Лекарство для покойника

– Грязнов? Сам?! Ну и ну! – Турецкий был поражен и восхищен одновременно. Он тут же набрал номер своего приятеля, одновременно сделав жест Чуйкову, дескать, зажми уши: – Слава? Ну ты просто Штирлиц какой-то. И наглец! Как почему? Да ведь тогда еще не было санкции на прослушивание! И неизвестно было, нужен ли мне Призер вообще.

– Ну уж в этом-то я не сомневался, – спокойно возразил Грязнов. – Ты получил что хотел? Ну так будь доволен и не мешай работать.

– Ладно, рассказывай, – повернулся Турецкий к Чуйкову.

Чуйков. Москва, 6 сентября, 21.15

В 21.50 из двора «Краб Хауса» «БМВ» Призера, не выезжая на Тверскую, но и не петляя и не проверяя наличие «хвоста», поехал на юго-восток.

Одно из двух, рассуждал Чуйков. Либо Призер обнаружил «жучок» и теперь морочит ему голову, либо, наоборот, совершенно уверен в том, что за ним никто не следит. Как показали дальнейшие события, верным было второе предположение.

«БМВ» и следовавший за ним на расстоянии трехсот метров радиофицированный «Москвич» Чуйкова проделали больше чем часовой путь, прежде чем добрались до места назначения. В нескольких сотнях метров от станции метро «Домодедовская» они свернули с Каширского шоссе и выехали на Шепиловскую улицу. Остановились возле третьего подъезда жилого шестнадцатиэтажного дома.

Чуйков как раз выехал из-за угла, когда Призер, оставив своих телохранителей в машине, зашел в дом. Сказав перед этим единственную фразу:

– Да там же еще нет никого! Ох уж мне эти ученые козлы. Али, дай ключи.

Чуйков обратил внимание, что возле подъезда висят две доски с перечнем находящихся здесь учреждений. Дом был не только жилой: различные конторы арендовали здесь помещения.

Как же узнать, куда именно приехал Призер? Чуйков достал бинокль для ночного слежения, чтобы прочитать названия контор, сосредоточенных в подъезде. Потом ему пришло в голову: а почему, собственно, конторы? Может, он приехал к кому-то в гости? Хотя нет, это не похоже на вход в жилой подъезд…

Тут в двух окнах первого этажа зажегся свет. Если это Призер, задача значительно упрощается. Однако с точностью утверждать ничего было нельзя: Призер молчал.

Чуйков ждал, сам не зная чего. Впрочем, ведь именно в этом и заключалась его работа.

В 23.30 во двор въехала белая «Волга». Она остановилась неподалеку от «БМВ». Из нее вышел немолодой мужчина с бородкой и подошел к иномарке. Обменявшись парой слов с сидевшими там Али-Бабой и Шумахером, он вошел в подъезд. Через минуту после этого Чуйков наконец снова услышал голос Призера:

– Заставляете ждать, Антон Сергеевич, нехорошо. Понимаю, что ученые – люди рассеянные, а большие ученые – вдвойне, но – нехорошо.

– Виноват, Геннадий Андреевич, прошу покорно извинить, но – объективные обстоятельства, узнаете – будете довольны всенепременно.

– Оставьте этот великорусский стиль, – поморщился Призер. – Он вам не идет… Ну-ну, не обижайтесь, – добавил он после паузы. – Говорите покороче, зачем позвали?

– Мы на грани переворота, Геннадий Андреевич! Фактически это решенный вопрос. Просто в настоящий момент…

– Все ясно. Сколько?

– Я не знаю, – растерялся собеседник. – Я еще не готов. Раф подготовит докладную и…

– Так зачем вы меня звали?! – начал закипать Призер.

– Я хотел показать последние результаты. Поверьте, это нечто феноменальное…

– Слушай, отец! – зашипел Призер, и Чуйков подумал, что он, вероятно, взял своего собеседника за грудки. – Мне твои результаты до одного места! Просто сделайте это наконец, и все. Уловил?

Хлопнула дверь. Через минуту Призер вышел из дома и сел в «БМВ». Пожилой бородатый мужчина проводил его до машины. Оба молчали. Чуйков подождал, пока бандиты отъедут, а бородатый вернется, и быстро приблизился к подъезду. Перед ним на выбор было пять кнопок, соответствующих пяти учреждениям: Закрытое акционерное общество «Спортинвентарь», Ассоциация бывших политзаключенных Орехово, Центр профессиональной подготовки бухгалтеров «Перспектива» и Кабинет рефлексотерапии. Не задумываясь Чуйков ткнул в первую. Через несколько минут дверь открыл бородатый. При ближайшем рассмотрении у него оказались седые лохматые брови. На нем был белый халат, а из нагрудного кармана торчали две пробирки.

– Чем могу? – хмуро осведомился он, глядя на пришельца поверх очков.

– Извините, – весело сказал Чуйков, наклонив голову набок, – я звоню в рефлексотерапию, а они что-то не отзываются и не отзываются. Нерв зажало, зараза такая, просто сил нет! – И он подвигал скрюченной шеей.

Турецкий. Москва. 7 сентября, 12.55

Меньше двух часов понадобилось Турецкому, чтобы идентифицировать личность пожилого бородатого мужчины с великорусской манерой разговора. Им оказался Антон Сергеевич Швейцер, доктор биохимических наук, член-корреспондент РАН и замдиректора Института фармакологии.

Помещение на Шепиловской улице, в котором размещалась фармакологическая лаборатория, принадлежало фирме «Спортинвентарь», специализировавшейся на экипировке для зимних видов спорта. Конькобежный спорт, лыжные гонки, биатлон. Подозрения Турецкого стремительно нарастали.

Согласовав этот вопрос с Меркуловым и сделав несколько звонков, Турецкий заслал туда пожарную инспекцию, которая выявила тотальные нарушения норм безопасности и опечатала все помещения, принадлежащие ЗАО «Спортинвентарь». Дальнейшее было делом техники. Вновь подключенные к проблеме сотрудники Управления по борьбе с организованной преступностью в своем банке данных нашли неопровержимые доказательства того, что оформленное на подставных лиц ЗАО «Спортинвентарь» реально принадлежит Карамышеву. Имея на руках эти данные, Турецкому оставалось только ждать. И ждать пришлось недолго.

Когда пожарные опечатывали помещение, там находился только один сотрудник Швейцера – Рафаэль Биллялетдинов. Кстати, тоже доктор наук, двадцатидевятилетний вундеркинд. Он пытался объяснить, что этого делать категорически нельзя, потому что в лаборатории сейчас проводится важнейший эксперимент, идет химическая реакция, при которой он должен постоянно находиться. Но видя, что пожарники непреклонны в своем решении, Биллялетдинов вынес из лаборатории два ящика, погрузил их в свою «шкоду» и понесся в юго-западном наравлении – в Глаголево. Что и требовалось доказать.

Около семи часов вечера Биллялетдинов въехал на территорию особняка Призера, который в это время плавал в бассейне. Призер вылез, растерся огромным полотенцем и приказал двум бритоголовым подчиненным разместить Биллялетдинова вместе с его оборудованием в доме и снабдить всем необходимым по первому требованию.

После этого он стал звонить пропавшему Швейцеру (тот уже полтора часа находился в кабинете Турецкого и по второму кругу отвечал на вопросы следователя Генпрокуратуры, чего Призер, естественно, не знал). Но даже если бы он дозвонился, то разговаривать бы не смог, потому что внезапно стало шумно. К его территории стремительно приближался вертолет, небольшая «стрекоза» опускалась чуть ли не на бортик бассейна. Одновременно стали стучать в ворота.

Али– Баба и Шумахер выскочили из дома с оружием, но Призер остановил их одним движением глаз. Он уже понял, что это не конкурирующая группировка и даже не китайцы.

Из вертолета вылезал собственной персоной Вячеслав Иванович Грязнов. Его сопровождали трое вооруженных до зубов оперов.

– Открой ворота, – не здороваясь, сказал Грязнов. – Там две машины с моими людьми.

– А если нет? – весело поинтересовался Призер.

– Взорву, – коротко пообещал начальник МУРа, и Призер понял, что он не шутит. – Можешь звонить своему адвокату.