Легенда

— А-а-а… — выдержка изменила девушке.

— О, Хранители, — простонал Роан, — я уже умер, раз вижу столь прекрасное зрелище.

Мирель отстранилась и постаралась придать голосу твердость:

— Ты еще жив и должен послушаться меня, иначе скоро увидишь Врата смерти. В твоей крови яд крима.

Роана трясло от нестерпимого жара, лорд сдаваться не привык, особенно он был нетерпим к слабостям, и готов был сражаться с ними до победного.

— Ладно, — смирившись, кивнул он. — Думаю о сумеречных ты знаешь больше моего.

Мирель с облегчением поднесла ему кружку с отваром.

После Роану стало немного лучше, и он забылся беспокойным сном, а Мирель пришлось вернуться к мертвому коню и хладнокровно рассудить, что делать с ним.

Рискнув тащить целиком всю тушу, девушка умаялась, но не выполнила задуманного. Присев на лавку, она отринула эмоции и снова заглянула в шкафчики. Там точно видела топор — хвала Роану, что успел снабдить башню всем необходимым.

Стащив верхнюю тунику, Мира облачилась в испачканное одеяние эрт Шерана, решив сжечь его позже, и отправилась к коню.

Она не задумывалась о том, что делает, представила себя на поле боя и просто поднимала и опускала руки. Мирель казалось, что она наблюдает за собой со стороны. Потом она ужаснется, но сейчас королева действует хладнокровно и расчетливо, как и положено.

Изрядно устав и перемазавшись, Мира открыла дверь. Солнце уже скатывалось за холмы, предрекая наступление вечера. Перед входом никого не было — лишь летал со свистом ветер между камней.

— Беглянка, где ты? — губы девушки сами собой сложились, произнося имя любимицы.

Но в ответ ей раздался только голос ветра, хотя то, что кошка не лежала мертвой среди обломков, вселяло в душу королевы надежду.

Устав и перепачкавшись, Мирель спустилась в купальню и смыла с себя всю грязь. Завернувшись в холст, она пришла в зал и, проверив состояние Роана, занялась починкой своей одежды, а затем прилегла рядом с лордом и незаметно для самой себя уснула.

Объятия Игвейна принесли ей неизведанное удовольствие. Нечто влажное, теплое и невыразимо приятное коснулось вершины ее груди, горячая ладонь скользнула по телу, пробираясь к укромному местечку между ног. Повинуясь настойчивым ласкам воображаемого любовника, Мира раскинулась на ложе и распахнула свои объятия. А он накрыл ее своим обнаженным телом, целуя и даря трепетные ласки.

Мирель недоуменно распахнула веки и провела ладонью по лицу, не понимая, где она — во сне или наяву. Лорд-демон нависал над ней, опираясь на локти, но его глаза были закрыты.

— Роан? — королева окончательно проснулась и попыталась отстраниться, переживая за здоровье любимого.

Он смял ее губы жестким поцелуем в попытке добиться, подчинить и сделать своей. И если бы не обстоятельства, Мира покорилась бы, растворилась в его объятиях, забыла обо всем. Страх за жизнь Роана не позволил ей беспрекословно принять его ласки.

— Роан! — сказала она громче, сопротивляясь сильнее, и время остановилось, замораживая эрт Шерана, но позволяя Мирель видеть и слышать все.

В башне появились та, кого королева вспоминала, но не стремилась встретить снова. В кружеве туманных узоров возникла Некрита.

— Что ты делаешь? — строго осведомилась она. — Не думаешь, что пришло время произнести нужное СЛОВО?

Мира взглянула на безумную Хранительницу и поспешно отвернулась — у нее возникло жуткое ощущение, что в глаза бросили пригоршню раскаленных углей. Взгляд помимо воли остановился на лице любимого. И девушка спохватилась, торопливо выбралась и прикрылась, а после уложила Роана и прикрыла его от пронзительного, злого взора Некриты. Та с холодной усмешкой наблюдала за Мирой и ждала.

Девушка собралась с духом, хотя могла бы не говорить вслух — ее действия и мечущиеся мысли были для Некриты прямым ответом.

— У меня ничего не выйдет, я люблю его, — королева, стоя перед непредсказуемой на коленях, распрямила спину.

— И что? Любовь — пустой звук, сочетание букв и ничего больше. А вот смерть — это все. И он скоро умрет, так почему бы тебе не воспользоваться случаем? — голос Некриты звучал властно и требовал исполнить клятву.

— Вы лжете! — девушке не хотелось верить, что ее усилия напрасны.

Изменчивая прищурилась, склонив голову влево, но Мирель не согнулась под этим взыскательным, долгим взглядом, хотя чувствовала себя так, словно Хранительница обрушила на ее плечи всю тяжесть мира.

— Вот как? — Некрита нарочито удивилась. — Ты забываешь о подданных ради него? — и безумно расхохоталась, как будто услышала шутку.

— Я не… — девушка сражалась с собой, со своими чувствами, порывами, мечтами. По щекам струились слезы, но у Миры не нашлось сил, чтобы стереть их. Она обреченно повернулась к Роану, пробежалась глазами по его израненному телу, отметила, что раны нагноились еще сильнее. Теперь нет смысла сомневаться в словах Некриты, но воспользоваться слабостью любимого и всю оставшуюся жизнь мучиться и думать о том, чего не сделала.

— Спасите его, — выдохнула королева. — И я исполню приказ!

— Что? — Некрита поразилась наглости обычной человеческой девчонки. — Ты смеешь выдвигать нам условия?

— Да! — Мирель по-прежнему не поднималась с колен, но весь ее вид выражал упрямство.

— Дура, — с раздражением припечатала непредсказуемая. Ее темные, пугающие очи налились кровью, а на кончиках пальцев засверкали острые когти. — Нам очень хочется показать тебе, что значит смерть.

— Я слышала ее дыхание, — рискнула поведать Мира, чем сильнее раззадорила Некриту.

Хранительница сбросила привычную личину темноволосой, белокожей женщины. Разлетелась по залу пеплом и снова собралась серебристой дымкой, представ в образе белокурой красавицы.

— Подумай еще раз, — увещевала она, — вспомни наши прошлые беседы, — с намеком на угрозы.

Мирель не дрогнула.

— СЛОВО обязательно прозвучит, но я знаю о чести и не могу воспользоваться слабостью врага!

— Ах, — притворно восхитилась Некрита, — она действительно убеждена, что обманет нас!

Мира не отозвалась, потому что была честна с непредсказуемой, открыв ей все мысли и чувства. Присела и устало опустила взгляд, не желая оправдываться и вступать в спор.

Непредсказуемая могла быть довольна — она добилась своего. Ведь нет ничего приятнее, чем одержать победу над сильным, несгибаемым врагом, унизить его. Глядишь, и сам воткнет кинжал в свое сердце, не сумев пережить позора.

— Лови! — Хранительница бросила в руки Мирель ярко-красный мешочек с рябиновой корой. — Поспеши, мы не всесильны, время подвластно только Хросту, и мы обменяли эти минуты на месяцы твоей жизни.