Лебединая песня

Мальчишки радостно загомонили. Кто-то нетерпеливый рванул дверь, на которой больше не было надписи «ремонт», но которая тем не менее была по-прежнему заперта.

– Аh, so, – сказал Карл, – кто-нибудь, сходите к завхозу за ключом. Скажете, что это для меня.

И ушел.

Когда он вернулся, неся в руках сверток с кимоно, компания все еще пребывала у дверей. Завхоз была тут же – стояла, поджав губы и уперев руки в бока, загородив собой вход, и смотрела на притихших ребят с недоверием.

– Кэтрин, – сказал Карл, – добрый день. Надеюсь, у вас все в порядке?

Завхоз молча перевела на него взгляд. Ее черные, блестящие и юркие, как жуки, глазки впились в его лицо, пытаясь считать нужную информацию. Однако перед нею был достойный противник, и ничего, кроме обычного выражения спокойной доброжелательности, ей прочесть не удалось. Слегка осунулся, тени под глазами – и только. Что ж, ладно, пойдем посмотрим, как там наша Спящая красавица.

Завхоз протянула немцу ключ, повернулась и пошла наверх.

Увиденное наверху полностью оправдало все ее ожидания. Аделаида Максимовна, сидя за своим директорским столом, красила ресницы. Правда, она делала это за закрытой дверью, но тем не менее... При виде завхоза, стукнувшей для приличия и сразу же вошедшей, директриса улыбнулась и приветственно взмахнула кисточкой.

– У меня есть настоящая французская косметика и туалетная вода, – мгновенно сориентировалась завхоз, – сын из рейса привез.

– Пожалуй, – отозвалась Аделаида Максимовна, закручивая футлярчик с тушью, – я бы взглянула.

– А у меня как раз и самоварчик поспел, – ворковала завхоз, сопровождая директрису вниз, в каморку под лестницей, – и булочки с изюмом и орехами сегодня особенно удались...

Аделаида Максимовна, за всеми волнующими событиями утра не успевшая позавтракать, слегка ускорила шаг.

Булочки и впрямь оказались хороши. Пока завхоз доставала из несгораемого шкафа коробки с косметикой, директриса легко управилась с двумя и потянулась за третьей.

– Вот и я говорю, – задушевно произнесла завхоз, усаживаясь напротив начальства и наливая себе чаю, – от всех этих диет, кроме вреда, никакой пользы. Надо просто больше двигаться. Или избавляться от калорий каким-нибудь другим, более приятным способом.

Аделаида Максимовна никак не отреагировала на это высказывание. Сидела себе спокойно, с удовольствием пила чай из лучшей, голубой с золотом, чашки. Покончив с булочками, принялась грызть крепкими белыми зубами каменной твердости конфеты «Грильяж».

Завхоз никогда еще не видела ее такой... такой... как бы это сказать, живущей настоящим моментом. Такой довольной и беспечной. Такой, несмотря на тени под глазами, свежей и полной сил. Такой сдержанно-сияющей, прячущей под длинными густыми ресницами яркий до неприличия блеск глаз.

Но вместо того, чтобы поздравить себя с успешным завершением задуманного, завхоз ощутила смутную тревогу. Слишком уж сильно изменилась тихая, привычная, предсказуемая директриса. Стала, можно сказать, в одночасье другим человеком. Или в ней всегда это было, дремало себе подспудно, в ожидании, под плотной непроницаемой оболочкой? Просто беда с этими кроткими и терпеливыми людьми – никогда не знаешь, в какой момент у них все-таки снесет башню и чем это обернется для окружающих…

У завхоза, затевающей свое мстительное мероприятие, и в мыслях не было заходить так далеко. Да, она хотела осуществить небольшую интрижку, которая немного расшевелила бы сонную директрису и доставила бы несомненное удовольствие другим ее участникам (за исключением, разумеется, обманутого мужа). Все сошло бы гладко и в рамках приличия, без излишней огласки – она, завхоз, лично позаботилась бы об этом.

Насколько спокойнее было бы сейчас завхозу, если бы Аделаида Максимовна хоть как-то отозвалась на ее провокационные реплики – ну, засмущалась бы или, наоборот, рассердилась и поставила ее на место.

Но ничего подобного не случилось. Аделаида Максимовна молча допила свой чай, поблагодарила и пододвинула к себе выставленные завхозом коробки, коробочки и флаконы.

– Я возьму это, это, это и это, – заявила она, даже не спросив о цене, – и еще, пожалуй, вот это, – она поднесла к глазам пузырек с бледно-розовым, под цвет выбранной помады, лаком для ногтей.

– О... а... – на какую-то долю секунды растерялась завхоз, – разумеется. Прекрасный выбор. Только вы, Аделаида Максимовна, с вашим тонким, неподражаемым вкусом... А деньги можно потом, в аванс или в следующую зарплату.

– Нет, зачем же потом, – светло улыбнулась директриса и достала из сумочки бумажник (тоже новый, кожаный, дорогой, машинально отметила про себя завхоз).

Отсчитав деньги, она поднялась, собираясь уходить.

– Я тоже пойду, – сказала завхоз, взглянув на часы, – посмотрю, что там в спортзале делается.

– А что может делаться в спортзале? – удивилась директриса. – Вы, помнится мне, говорили, что заперли его до конца четверти. Так сказать, во избежание...

– Говорила, – усмехнулась завхоз, – но он попросил меня открыть, и я не смогла ему отказать.

И снова никакой ожидаемой реакции, ни малейшей тени, ни облачка на гладком белом лбу, словно и нет нужды в дополнительных разъяснениях и уточнениях.

– А зачем ему понадобился спортзал? – с интересом спросила Аделаида Максимовна.

– А у него в половине второго бой с физруком, – небрежно ответила завхоз, – из-за Манечки.

Тут уже усмехнулась Аделаида Максимовна, а у завхоза возникло крайне неприятное (но, к счастью, быстро прошедшее чувство), что она пропустила нечто очень важное.

– Ну, если бой, то, наверное, не стоит им мешать, – мягко заметила директриса.

– Да там сейчас соберется вся школа, – горячо возразила завхоз, – спасибо Ксюше Бельской! Вы как хотите, Аделаида Максимовна, а я пойду. Пропустить такое зрелище! Да ни в жизнь!

– Ну, раз вся школа, – улыбнулась директриса, – тогда идемте. А по дороге расскажете мне, при чем тут Бельская.

* * *

Если завхоз и преувеличивала, утверждая, что в спортзале соберется вся школа, то лишь незначительно. Даже начальные классы, давно отпущенные по домам, сочли своим долгом прислать отдельных, заслуживающих доверия, представителей. Совсем маленькие дети, впрочем, не допускались; в дверях образовался спонтанный face-control из двух учительниц начальной школы и троих дюжих старшеклассников. Группа учеников 3-го «А», пыхтя, тащила из холла длинные деревянные скамейки и под этим предлогом была беспрепятственно пропущена в зал; а вот Кольке Белому из 8-го «Б» и другим хулиганам не повезло – стоящий за спинами контролеров Лешка Морозов отрицательно покачал головой, и их завернули.