Ледяная Кровь

— Я не привык к такому. Но я читал книги и слышал доказательства Брата Тисла, и теперь я верю. Трон должен быть уничтожен, и король может быть излечен.

Мой позвоночник напрягся: не убить короля. Исцелить его. — И почему Брата Тисла это так заботит? Что сделал король монаху Ордена Форса, что он отвернулись от него?

Аркус прочистил горло. — Он когда-то был частью Ледяного Двора, награжденным воином после битвы на равнинах Арис. Когда он принял обет, король Акур выбрал его в качестве официального представителя ордена. Но, в конце концов, король не стал долго терпеть, то что Брат Тисл оспаривал его действия в отношении Огнекровных. Король отправил его в это аббатство, где Брат Тисл посвятил себя исследованию пророчества и обучению братьев и сестер. Он искренне верит, что человек Огненной Крови определит исход древнего соперничества между богами. И он был подтвержден в своей вере и божественном влиянии, когда я пришел сюда.

— Как так?

— После нападения меня оставили умирать. Я почувствовал, как жизнь вышла из меня. А потом… — Он махнул рукой в воздух, посылая прохладный ветерок по моему лицу. — Это звучит причудливо. Рядом со мной стояла женщина с золотистыми волосами и золотыми глазами.

Мою кожу покалывало. Он описал женщину, как в моем видении в лесу.

Аркус продолжил. — Внезапно моя агония исчезла и я был в аббатстве. Я не знаю, была ли она реальной, и привела меня сюда или я это сделал сам,… а её выдумал. Но многие из моих ожогов начали заживать. Брат Гамут неустанно трудился, чтобы полностью излечить меня. Это заняло много месяцев.

Хотя его страдания привели меня в ужас, на душе потеплело, когда я подумала о нежных руках и добром сердце Брата Гамута, а так же о решимости Брата Тисла и о его обещании всегда помогать нуждающимся.

— Кто-нибудь здесь видел женщину? Она назвала тебе свое имя?

— Нет. Она сказала только одно.

Он сделал паузу.

— Что именно? — спросила я.

Он вздохнул. — Она сказала, что девушка Огненной Крови станет ключом к миру. Казалось, ей было очень больно просто сказать эти слова, как, будто что-то душило ее. Я… я думаю, что это была Сейдж.

— Ты сказал, что не веришь в старые истории, — напомнила я ему.

— Я сказал, что не верю в пророчества. Я не верю, что все они сбываются. Я считаю, что у нас всегда есть выбор. Даже Сейдж не может сказать нам, что произойдет. Только то, что может случиться. И иногда пророчества просто ошибаются.

— Вот почему ты забрал меня из тюрьмы.

— Это было частью этого.

Некоторое время я сидела молча, обдумывая детали того, что он мне сказал. Аркус не был наемником, а смещенным благородным, надеясь исцелить короля, которого он знал ещё ребенком. Теперь имело смысл, что он хотел уничтожить трон, а не убить короля.

Но это не значит, что я согласна с ним.

— Я не уходила, — призналась я. — Я просто была расстроена, и я хотела побыть одна. Я не собиралась нарушать свое обещание.

Я сменила позиции и издала болезненный звук, когда моя опухшая лодыжка пульсировала с ударом ста игл.

— Тебе больно, — сказал Аркус, подходя ко мне. — Я отведу тебя к Брату Гамуту.

— Не надо!

Он не стал поднимать меня вверх. А подул на мою ногу, окутав лодыжку в блаженный холод. Пульсирующая боль мгновенно успокоилась.

— Думаю, в тебе есть задатки лекаря, Аркус.

— Позвольте мне отнести тебя в лазарет, — сказал он, приседая рядом со мной. — Я уже привык к тому, чтобы носить тебя на руках.

Мой грудь немного согрелась от намека на нежность в его тоне, но я сомневалась, борясь с моим гневом, с горечью и чувством предательства. Он поделился своим прошлым со мной, я никогда не думала, что он это сделает, и я не могла не почувствовать близость, появившуюся из-за этого.

Он был осторожен и старался не трогать мою лодыжку, когда его руки скользнули под мои колени и за мою спину. На этот раз холод, который просачивался из его тела в мое, меня не беспокоил.

— Проклятая лодыжка, — пробормотала я. — вечно доставляет проблемы.

— Как и её хозяйка, — иронизировал он.

Я открыла рот, чтобы сказать что-то кусающее в ответ, но полностью забыла слова, когда почувствовала, как его губы мягко прижались к моему лбу.

На моей коже вспыхнула жара. Я сказала себе, что это ничего не значит. Это был жест дружбы. Но чувство удовлетворения, успокаивало меня так же сильно, как звук его шагов и биение его сердца.

Он крепче прижал меня к груди, и я закрыла свои внезапно тяжелые глаза, пока он нёс меня обратно в аббатство.

Глава 15.

На следующее утро я направлялась в библиотеку, намереваясь затеряться среди шороха пергамента и размахивания кистью с чернилами. Сестра Пастель сказала, что я делаю успехи, и вероятно будет ждать меня.

Вместо этого я обнаружила, сгорбившуюся фигуру Брата Лэка яростно пишущего за одним из столов.

— Пришли, чтобы начать еще один пожар? — съязвил он, свертывая лист, на котором писал и, пряча его в карман мантии.

— Вы же знаете, что не я его начала. Потому что это были вы. — Обвинение было рискованным, но подозрения имелись у меня с ночи пожара. Раньше у меня не хватало смелости, чтобы их озвучить.

Мой риск окупился. Он выглядел испуганным, а на его лице было написано чувство вины. — Как ты смеешь даже предполагать… Когда он увидел, что я ни капельки ему не верю, то вздрогнул и поднялся. — Я просто хочу защитить мой орден, поскольку никто другой здесь не готов это сделать! Я видел, как он смотрит на тебя, воин Ледяной Крови сочувствует девушки из Огнекровных. Это отвратительно. Ты вошла в его комнату, одна, а затем вчера вечером я увидел, как он нес тебя на руках, и это глупый взгляд… обожания на его лице.

Я тяжело дышала, моя ярость стала нарастать. — Это не ваше дело, но я забочу об Аркусе как, о друге…

— Избавь меня от своей лжи. Если бы ты действительно заботилась о ком-то здесь, то давно бы ушла, избавив нас от своего опасного присутствия.

Я усмехнулась. — У вас даже нет внятно объяснения. Вы не такой, как Брат Тисл или Аркус или Брат Гамут. Вы предвзято ко мне относитесь из-за моего дара. Вы говорите, что я опасна, тем не менее это ваши люди уничтожают мой народ.

— И что с того? Я жил на юге, где Огнекровные терроризировали моих людей. Я не буду стоять здесь, и слушать как ты выкручиваешь, чтобы сделать из себя жертву. Убирайся с моего пути, — сказал он, быстро и тяжело дыша от гнева.

— Нет. — Я подошла ближе, чтобы перекрыть выход. — Что вы писали так быстро, когда должны были быть на утренней молитве?

Я потянулась и вырвала письмо, высунувшееся из кармана его мантии.

— Ты смеешь прикасаться ко мне своими грязными руками! — он поднял рука сжатую в кулак и подошел ко мне. Я бросила письмо и послала тепло ему в руку, но импульсивно он поднял её выше. Его кулак врезался мне в лицо, выбив меня из комнаты и растянув на полу в коридоре.

— Ты меня обожгла, — сказал он в шоке, держась за запястье. Его лицо покраснело. Он выставил ногу вперед. Я успела отодвинуться как раз, перед тем острый носок, сандаля, врезался в мою спину.