Легенда о Велесе

— Погоди-погоди, — остановил его Перун, отчаянно цепляясь за блеснувший луч надежды, — ты сказал, что Дива… Ты видел ее? Она жива? А ее ребенок?.. Ты известил меня через сокола, что она исчезла…

Стривер отшатнулся перед таким напором.

— Дива нашлась, но сомневаюсь, что она захочет с тобой говорить о чем-то, кроме разрыва! — ответил он каким-то странным голосом.

«Ящер, а разрыв непременно означает изгнание?» — мысленно окликнул зверя Перун.

«Да, раз они не собираются покарать тебя», — ответил тот.

— Я должен ее увидеть, — твердо сказал Сварожич брату. — А ты сам видел ее?

Стривер стиснул зубы и отвернулся с видом человека, которого ведут на казнь.

— Один раз, — выдавил он, — дней двадцать назад… Но ты не заставишь меня…

Перун рванулся к нему и схватил брата в охапку.

— Заставлю, — прошипел он на ухо Стриверу, — точно так же, как когда-то заставил тебя пропустить меня в замок отца… И ты отведешь меня к Диве!

— А ты совершишь еще одно преступление, — огрызнулся Стривер, безуспешно пытаясь разорвать кольцо братниных рук.

«Он прав, — долетела мысль Ящера, — отпусти его и попроси как положено. Вспомни, с какими мыслями ты приехал сюда! Ведь только Стривер не отвернулся от тебя!»

Перун послушно отпустил Стривера и отступил, пряча руки за спину.

— Ты должен отвести меня к ней, — тише повторил он. — Я обещаю, что буду сдержан — мне просто надо ей кое-что сказать… если достанет сил.

* * *

Стривер был у Смаргла всего раза два — накануне гибели детей и двадцать дней назад, когда младший брат решился доверить старшему свою тайну. Дива тогда уже дней десять прожила в домике на острове и успела оправиться. Она знала о посещении Стривера, и с ее согласия он открыл остальным, где находится жена Перуна и где собирается жить до конца своих дней, если не найдет более подходящего жилья. Стривер отлично знал дорогу до берега, но по мосткам в зарослях пройти не мог. Ящер и его спутники остановились на берегу, и только сокол Рарог перелетел на остров, приветствуя его жителей веселым звонким клекотом.

Не заметить Ящера, чья клиновидная голова возвышалась над верхушками деревьев, было трудно, а потому Смаргл не был удивлен, увидев Перуна. Выйдя навстречу братьям, он окинул их долгим взглядом и жестом пригласил на остров.

Молодая листва и свежие зеленые побеги камыша надежно скрывали настил на мелководье, но Ящер облегчил гостям задачу, положив вместо моста свой хвост.

Смаргл ждал братьев у самого уреза воды, не давая им выйти на сушу. Скрестив руки на груди, расправив плечи, он исподлобья разглядывал Перуна. Берег здесь был высок, и маленький ростом Смаргл казался выше старшего брата на полголовы. А суровый осуждающий взгляд делал его гораздо старше. Кроме того, почти год жизни в лесу закалил меньшего Сварожича, уничтожив остатки юности. В простой рубахе и кожаных портах, босой, он выглядел величественнее Перуна в кольчуге и боевом вооружении. Верные волки стояли позади, вздыбив шерсть на загривках.

— Зачем пожаловал? — мертвым голосом осведомился он. — Я тебя не звал.

— Дива у тебя? — Перун шагнул вперед. — Мне с нею поговорить надо!

— Поговорите позже, — оборвал Смаргл, — когда она сама решит.

— Но я должен это сделать! — взорвался Перун, притопнув ногой. — Пойми, должен… Ну, я прошу тебя — позови ее!

Выдавив из себя непривычное слово, он потупился, чувствуя себя как никогда глупо — словно маленький ребенок. Даже в детстве он редко опускался до умоляющего тона, а сейчас, когда в кудрях мелькает седой волос…

Смаргл через его склоненную голову перемигнулся со Стривером и усмехнулся, заметив, что Ящер с другого берега с интересом следит за происходящим.

— Хорошо, — небрежно молвил он, отворачиваясь, — скажу ей. Захочет — выйдет!

Он ушел в дом, не забыв плотно притворить за собой низкую тесовую дверь. Едва он скрылся, Перун одним прыжком оказался на берегу, нервно сжимая кулаки. Больше всего он сейчас мечтал, чтобы Стривер и Ящер исчезли, оставили его одного, но они были тут и пожирали его любопытными взглядами. Перун чувствовал их у себя на затылке и понимал, что должен пройти через это унижение, если на самом деле не хочет изгнания.

Дива долго не появлялась, заставив поволноваться даже Стривера, но причина была не только в том, чтобы дать Перуну время потерзаться. Только вчера Луна немного раньше срока разрешилась от бремени сыном, и в хозяйстве рук не хватало.

Наконец она вышла — в поневе Луны с подшитым под ее рост подолом. Длинные богатые волосы ее были убраны и зачесаны назад. Под светлыми глазами залегли круги от бессонной ночи. На руках она держала младенца.

Глаза супругов встретились. Перун переменился за эти дни — похудел, спал с лица, потемнел, под нависшими бровями лихорадочным огнем горели глаза. Он выглядел усталым и измученным. Чуть ли не страх отразился на его лице, когда он увидел ребенка. Дива прочла это в глазах мужа и закрыла ребенка рукой, порываясь унести его в дом.

— Не надо! — вырвалось у Перуна.

Дива подняла глаза, не веря услышанному. В них неожиданно для себя витязь увидел жалость и боль раненого зверя. Дива вдруг показалась ему тоже усталой, измученной, затравленной и запуганной, но в ней же была его надежда на оправдание. И Перун опустился перед остолбеневшей женщиной на колени.

— Прости, — словно со стороны услышал он свой голос и отвел взгляд.

Прижав ребенка к себе, Дива с ужасом глядела на мужа.

— Зачем, — прошептала она с мукой, поворачиваясь к Стриверу, — зачем его привели? Я доверилась вам, а вы… В нем погибель моя!

— Дива, погоди! — воскликнул Перун, рванувшись к ней. — Не хотели они — я их к тому принудил! Дай мне слово сказать! Прости меня.

— Я тоже просила прощения, — прошептала Дива, прижимаясь щекой к личику дочери. — Уходи — или уйду я. Опять! И тогда живой меня не увидит больше никто!

Она повернулась, чтобы пройти в дом мимо ждавшего позади Смаргла, но Перун рванулся к ней, ловя за подол.

— Погоди, — заторопился он, когда Дива круто обернулась на него, — позволь сказать, а потом делай что хочешь! Ты не понимаешь, как мне трудно это сказать, ведь я никогда раньше никого не просил. А сейчас мне грозит кара за мое преступление. Мне грозит изгнание, Дива!.. Но я готов искупить свою вину — назови цену, и я заплачу ее!

— Струсил! — презрительно фыркнула Дива. — С невинными детьми ты храбр бороться и с беззащитными женщинами тоже, а чуть паленым запахло — в кусты?

Младшие Сварожичи невольно придвинулись ближе, волки прижали уши и заворчали, Рарог сердито заклекотал, и даже Ящер вытянул с дальнего берега шею, готовый защитить Диву — такое страшное лицо было в этот миг у Перуна. Всем казалось, что сейчас он бросится на жену с кулаками, но витязь только побагровел и ниже склонил голову.

— Я в твоей власти, — произнес он так тихо, что его расслышала только Дива, — делай со мной что хочешь, только дай искупить содеянное… Да, сознаюсь — я не хочу изгнания, боюсь одиночества и на все пойду, лишь бы не выгоняли, потому что идти мне некуда. Что хочешь исполню, только не прогоняй, позволь остаться! Я ведь все делал ради тебя… Да, — заторопился он, пока Дива не ушла, — я всегда мечтал иметь семью — сыновей и дочерей, но у нас долго не было детей… А мой единственный сын… Мой сын от любимой женщины предал меня, пожелал моей смерти. Я всю жизнь любил только ее, его мать. Она погибла не без участия Велеса — того самого Велеса, от которого я поклялся защищать и тебя. Я честно пытался исполнить свою клятву, но когда узнал, что мои усилия напрасны, что он победил меня не в бою — не знаю, что со мною стало! Я словно потерял рассудок…

— Ты мстил Велесу, — холодно перебила его Дива, — но забыл обо мне. Я родила их, они все равно были моими детьми — не важно, кто их отец. Убив моих детей, ты убил меня…

— Нет! — горячо воскликнул Перун. — Я докажу! Мы еще можем начать все сначала! Вернись ко мне, прости — и я докажу, что ты отныне можешь не бояться меня. И твой сын…

— Дочь, — отрезала Дива, — У меня родилась дочь, и я не думаю, что смогу родить тебе еще сыновей.

Перун сжал кулаки. Лицо его потемнело так, что Дива снова почувствовала страх.