоящий профессионал своего дела, начала ставить диагноз происходящему, вспоминая, не было ли у нее, или у кого-нибудь из предков нечто вроде внезапных срывов. Не вспомнив никого, разве что глухого деда, который из-за того, что ничего не слышал, все делал слишком громко – ходил, разговаривал, и даже пил чай, она снова услышала в комнате сына глухой звук и крик «да что они понимают?!».

– Успокойся, – прошептала мама, скорее себе для начала, потому что знала, что успокаивать нужно, не выказывая волнение.

Появился папа. Он только что договорил по телефону и был, видимо, доволен прошедшим разговором, смотря на телефон, как на слиток золота. Он появился в комнате в тот самый момент, когда мама произносила «успокойся», вдыхая и выдыхая через нос. И все принял на себя.

– Никакого спокойствия, дорогая, – бодро сказал папа. – С этого момента мы все будем стоять на ушах.

Мама с испугом посмотрела на него – двух генетических пробелов она не сможет выдержать. Хотя со вторым уже было давно все ясно. Отец работал в страховой компании и, судя по всему, ему удалось кого-то уговорить застраховаться.

– И эта рыба попала в наши сети, – потирая руки, сказал он, обнял маму и поцеловал так звучно в щеку, что сам зажмурился от этого.

– Какая рыба? – машинально спросила мама, меняя объект внимания слишком часто.

– Большая, – довольно захохотал папа, – как ты и я, и наш Карл вместе взятые. Как наш старый «Бьюик». Я ее долгое время ловил. И, наконец, он забрел в нашу заводь, где ему была подготовлена приманка, он долго бродил рядом, не решаясь и, наконец, осмелился, и… ам, попался угорь.

Он стал прыгать, как кенгуру, при этом стал подкидывать телефон, словно мяч, а когда сделал повторный круг, закричал «Рры-ба!» и показал пантомиму – плывущая рыба, сделав губы бантиком, но, не проделав и двух метров, закричал снова «Большая рры-ба!».

– Наш сын закрылся в комнате, – тревожно сказала мама. Но папа не думал о том, что есть проблемы поважнее, чем у него. Поэтому он взял маму за руки и продолжал говорить, не останавливаясь:

– И теперь мы будем его поджаривать на медленном огне, пока он не запросит пощады. Мне хочется обратно в воду. Верните меня к своим. Я соскучился по карасикам, по окунькам, по щуке, которая меня защищала.

Папа всегда, как только получал хороший заказ, не мог остановиться. Он не слушал никого, ему хотелось носить весь дом на руках, и это тоскливое выражение на лице мамы было некстати. И он попытался ее снова обнять, но завидев, что она нервничает и повторяет что-то про сына, хлопнувшего дверью и, пусть он не считал, что не нужно мешать парню, все же сдался.

– Сынок? Ну, хорошо. Зайдем на минутку.

Они постучались в дверь с висящим на ней расписанием уроков (чтобы родители, прежде всего, знали), но Карл не ответил. Конечно же, маму не могло удивить то, что сын пришел раньше на два урока. В голове роились множество предположений – от обычного прогула до взрыва на уроке химии. И только они решили не ждать, пока их сын скажет «милости просим», встретит их у дверей, чтобы все объяснить, а сами приоткрыли дверь, и уже занесли ногу в пределы Карлового пространства, как у папы сработал телефон.

– У меня звонок, – прошептал папа, но мама тут же выхватила аппарат и нажала «отказ».

– Не сейчас, – прокомментировала она свои действия.

– Но он очень важный, – прошептал папа, едва не плача, – это наверняка ры-ба. Ну, ты же понимаешь крупная…

– А меня не волнует, – сквозь зубы выдала она. – Из-за этой рыбы ты все на свете забыл.

И папа не спорил, он кивал головой и был готов сделать все что угодно по дому (пусть даже самую немужскую работу в виде натирания моркови и резания лука), только бы ему не мешала ни мама, ни другие.

– Да, когда я долго стою и жду, пока у меня будет клевать, я медитирую, – говорил он. – Зову. Приплыви, приплыви. Но она же не сразу плывет. У нее же сразу появляется желание. Таких рыбаков уйма. Все хотят рыбку, и все конечно снесут улов, но к кому подплывет эта рыбина, вот вопрос.

– Ты со своей рыбой… – огрызнулась мама. Звонок раздался снова.

– Однако, если бы не я, то… – он пытался взять телефон из рук мамы, но она ловко убрала руку. – Отдай телефон, – умоляющим голосом заверещал папа.

– Не отдам, – твердо сказала мама. И папа схватил ее за правую руку, но мама успела переложить трубку в левую. Тогда он схватил и левую, но и там аппарата не оказалось.

– А то, что у меня происходит, вас не волнует? – выскочил Карл. Папа тем временем вырвал у мамы телефон, который оказался у мамы подмышкой.

– Что у тебя происходит? – спросила мама. – Мы с папой волнуемся. Да, папа? – при этом она хлопнула папу по ягодицам, как шкодливого ребенка.

Папа, изучающий пропущенный звонок, посмотрел на сына с интересом. Наверняка он не мог подобрать нужную для него форму страховки. Через минуту телефон снова заверещал.

– У меня звонок, дорогие мои, – объяснил отец и исчез за дверью. – Это акула!

Мама посмотрела в его сторону с такой злость, что была готова кинуть вдогонку что-то потяжелее, но перед ней был сын и у сына что-то произошло, поэтому очень скоро маска злости сменилась на волнение. Карл не хотел говорить с родителями об этом, но сегодня, когда все в школе были ему ненавистны и он не предполагал, как пойдет туда на следующей неделе, осталась одна надежда – на родителей. Они все объяснят, успокоят и подскажут верное решение.

– Мама, почему мне досталось такое имя? – он не знал, как начать разговор, и первый вопрос прозвучал, может быть, странно, но в нем было все выражено – непонимание и желание узнать, что делать дальше.

– Не понимаю, – пожала плечами мама. – У тебя замечательное имя.

– Замечательное? – воскликнул Карл. – Ничего себе замечательное?! Да от него одни беды.

– Не может быть, – удивилась мама. – Когда мы тебя нарекли, нам казалось, что лучше имени для тебя и нет. Оно единственное, что тебе подходит.