Легенды о проклятых 2. Непрощенная

– Конечно благословила. Породниться с Верховным астрелем все мечтают. Срам свой прикрыла и откупилась. Бесстыжая дочь её и блудница, греховодничала с тобой до венчания и понесла. И эту ты привел в нашу семью! Вместо того чтобы на благородной лионе жениться.

Тамас снова взгляд опустил, теребя первые пуговицы сутаны.

– Скажи спасибо, что я такой добрый и не выгнал тебе из Нахадаса на все четыре стороны. Не отказался от тебя и не бросил на произвол!

– Спасибо, брат. Спасибо, - Тамас принялся целовать запястье Даната, а тот высокомерно смотрел на несчастного, а потом одернул руку и откинулся на спинку кресла.

– Внизу жить будете в пристройке для черни. Чтоб наверх блудница твоя не приходила. Научишь её работе при Храме. Скоро сюда ниада новая приедет - дочь Ода Первого. Ей прислуживать станет, к очищению готовить и к постригу.

– Я думал ты позволишь нам жить в д-д-доме отца.

– Еще чего. Дом отца сейчас на реставрации я навожу там порядок. В пристройке поживете.

– Лаис же р-р-ребенка ждет. Я думал ты позволишь…

Верховный астрель ударил кулаком по столу и Тамас тут же сделал шаг назад.

– И что? Пусть ждет. Когда ей рожать?

– К весне сроки, брат. Мало нам места в келье будет.

– Вот как придет время рожать, так и решим. Может разрешу тебе переехать. А сейчас делом займись. Пока не было тебя все распоясались. Грязь кругом. Безделье процветает. Ступай. Иди-иди. Не докучай мне. Итак, дел полно. Вечером золото принесешь и подарки. Так уж и быть приму подачки прачки твоей. На благие дела пойдет все. Только на благие дела.

Корону Верховного астреля обновить надо. Каменьев драгоценных заказать с островов, украсить ее в пять ярусов, а в середине пятилистник из алмазов красных. Чтоб сияла и мерцала, когда Данат к молитве выходит. Чтоб корону самого Ода Первого затмила.

***

Тамас вернулся к жене, стараясь улыбаться и не подать виду насколько Данат был недоволен ее приездом. Молодая женщина вскочила со скамейки и капюшон соскользнул с ее головы, открывая красивые пшеничного цвета волосы, заплетенные в тугие косы. Какая же она у него красивая его Лаис. Чистая, добрая, светлая. Жизни без нее нет. Как подумал, что разлучить его Данат может, так и бросило в лихорадку. Женился. Гнева брата боялся, но все же женился.

– Ну что? Лютовал? Ругал тебя, да?

И в глазах огромных слезы дрожат. А он не выносил слез её и волнений. Ему казалось у него сердце разорвется на куски, если расстроит Лаис или станет причиной её разочарования. Гневаться жена не умела. Только печалиться и впадать в молчание. Лучше б бранилась и истерила. А так Тамасу всегда страшно было, что уйдет в себя, в мечты свои и фантазии о лучшем и светлом мире, а к нему не вернется.

– Нет, ну что ты. Конечно не ругал. Данат добрый. Он нам позволил при Храме остаться.

Она вначале улыбнулась дрожащими губами, а потом улыбка пропала и Тамас сам сник.

– Ты говорил в доме отца твоего жить будем.

– И я так думал, моя хорошая, но дом сейчас на реставрации. Брат обещал, что возможно перед родами как раз переедем. Подождать немного надо.

И снова глаза её светло-карие засияли, обняла мужа за шею и лицо на плече у него спрятала.

– Хорошо. Подождем, любимый. Только не нравится мне здесь, Тами. Зло витает повсюду. Плохое это место. Нехорошее.

– Ну что ты?! Это же Храм. Как тут зло витать может? Зло оно в людях сидит. А это место священное.

Лаис сильнее к мужу прижалась.

– Нет. Оно здесь спряталось в стенах и в портьерах. Я чувствую. Живет оно здесь.

Тамас заставил жену поднять голову и посмотреть на себя.

– Не говори глупости, женщина. Не приведи Иллин услышит кто. Шеаной назовут, и я не спасу. Язык за зубами держи.

– Вот и ты злой становишься, - ее подбородок дрогнул и Тамас тут же прижал жену к себе снова.

– Нет, моя милая, не злой я. За тебя волнуюсь, душа моя. Счастья нам хочу, спокойствия, чтоб малыш родился здоровеньким. Идем, устала ты с дороги. Отдохнуть надо, подкрепиться. Того и глядишь жизнь другими красками заиграет, любимая.

В Шатране Лаис блаженной называли и обходили десятой дорогой, а Тамас приезжал к матери её лавку освещать, чтоб саанан по углам не притаился и прибыль не утянул. Там Лаис и увидел. Она ткань бисером обшивала и песни напевала. Красивая, нежная, совсем юная. Мать её одну на улицу не выпускала, только по хозяйству, а позже начала с Тамасом отпускать то на молитву, то на рынок. А она идет улыбается всем, цветы пальцами гладит, с деревьями разговаривает. Местные у виска пальцами крутят, дети кричат вслед, обзываются, а она им улыбается и мармеладом угощает. И никто больше кричать не смеет, только вслед ей смотрят с благоговением и жалостью. Есть люди, к которым зло и грязь не пристают. Его Лаис именно такая.

Не блаженная она, а светлая и добрая. Не бывает таких. Это только ему Тамасу счастье досталось. Потому что заповеди не нарушал и Иллину служил всегда от всего сердца. Вот и послал он ему, несчастному заике такое сокровище.

Конечно мать Лаис предупредила его, что девушка не совсем обычная и что видит то, чего нет на самом деле. Но Тамасу это и не важно было. А потом они в дождь попали и спрятались в хлеву. Там он и взял её девственность. Само собой произошло. Вроде не хотел. Трогал, гладил и …как-то все настолько далеко зашло. У него были женщины и раньше. Данат об этом не знал конечно. А брат Верховного астреля по девкам продажным ходил. Как поедет в город так и навестит путан местных.