Легенды танкистов - 2

надвигалось на них, грозя пушками, сверкая броней.

Занятия начались, как и положено, с теоретического ознакомления по наглядным

пособиям. Внизу каждого стоял приложенный наискось фиолетовый штамп

«СЕКРЕТНО».

— Как видите, — показывал указкой товарищ Ходырев своим «студентам», — корпус

танка имеет четыре внутренние перегородки. Таким образом, танк разделен на пять

отделений. Отделение передних башен с постом управления механика водителя — раз.

Отделение главной башни — два. Далее — отделение задних башен, моторное и

трансмиссионное отделения.

Указка переместилась наверх изображения.

— На крыше отделения передних башен установлены малая и средняя башни. В первой

размещается пулеметчик, во второй — наводчик и заряжающий.

Легкий стук указки по картону.

— Перед малой башней внутри корпуса находится рабочее место механика-водителя. Для

посадки предусмотрен в крыше двустворчатый люк — вот здесь.

Ходырев выдвинул следующий картон, где место механика-водителя было изображено

подробнее.

— Два рычага управления бортовыми фрикционами и тормозами установлены по бокам

сиденья водителя. С правой стороны расположен кулисный механизм коробки передач.

Здесь мы видим три педали: главного фрикциона, акселератора и запасную педаль — для

механического стартера, на случай, если он будет установлен взамен электростартера. Для

наблюдения слева от водителя в бортовом листе предусмотрена щель, а впереди, в

лобовом наклонном листе — люк со смотровым прибором.

Новый лист.

— Главная башня, товарищи. В отделении главной башни — рабочие места трех членов

экипажа: командира, наводчика, радиста и моториста. Под верхним настилом пола

корпуса и на его бортах размещены укладки снарядов и пулеметных дисков, а также

инструменты, запасные части, запасной пулемет, приборы дымопуска.

— Насчет рации, — подал голос один из слушателей, радист. — Подробно можно?

— О рации будет отдельный курс, — кивнул инженер, — но уже сейчас могу сказать

коротко: это наверняка хорошо знакомая вам рация 71-ТК-1.

Многие закивали, когда он это произнес. Ходырев чуть улыбнулся:

— Следовательно, вам известно, что она обеспечивает дальность связи телефоном на ходу

до пятнадцати километров, на стоянке — до тридцати километров, а весит восемьдесят

килограммов.

— Для такого танка это пушинка, — заметил слушатель, и многие рассмеялись.

Когда веселье улеглось, инженер продолжил:

— Возвращаемся к главной башне. По конструкции она идентична главной башне танка

Т-28. В крыше башни два люка и три круглых отверстия для перископических приборов.

В задней стенке кормовой ниши прорезана вертикальная щель, закрытая заслонкой — для

установки кормового пулемета.

Несколько человек записывали в выданные тетради, не подлежащие выносу из кабинета,

но большинство просто смотрели. Знали: все познается на практике.

Ходырев дал время на усвоение, затем перешел к следующему разделу:

— Средние башни по конструкции такие же, как у БТ-5. В крыше — люк, круглое

отверстие для перископического прицела, в правой стенке предусмотрено отверстие для

стрельбы из личного оружия, выше — смотровая щель. В лобовом листе амбразура для

спаренной установки пушки и пулемета.

Сиденья для двух членов экипажа — наводчика и заряжающего — подвесные. Башня

оборудована ручным поворотным механизмом.

Малые башни конструктивно идентичны малым башням танка Т-28… — продолжал

инженер, разворачивая все новые плакаты. Он видел, что слушатели его — люди

опытные, уже освоившие другие модели танков, поэтому схватывают на лету. — Тяжелый

танк, товарищи, — это как целая танковая рота, если хотите, только на двух гусеницах.

Непривычно такое слышать? А ведь, если разобраться, так оно и есть. Средний танк — это

взвод, а тяжелый — рота. И командир у легкого танка потому и называется —

помкомвзвод, у среднего — комвзвод, а у тяжелого — комроты.

22 июня 1941 года, район дислоцирования 34-й танковой дивизии, юго-западнее г.Львов

— Тревога!

В полночь, в первые минуты 22 июня, прозвучал резкий сигнал. Люди вскакивали с коек,

быстро одевались, в темноте бежали к машинам.

Танки заправили и вывели на полигон, где началась загрузка боекомплекта.

Дивизия выступила на рассвете и двинулась на запад.

24 июня 1941 года, район Садовой Вишни

Замкомполка майор Шорин был красен от гнева.

Огромные танки, гроза и мощь Красной Армии, ломались, застревали, отказывали один за

другим.

Они не успевали за быстроходными, более легкими «собратьями».

Один завяз в болоте, и мощи двигателя не хватило на то, чтобы освободить гиганта.

Второй с поломанным коленвалом оказался бесполезным. Два дня провозились танкисты,

снимая с него вооружение и оптику и, чуть не плача, оставили пустую «коробку».

Третий — со сломанной коробкой перемены передач...

— Взорвать! — приказал Шорин. — Врагу не оставим ничего! Приказ пришел —

отставших не ждать! А то мечемся тут, никуда не успеваем.

— На чем боеприпасы везти? — спросил командир второго танка, старший лейтенант

Абрамцев.

— Закопаем к чертовой матери, на горбу не дотянем, — ответил Шорин. — Тягачей тоже

нет.

Остальные танки двинулись вперед, но потери продолжались.

29 июня 1941 года, район Львова

— По одному на мост, по одному, и не быстрее пятнадцати километров в час! —

передавал по рации майор Шорин.