Лампа разыскивает Алладина
Шрифт:
– Я не звонила!
– Да? Вот интересно!
– Ей-богу!
– Значит, вы ничего не помните?
– Нет!
– Ладно, – кивнула я, – пусть будет по-вашему, но я твердо уверена теперь: вы скрываете очень важную информацию. Я ухожу домой, а вы живите с мыслью о том, что крохотного Геночку скоро убьют, чтобы изъять у него сердце и почки. Имейте в виду, в смерти младенца будет и большая доля вашей вины.
Наверное, не следовало столь резко нападать на и без того перепуганную Нелю, но я чувствовала всей кожей: в руках Гречниковой разгадка тайны. Ну не спрашивайте, отчего я пребывала в такой уверенности. Просто
Неожиданно женщина заплакала.
– Господи, ну за что мне эта беда!
– Рассказывайте!
Неля схватила рулон бумажного полотенца, оторвала кусок, вытерла лицо и спросила:
– Скажите, Оля выздоровеет?
– Не знаю, – честно ответила я, – пока положение серьезно, Белкина в коме.
– Во-первых, я думала, она врет, ну про мужа и аварию, – вдруг зачастила Неля. – Ну, не то чтобы лжет, а умом помутилась от всего, вот и напридумывала бред. А уж когда она про ребенка завела, я вовсе успокоилась. Знаете, я рассказала маме эту историю, я вообще привыкла в сложных ситуациях у мамуси совета спрашивать. Так мама мне объяснила: «Пойми, детонька, многие женщины после родов невменяемые делаются. Бывает, с собой покончить хотят. Депрессия такая, она проходит. Не бери в голову, выслушай соседку, посочувствуй ей и спи спокойно».
Я так и поступила! Оля каждый вечер рыдала и историю заново пересказывала, а потом перестала. Честно говоря, я решила: она в себя пришла и про глупости забыла. А тут вы заявились с рассказом про мальчика. Слушаю вас и думаю: «Значит, правда, она это сделала! Все! И с мужем, и с сыном». Только отчего-то я решила, что Белкина ребенка в хорошие руки продала, а сейчас сообразила: ей все равно было, куда, на органы даже лучше! Газета помогла! Вот где ужас! А я получаюсь пособница! Хотя как это доказать, а? Никаких улик, одни ее слова…
Из глаз Нели закапали слезы.
– Белкина продала ребенка в хорошие руки? – растерянно повторила я.
– Угу.
– Вы с ума сошли!
– Нет, она при мне планировала дело. Любовник, выходит, не в курсе. Ее Ната обманула, отомстила по-черному, долго ждала и дождалась!
– Ната?
– Подруга такая.
– Красавина?
– Точно!
– Отомстила Оле? – ничего не понимала я.
– Ага.
– За что?
– Ну… вообще, за все.
Я вскочила на ноги.
– Неля! Немедленно рассказывай все, подробно!
– Да, да, – закивала Гречникова, – да, точно. Может, мы еще успеем мальчика найти! Слушай!
Неля оказалась в палате после Оли. Гречникову привезли в бокс под утро. Медсестры стали впихивать каталку в комнату, та, что шла первой, открыла дверь и сказала:
– Тут Белкина лежит, бери левее.
Нелю перекатили в другой отсек и переложили на кровать. Уставшая женщина мгновенно провалилась в сон, больше всего Гречниковой хотелось отдохнуть, но через некоторое время молодую мать разбудили странные, лающие звуки. Неля раздраженно перевернулась на другой бок и вновь попыталась заснуть, но шум мешал. Женщина легла на спину, оглядела помещение и рассердилась. Вот вам и отдельная палата, шикарный бокс! Перегородка между палатами не доходит до потолка, а соседка, похоже, простужена, вон как кашляет. Нет, завтра же мама пойдет к главврачу и устроит скандал. Сергей заплатил немалые деньги родильному дому, пусть обеспечивают необходимый комфорт.
Спать невозможно!Внезапно кашель стих, Неля обрадовалась. Слава богу, соседка угомонилась. Но не успела Гречникова смежить веки, как из-за хлипкой перегородки понеслось пиканье: незнакомая женщина набирала номер на мобильном телефоне.
– Ната, – рыдая, сказала тетка, – знаю, ты всегда слушаешь автоответчик. Что ж, радуйся! Растоптала меня, лишила мужа, сделала несчастной. Господи! Сейчас я выброшусь из окна, не выключив телефона, буду лететь к земле и кричать, последнее, что ты услышишь, – звук удара тела об асфальт. Да!
Заскрипели пружины, потом раздался тихий стук. Перепуганная Неля, забыв про слабость, вскочила с кровати и ринулась в соседнюю комнату.
Она увидела, что женщина, одетая в ночную сорочку, пытается встать с кровати.
– Стой! – заорала Неля.
Незнакомка вздрогнула, выронила мобильный и сдавленным голосом спросила:
– Вы кто?
– Лежу за стеной.
– Там никого нет.
– Меня ночью привезли.
– А… а… а!
– Ложись в кровать, – велела Неля, – сейчас врача позову.
Внезапно незнакомка села на корточки, обхватила голову руками и застонала:
– Нет, нельзя, ни в коем случае! О-о-о!
Неля растерялась. Оставить ненормальную одну она боялась, кнопку вызова медиков на стене не видела, как поступить? Пойдешь за помощью, а эта идиотка и впрямь сиганет вниз.
Решив хоть чуть-чуть успокоить женщину, Неля наклонилась.
– Тебя как зовут?
– Оля Белкина, – как школьница, ответила та.
– Давай познакомимся, Неля. Кто у тебя родился? – фальшиво бодро воскликнула Гречникова.
Она по наивности полагала, что разговор о младенце обрадует Олю, приободрит, но та стала давиться рыданиями.
– Хоть бы он умер, – наконец выдавила Ольга из себя.
– Кто? – опешила Неля.
– Сын, – коротко всхлипнула Белкина, – пусть убирается туда, откуда пришел!
Неля машинально замахнулась и отвесила обезумевшей соседке оплеуху.
– Ой, – взвизгнула Белкина, – ты что, офигела?
– Это ты разум потеряла, – прошипела Гречникова, – такого своему ребенку пожелать! Имей в виду, любые материнские слова, сказанные в адрес сына или дочери, имеют обыкновение сбываться! Потом от горя сама умрешь, да ничего не исправить!
Оля принялась раскачиваться из стороны в сторону.
– Уже ничего не исправить. Я погибла. Мне плохо. Моя жизнь закончена. Я нищая. Мне ужасно. Мне страшно. Я без денег. Моя судьба пошла под откос. Мне грозит ужас. Я… мне… моя, я… мне… моя…
Наслушавшись личных местоимений, Неля тряхнула Олю.
– Прекрати, вспомни о сыне и спокойно ложись спать!
Белкина вцепилась в соседку.
– Выслушай меня.
– Потом, иди в кровать.
– Нет, дай скажу!
– После.
– МНЕ плохо, а ты не хочешь помочь, – взвизгнула Оля.
Неля жалостливый человек, настоящая жилетка для своих подруг, частенько прибегающих к Гречниковой сначала поплакаться, а потом, успокоившись, спросить совета. Поэтому сейчас она только вздохнула:
– Ну, говори!
Оля села на кровать, завернулась в одеяло и выдала обильно пересыпанную слезами и соплями историю, от которой у несчастной Нели волосы встали дыбом. Ей-богу, Белкина сумасшедшая. Не может же человек на самом деле совершить подобное.