Леди и смерть

– Господи, неужели этот кошмар – на самом деле явь? – Джейн помогла Эмили подвести Кэролайн к дивану и уложить.

– Кажется, Филипп действительно потерял рассудок, – пробормотала Дафна, морщась от доносившихся в гостиную выкриков Рис-Джонса.

– Как он мог, как же он мог? – заикаясь, сквозь рыдания бормотала Кэролайн, и сердце Эмили сжималось от боли при виде страданий девушки, которые ни она, ни кто-то другой не могли облегчить.

– Так что же все-таки случилось в саду? – мисс Соммерсвиль приняла из рук вошедшей служанки чашку с травяным настоем и подала ее доктору.

– Через несколько часов мы все узнаем, – доктор Вуд понюхал пар, исходящий от налитой в чашку зеленоватой жидкости, и одобрительно кивнул, – Леди Гренвилл, приподнимите голову вашей сестры, ей нужно выпить не меньше половины отвара, он поможет ей немного успокоиться и рассказать нам, что с ней случилось.

– Ей придется рассказывать и суперинтенденту Миллзу? – спросила Эмили, выполняя указания врача.

– Безусловно, как бы это ни было неприятно юной леди, она должна будет все объяснить. И мистер Ярнстон со своей спутницей ей в этом помогут.

– Кто бы мог подумать, мисс Тодденли! – тихо пробормотала Дафна.

– Вероятно, у них было свидание, – таким же приглушенным голосом заметила Джейн. – Неудивительно, что они так смутились. Если они не объявят о помолвке, их репутации будет нанесен заметный ущерб.

– С их стороны было очень смело выступить перед всеми со своим заявлением, – доктор Вуд, искоса поглядывая на Кэролайн, продолжил отвлеченную беседу, позволившую находящимся рядом с ним женщинам немного прийти в себя.

Всем, кроме Кэролайн, которой потребовалось намного больше времени, чтобы начать говорить связно, чем мог ожидать доктор. В одном он был прав – через несколько часов суперинтенденту Миллзу удалось составить более или менее правильное представление о случившемся.

28

– Я сидела на скамье и ждала Филиппа… мистера Рис-Джонса, когда увидела приближающихся людей, это и были мисс Тодденли и мистер Ярнстон, – Кэролайн говорила медленно, вздыхая и всхлипывая, но суперинтендент Миллз со своим немалым опытом вполне понимал сказанное. – Я смутилась и не знала, стоит ли мне заговорить с ними или убежать прежде, чем они приблизятся и узнают меня. Пока я раздумывала, за моей спиной что-то зашуршало, или ветка треснула, я уже не помню… Я обернулась…

Девушка шмыгнула носом, и стоявшая за ее спиной сестра ободряюще погладила ее по плечу.

– Обернулись, и…? – Миллз мягко подтолкнул ее к продолжению рассказа.

– И увидела… увидела руку… в серой перчатке, – Кэролайн сжалась от страшного воспоминания.

– И что делала эта рука? – терпению суперинтендента мог бы позавидовать и доктор Вуд, бывший здесь же.

– Она двинулась вправо и вверх, а в руке был нож, тонкий такой…

– Очевидно, этот человек решил размахнуться и ударить вас своим ножом, – глубокомысленно заявил Миллз. – Прошу вас, леди Кэролайн, скажите, что же было дальше?

– Я не сразу догадалась, что он хотел убить меня, я испугалась, скорее, от неожиданности, – с детской обидой в голосе заявила юная леди. – Но уже в следующую секунду, наверное, я закричала, кажется, кто-то еще тоже вскрикнул, наверное, мисс Тодденли или мистер Ярнстон… Рука скользнула назад, и тут я все-таки обернулась. Мне не надо было этого делать…

– Почему же? – суперинтендент подобрался, словно охотничья собака, готовая броситься в погоню. – Вы что-то увидели? Узнали злодея?

– Я… – Кэролайн все еще не могла произнести его имя. – Я увидела, как человек в синем плаще скрылся в кустах, снова послышался этот шорох и треск…

– Но вы узнали этого человека? – Миллз даже на полфута приподнялся со стула.

– Я узнала плащ, – Кэролайн закрыла ладонями лицо и вновь заплакала, на это раз тихо, сил на рыдания у нее уже не было.

– Прошу вас, леди Кэролайн, соберитесь с мыслями, – вмешался доктор Вуд. – Чем скорее наш добрый друг Миллз выяснит все, что ему нужно знать, тем скорее ваша сестра сможет отвезти вас домой. Итак, чей это был плаш?

– Мистера Рис-Джонса, – прошептала Кэролайн, не отрывая от щек мокрых пальцев.

– Но ты не видела его лица, свет фонариков вряд ли простирался за пределы дорожки, – сочла необходимым вставить Эмили. Она была потрясена случившимся едва ли не больше Кэролайн и никак не желала осознать, что ее доверие к Рис-Джонсу и его чувствам едва не погубило сестру.

– Я не успела рассмотреть его, но это был он, он! Его фигура, его плащ, он столько раз приезжал к нам в этом плаще… – действительно, синий плащ Рис-Джонса с коричневой бархатной отделкой могли видеть на нем многие из его знакомых – весна выдалась холодная, и Филипп часто надевал его.

– Что ж, мне все ясно, – мисс Тодденли и мистер Ярнстон уже поделились с суперинтендентом своим рассказом о том, как нашли Кэролайн, и он не счел необходимым мучить ее и дальше. – Скажите только, почему вы ожидали мистера Рис-Джонса именно на этой скамье? У вас была с ним договоренность?

Кэролайн опустила руки на колени, ее покрасневшее от слез лицо не могло покраснеть еще больше, но она явно смутилась.

– После одного из танцев я подошла к стулу, где оставила свой веер, и нашла под веером записку…

– В этой записке мистер Рис-Джонс приглашал вас… на свидание? – при этих словах Миллза Эмили озабоченно нахмурилась – она не присматривала за сестрой сегодня, и вот что из этого вышло!

– Д-да, он написал, что хотел бы поговорить со мной, и попросил ждать его на третьей скамье, если идти по дорожке от дома к реке. Там я и сидела…

– Вы ничего не опасались? – Миллз мог бы и не спрашивать об этом, за свою жизнь он повидал немало любовных записок и знал, как к ним относились юные девушки – уж точно не со страхом за свою жизнь!

– Я думала, он хочет объясниться со мной… О, ну почему, почему он…

– У вас есть эта записка? – суперинтендент попытался отвлечь Кэролайн, уверенный, что она вот-вот вновь примется рыдать, и от нее нельзя будет услышать ничего разумного.

– Кажется, я положила ее в сумочку, – девушка растерянно огляделась.

– Твоя сумочка осталась на диване в гостиной, я попрошу горничную отдать ее вам, – помогла сестре Эмили. – Если вы позволите, мы теперь же поедем домой, Кэролайн очень ослабела. Я бы уложила ее в постель, но она не захочет оставаться в этом доме.