Легенды, рассказанные у костра

– Ты помнишь его? Вы ведь встречались...О я помню, мне показалось это таким волнительным.

Художник тяжело выдохнул и показал мне на противоположную стену, где среди множества ярких, живых образов отыскался и мой скромный портрет.

Наваждение продолжалось. Я спал и не мог проснуться. Кошмар. Невероятный кошмар, сковавший по рукам и ногам, подвел меня к портрету и окатил ледяной водой. Я смотрел в зеркало и мой рисованный двойник с легкой улыбкой удивлялся моему нескрываемому окаменению.

– Я нарисовал тебя очень давно, но именно ты удался мне как никто иной. Ты жил, не затерявшись среди живых...

– О чем вы?
– растерянно прошептал я, чувствуя, что ноги подкашиваются.

Его рука коснулась моего плеча, но я не скинул ее и не бросился прочь, а замер на месте каменным изваянием. Всю свою жизнь я искал истину, а когда она сама нашла меня, я готов был провалиться сквозь землю и потерять вместе со своим равновесием память и больше никогда об этом не вспоминать.

– Даже сажей можно написать счастье...- вкрадчиво, и с некой грустью, прошептал художник.

Мой голос ответил за меня:

– Это сказал Леонардо.

– И он тоже, - согласился художник.

Я смотрел на свой рисованный образ и молчал. Жизнь пролетала передо мной и не смогла зацепиться ни за один год. Я казался себе календарем - лист отрывался от толстой пачки и падал в кучу ненужных дней, прошедших безвозвратно и ставших бесполезным мусором.

– Что я такое?

– Ты мой успех, - ответил художник.
– Я повторюсь! Ты не затерялся в общем потоке живых людей, не сошел с ума, не сгорел и не разорвался на части, как те бездушные творения, которых я создал до и после тебя.

– Всего лишь рисунок, мазок кисти или грифеля карандаша ... и ничего другого...пустой звук... пародия на живое существо, - не слыша своего создателя, я нес полную несуразицу, путаясь в собственных мыслях.

– Нет, нет, не думай. Ты один из них, - рука художника указала на рисунки, - кто смог стать полноценным человеком. Ты превратился в заложника собственных мыслей, мечтаний, мучений, фантазий, которые так и не смогли воплотиться в жизнь. Ты не сломался! Понимаешь!

***

– И что же было дальше?
– уткнувшись в исчерченный карандашом лист, репортер нервно кусал карандаш, придумывая и осмысливая следующий вопрос.

– Я ушел, - спокойно ответил я.

– Как? И вы больше не встречались?!
– удивился он.

– Нет. В том не было нужды. Я получил, что желал. Увидел тысячу лиц и отыскал среди них свое.

– Удивительно, - на одном дыхании выдохнул репортер.

– Безусловно. Именно в этом и состоит жизнь. Я обрел себя и смирился с этим. Теперь я стал жить по-другому, и мой отец, кем бы он ни был, сделал мне самый главный подарок. Он нарисовал мой портрет.

Я извлек из кармана древнюю монету, - которую нельзя было ни продать, ни потерять, ни подарить - и положил ее на стол.

Репортер осторожно протянул руку и в последний момент остановился, спросил:

– Вы позволите?

– Безусловно.
– Я не стал возражать.

Он взял ее в руку, покрутил, попробовал на зуб и внимательно посмотрел на меня:

– Все что вы сказали: действительно правда?!

– Вопрос веры не требует доказательств. Разве не так?
– уклонился от прямого ответа я.

Молодой человек кивнул и дрожащим голосом, констатировал:

– Вы рассказали мне действительно невероятную историю.

Прощаясь, мы пожали друг другу руку; а когда он исчез за дверью, я позволил себе повернуть голову и, подойдя к камину, проницательно посмотрел на картину. Удачная работа - прекрасные, живые краски, четкие тонко подмеченные черты лица, мое и моего нового знакомого бравшего у меня интервью. Молодой человек стал прекрасным продолжением своего рисованного образа. Вдумчивый, острый ум, неудержимый интерес к жизни - эта работа, безусловно, удалась художнику.

Я покрутил в руке старую монету, улыбнулся и убрал ее в карман - мой единственный отцовский подарок. Подойдя к календарю, я сдвинул метку и посмотрел на магическое число. Завтра был мой очередной день смерти, который с завтрашнего дня я собирался переименовать в первый день рождения.

В поисках истины

Он шел возле меня, с интересом изучая высокие небоскребы, отчего совершенно случайно не заметил, как наступил в глубокую лужу. Я равнодушно хмыкнул, слушая, как он изрыгает тысячи проклятий.

– Неужели нельзя соорудить нормальные дороги, - возмутился проверяющий.

В ответ я лишь пожал плечами. Он, наверное, и не слыхал о человеческой поговорке про дураков, ну и собственно говоря ...

С другой стороны: откуда ему знать? Все-таки Небесная канцелярия, им до насущих проблем далековато. Судят о жителях земли по старым записям или воспоминаниям. У людей, кстати, тоже самое: совсем перестали замечать очевидные вещи, все равняются на букву закона. А что такое закон? Да по сути дела - ограничение свободы, а с другой стороны, наоборот, свобода и есть. Сплюнув под ноги, я в очередной раз зашел в тупик, наверное, уже тысячный раз за последнюю сотню лет.

Мы остановились у небольшого скверика, в тенистых зарослях которого скрывался летний театр.

– Ну, что скажешь? Они здесь собираются?
– спросил проверяющий, злорадно сверкнув очами. Зачем спрашивать, если заранее знаешь ответ?

Сделав удивленное лицо, я пожал плечами.

– Стало быть, времена искусства прошли?
– констатировал Небесный.

– Изменились, - не согласился я.

Он кивнул и сделал пометку в своем черном блокноте. В этот момент, как назло в сквере возникла компания пьяных подростков. Слегка хамоватые, напыщенные, полны юношеского максимализма. В целом неплохие ребята. Один в будущем станет врачом, второй - отцом троих детей. Причем, хорошим отцом, надежным и любящим.

Но проверяющий, видимо, не увидел будущего. Вернее сказать, не захотел увидеть. Недовольно поморщившись, он злорадно осклабился и вывел в своем дневнике очередную пометку.

– Куда теперь?
– поинтересовался я.

– Давайте вон туда, - указал Небесный на скромную церковь, затерявшуюся среди проездных дворов и старых пятиэтажек; не сделав и шага, он спросил: - Много народу собирается?

– Да как сказать: когда много, когда не очень?

– Раньше, каждый седьмой день толпами приходили. А сейчас? Стало быть, меньше стали верить. Нехорошо.