Легенда о маленькой Терезе
Шрифт:
– Безумец! – не сдержалась Эмелин, обхватывая себя за плечи, ежась, будто от холода.
– Он не мог не попрощаться с Алмазом.
Милош потер переносицу, напряженно следя за воротами. Он боялся, что силы подведут Ренарда, но чувствовал: тот пришел сюда отнюдь не покататься. И не ошибся. Через несколько минут всадник въехал в ворота и остановился возле ожидающих.
– Я сам отведу его на место, - заявил Ренард. – Один! – предупредил он желание обоих последовать за ним.
Им осталось только смириться с этой прихотью, но, слезая с коня, Ренард вдруг оступился, стал падать, едва успев схватиться
– Ренард, к чему эти подвиги? – возмутилась Эмелин, бросаясь к мужу.
– Эмелин, я должен, - останавливая ее движением руки, проговорил Ренард. – Мы с Алмазом половину жизни вместе прошли – я не могу уйти, не попрощавшись. Ждите меня здесь. Не волнуйтесь, я умру в своей постели.
На глазах женщины заблестели слезы, но она все же послушно отошла. Муженек невыносим! То дети, то кони... Он с ума сведет ее, прежде чем помрет! Ренард сделал пару неуверенных шагов и остановился, словно силы его иссякли...
– Милош, помоги, - чуть обернувшись, попросил он.
Верный друг и помощник в мгновение ока оказался рядом, позволяя Ренарду опереться на него. Ренард еле ноги передвигал, но стоило им скрыться от глаз Эмелин, как он вдруг «ожил», отстранил от себя Милоша и потрепал Алмаза за жесткую гриву.
– Под седлом, - тихо проговорил он, возвращая красавца-скакуна. – Милош, мне больше некого об этом просить. Я прошу тебя, не подведи.
Милош только и смог, что кивнуть в ответ, а глаза тут же предательски заблестели – он уже давно догадался, о чем именно его попросят. Еще в тот час, когда пришел к своему королю с вестью о появившемся в доме Терезы пареньке.
– Нууу, - улыбнулся Ренард, подбадривая друга, - не вздумай сопли распускать.
– Ренард, но как же так...
– Так бывает, это жизнь. Время рождаться, время умирать. Не грусти, Милош, я устал здесь. А там меня уже ждет Тереза.
Вопросительный, пронзительный взгляд устремился на Ренарда.
– Тереза умерла, - дрогнул голос Ренарда. – Два месяца назад. Послушай, друг мой, я завещаю тебе самое дорогое, что осталось у меня на этом свете. Позаботься о моем сыне. Филипп наверняка захочет избавиться от него, поэтому спрячь Этьена в Абервике. Все подробности найдешь в письме. Денег хватит вам обоим, вы ни в чем не будете нуждаться.
– Ренард, не переживайте об этом. Как о собственном позабочусь, будьте спокойны!
– Спасибо тебе, Милош, за добрую службу и верную дружбу. Пора мне, братец, не жди моей смерти, увези Этьена сегодня же. Он ждет тебя в пещере. Остановитесь в гостинице на пару дней, а потом со службы уйдешь и уедете в Абервик. Не сегодня завтра меня не станет, но ты Этьена на похороны не пускай, если вдруг изъявит желание. Для всех он должен раствориться, исчезнуть.
– А Филипп? А Эмелин? Не заподозрят? Исчезнет мальчик, исчезну я...
– Ты мне служил, так что Филипп только рад будет от тебя избавиться. Скажешь, что устал, что на покой хочешь – он не станет удерживать. Даже если поймут, то не сразу, а искать вас в Абервике... Они же не знают, что связывает меня с этим местом. Так что вы будете там в безопасности. Разыщешь людей, которых я написал тебе – они всему обучат Этьена. Десяти лет должно хватить – в нем моя кровь кипит, я чувствую в нем себя. Вот увидишь, он справится!
–
Не сомневаюсь, Ренард.Ренард не удержался, крепко обнял друга, а потом спешно затараторил над его ухом, боясь опоздать, боясь, что Эмелин что-нибудь заподозрит:
– Милош, у меня ведь сын есть! – он едва не плакал, руки задрожали, глаза заблестели; он до сих пор никак не мог поверить, что негаданное, нежданное счастье в лице испуганного мальчишки свалилось на него на закате жизни. Ну а с кем еще поделиться радостью, как не с преданным другом, единственным свидетелем сердечной тайны? – Мой! Родной! Единственный! Ты понимаешь меня? Моя малышка... Она же не просто сбежала – она сына моего спасала! Маленькая, глупая девочка... Испугалась, что я не смогу защитить их... Я так хотел привезти в Абервик ее, но никогда не думал, что жить там придется моему сыну...
– Не волнуйтесь, Ренард, глаз с него не спущу. Как служил Вам, так послужу ему! Но если свяжется с крестьянкой, - Милош надрывно рассмеялся, уже не пытаясь спрятать слезы на покрывшемся первыми морщинками лице, - тут уж не обессудьте. У Вас вся жизнь из-за этой девушки наперекосяк пошла…
– Не говори так.
– Это так, Ренард. И повторить Вашу судьбу я этому мальчику не дам.
– Я хочу только одного – чтобы мой сын был счастлив.
– Вот именно поэтому я ни одну крестьянку на пушечный выстрел к нему не подпущу!
– Упрямый, ты ничуть не изменился, - улыбнулся Ренард. – Спасибо тебе за все. Прощай, Милош, и прости, если обидел чем...
– Да что Вы говорите-то такое!
– Мне пора. Прощай…
Последнее пожатие плеча, последний взгляд, наполненный слезами. Ренард резко, насколько хватило сил, развернулся и пошел прочь, придерживаясь за стену, ощущая каждой клеткой умирающего тела теплоту камня – все вокруг прощалось со своим королем, напоследок даря особенно отчетливые ощущения.
Увидев мужа, Эмелин бросилась к нему навстречу и вовсе не напрасно – с каждой минутой сил становилось все меньше и меньше. Он перевел дух, прежде чем сделать шаг, и уже даже засомневался, что сможет живым добраться до постели…
Глава 47
Добрался. С невероятным облегчением плюхнулся на кровать.
– Вы самоубийца!
– запричитала Эмелин, переведя дух. – Неужели так спешите на тот свет?
– А Вы будто бы расстроены, - улыбнулся Ренард.
– Да прекратите же! Я никогда не желала избавиться от Вас!
– Надеюсь на это.
– Вы невыносимы, Ренард, - Эмелин, вздохнув, поспешила к выходу.
– Эмелин... – хриплый голос и внимательный, выжидающий взгляд заставили ее обернуться. – Вы не вправе обижаться на меня.
Несмотря на слабость, он умудрялся и сейчас источать невидимую, неоспоримую власть.
– Вы про мальчика? Я подчинюсь любому Вашему решению, Ренард, - тихо проговорила Эмелин, стараясь скрыть от мужа свое недовольство.
– И все-таки Вы злитесь... Эмелин, вернитесь, нам стоит это обсудить, - приказал Ренард, одним лишь взглядом указывая на кровать. – Он мой сын. И Вы прекрасно знаете, что прав на наследование у него гораздо больше, чем у Филиппа.
Он говорил спокойно, без злости, без жажды мщения за многолетний обман, но Эмелин вдруг побледнела, растерялась.