Ледяная Кровь

К счастью, румянец, который прокатился по моей коже, легко рассеялся из-за жары в комнате.

— Я не думала, что ты был серьезно вчера, — сказала я между ударами молота, — о том, чтобы обнажиться передо мной.

Аркус остановился и повернулся, я увидела, что маска как всегда закрывала его лицо, а кожаный фартук прикрывал его грудь. — Это не имеет никакого отношения к тебе. Здесь жарче, чем внутри вулканов Сюд.

По его тону было ясно, что его настроение было гораздо менее игривым, чем накануне, возможно, потому, что он был в комнате, которая была чрезмерно горячей для него.

Я подошла поближе, касаясь инвентаря на рабочем столе по пути. — Я думала, ты ненавидишь жар и пламя.

— Необходимое зло. Я не провожу здесь больше времени, чем нужно. Надень перчатки. — Он кивнул на кожаные перчатки, которые лежали на столе вдоль стены. Я заметила, что он тоже носил пару.

— Мне они не нужны.

— Надень их.

Я сделала, как он сказал, и присоединилась к нему перед наковальней.

— Возьми щипцы и положил клинок в огонь, — поручил он.

Я взяла щипцы и держала над углями длинный, грубоватый, металлический, клинок. Он положил молоток и надавил на сильфон, заставляя пламя подняться выше.

— Железо — это танец воздуха и пламени, — сказал он. — Чтобы получить нужный уровень тепла, нам нужен правильный баланс. Слишком мало, и ты не сможете работать с металлом. Слишком много, и ты его расплавишь. Вот видишь? Этот цвет нам нужен. Положи его на наковальню. Внимательно.

Я закатила глаза на его властный тон, но сделала, как он сказал. — Я думала, ты хочешь показать мне жидкую сталь.

— Ты должна представить эту часть. Несколько дней назад Сестра Клове помогала мне нагреть металл до тех пор, пока он не стал чистой жидкостью, а затем я вылил жидкость в форму и охладил ее, прежде чем приступить к ее формированию. Я уже наточил наконечник, но мне нужно добавить скос. Держи его ровно.

Он начал бить по светящемуся оранжевому металлу, начиная с наконечника и продвигаясь вдоль края. — Видишь, как он светится? Подумайте об этом таким образом. Огонь в его сердце, даже когда он остыл и затвердел. Без тепла не было бы превращения, просто несформированный кусок металла.

Я поменяла положение, чтобы облегчить руку. — Значит, ты признаешь, необходимость огонь.

Удар, удар, удар. — Я уже сказал.

— Необходимое зло. Не очень лестно ты отзываешься обо мне.

Он поднял голову. — Тебе нужна лесть?

— Я хочу, чтобы ты признал ценность тепла. И Огнекровных.

Удары прекратились. Он встретился со мной взглядом. — Я признаю. Некоторые из лучших орудий куются на Огненных Островах. Здесь нет ничего, что сравнивалось бы с красотой мечей Огнекровных.

Мой желудок сделал своеобразный провал. Я не мог найти слов, поэтому кивнул.

— Он слишком остыл. Вернемся в угли, — сказал он, и мы повторили процесс огня, сильфона, ожидая правильного цвета, и вернулись на наковальню, чтобы он мог работать на металле.

— Я могла бы сама нагреть металл, мне стоит больше практиковаться, — задумчиво сказала я.

— Нет, — ответил Аркус, глядя на меня. — Только когда у тебя будет больше контроля. Мне не хочется даже думать, что ты можешь сделать в комнате с таким количеством тепла.

— Твоя уверенность, в меня вдохновляет, — сказала я, закатив глаза.

— Говоря о твоей непоколебимой уверенности, — сказал он, прищурившись, осматривая скос меча, — ты и не знала, насколько велика твоя сила пока Брат Тисл не начал обучать тебя? Поскольку ты не росла с другими Огнекровными, мне любопытно, как много ты знаешь о своем даре и о своем народе.

— Большую часть из того, что я знаю, рассказывала мне бабушка. Она много путешествовала, знала историю, и приносила мне книги, некоторые из них были написаны учеными Огненной Крови. Ты не найдешь таких в библиотеках Ледокровных.

— Напротив, в аббатстве много таких книг. Но в целом ты права. И я полагаю, ты ответила на мой следующий вопрос: как ты научились читать.

— Да, моя мама и бабушка обучали меня. Но бабушка была единственная, кто действительно бросала мне вызов, чтобы я выучивала новые слова, запоминала известные отрывки из прозы и стихов, расширяла свое мышление.

Он опустил молоток и пристально посмотрел на меня, и я неловко поерзала.

— Перестань так смотреть на меня, — пожаловалась я.

— Как? — Спросил он, кивнув в очаг. — Больше тепла.

Я снова держала клинок над углями. Шальная искра приземлилась на его руку. Она мгновенно зашипела, но Аркус отскочил назад. Он втянул в себя воздух весь, дрожа, и отнял у меня щипцы, возвращая меч в наковальню, как, будто ничего не случилось.

— Теперь ты можешь идти, — сказал он хладнокровно.

— О, я могу? Ну, спасибо, мой господин, — сказала я с сарказмом. — И для справки, я уже знаю, как ты относишься к огню, поэтому тебе не обязательно злиться, из-за того что я стала свидетелем одной из твоих слабостей. Знаешь, они у нас у всех есть.

Он обернулся, чтобы посмотреть на меня, его лицо было совершенно непроницаемым. Я напряглась, ожидая язвительного ответа, но он что-то пробормотал и отвернулся.

Я оставила кузницу и направилась к кухне, чтобы помочь Брату Пилу приготовить обед, все еще озадаченная его прощальным замечанием. Должно быть, я ослышалась. Это почти звучало так, как, если бы он сказал, я боюсь, что ты станешь одним из моих.

***

С помощью уроков с Братом Тислом я тренировала свой разум, и стала ощущать расположения Ледокровный намного лучше. Аркус иногда проверял эту способность, завязывая мне глаза и заставляя определять его место нахождения. Он шептал и быстро кружился во круг меня, но я всегда знала, где он, чтобы коснуться его мечом. Проблема была в том, что с завязанными глазами я не знала, когда он шел в атаку, и поэтому не могла заблокировать его удары. Во время одного из уроков он, наконец, позволил мне использовать огонь, чтобы защитить себя, будучи уверенным, как всегда, в его способности отбить каждое мое нападение.

После наших уроков, если погода была хорошая, мы находили место под одним из фруктовых деревьев и перекусывали свежим хлебом, сыром и хрустящими яблоками, комплимент от Брата Пила. В промежутках между укусами я задавала Аркусу вопросы, на которые он каким-то образом все равно умудрялся не отвечать. Его детство оставалось загадкой, кроме его коротких рассказов о няне, которая на удивление была похожа на мою бабушку. Он с охотностью делился боевыми приёмами, но если я спрашивала, кто его обучал этому, и использовал ли он в бою против кого-нибудь эти приёмы, он вдруг вспоминал, что обещал помочь Сестре Клове вымыть конюшни или что Брат Тисл просил помочь ему, расшифровать старые письмена из какой-то древней книги в библиотеке. Не было более верного способа избавить себя от компании Аркуса, чем задать ему личный вопрос.