Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Но власти были совершенно глухи к таким мольбам. Только кровь и железо были способны спасти большевиков. В мае 1921 года в распоряжении Тухачевского было уже больше 50 тыс. регулярных войск, три бронепоезда, три бронеотряда, несколько пулеметных отрядов на грузовиках, около 70 орудий, сотни пулеметов, авиаотряд. Войска в слу­чае сопротивления сжигают села, в упор расстреливают из орудий крестьянские избы, не берут в плен восставших.

Антонов после разгрома снова пытается зажечь очаг сопротивления. Еще несколько месяцев крестьянский вожак тревожит большевиков. Однако в мае 1922 года с помощью чекистов Антонова выслеживают, в чем помогают и преда­тели. Антонов с братом был застигнут врасплох вечером 24 июня 1922 года в одном из домов села Н.Шибряй. Изба, где находился Антонов, подожженная, запылала. Братья от­стреливались около часа, пока наконец не решились на про­рыв к лесу. Но пули красноармейцев оборвали жизни бра­тьев.

Еще долго, однако, на Тамбовщине сухо трещали вы­стрелы — власти мстили народу за поддержку Антонова.

Эта зловещая страница большевизма еще почти не осве­щена. Восстания, менее крупные, чем в Тамбове, вспыхивали в Орловской губернии, в Астраханской, Брянской, Пензен­ской, Воронежской, на Дону, Ставрополье, в Поволжье, в Западной Сибири. Например, в Тобольской губернии число восставших достигало нескольких десятков тысяч человек. В 1921 году фактически внешних фронтов не было и в то же время потери Красной Армии, брошенной на подавление внутренних смут, составляют 171 185 человек. И это без учета потерь войск ВЧК, ЧОН, специальных коммунистиче­ских отрядов. В течение 1921—1922 годов военное положе­ние сохранялось в 36 губерниях и областях.

Разоренная деревня не в состоянии была прокормить страну. Во многих губерниях начинается голод. Мизерное количество хлеба получают рабочие городов. Тем не менее государство продолжает продавать хлеб за границу. В кон­це 1920 года НКИД предлагает, например, „послать в Ита­лию вторую партию хлеба". ЦК решает: „признать полити­чески необходимым дать Италии еще некоторое количество хлеба. Точное определение количества хлеба и условий его отправки поручить установить Компроду и НКВТоргу".

Голодают тридцать шесть миллионов человек; ежеднев­но умирают от недоедания многие тысячи людей. А Полит­бюро под председательством Ленина 7 декабря 1922 года принимает поистине преступное решение: „Признать госу­дарственно необходимым вывоз хлеба в размере до 50 мил­лионов пудов". Цюрупе поручается „общее наблюдение за операцией по продаже хлеба" в тот момент, когда страна корчится в муках голода.

Большевистский режим, преступный с самого начала, никогда не заботила ценность человеческой жизни. Верно говорил Бердяев: "В большевике есть что-то запредельное, потустороннее. Этим жутки они". Страна в голоде, циви­лизованный мир, преодолевая советские рогатки, везет хлеб в Россию, а она продает свое зерно в огромных количествах за рубежом… Да, „жутки" большевики.

Голод нарастает. Администрация США принимает ре­шение об оказании крупной помощи голодающим. Она дей­ствительно была весьма значительной. Многим гражданам Советской России удалось благодаря этой помощи сохра­нить жизнь. Однако в то самое время, когда американская организация „АРА", преодолевая коммунистические препо­ны, доставляла хлеб в Россию, Ленин, ЦК РКП отправляли огромные суммы золотых средств для инициирования рево­люционных выступлений по всему миру, для форкгирювания создания новых и новых компартий.

Например, реквизируя ценности у российской буржуа­зии, грабя церкви, расхищая царские золотые запасы якобы для закупки хлеба, Политбюрю использует их по своему усмотрению для иных целей. К слову, согласно решению высшего партийного ареопага от 15 октября 1921 года, „ни один расход золотого фонда не может быть произведен без особого постановления Политбюро".

Страна, погруженная во мрак, хаос, разруху, голодает, а Политбюро не только продает хлеб, но и шлет огромные суммы золота за рубеж своим коммунистическим агентам. Перечислю лишь малую часть переданных в то время ЦК РКП своим ставленникам долларов, марок, фунтов, крон для инициирования „революционного процесса".

Венгерская компартия.

Руднянскому — 250 000

Эберлейну — 207 000

Браслер Калуш — 194 000

Чехия. Ив.Синека — 288 000

подпись неразборчива — 215 000

Германия. Рейху для Томаса — 300 500

ему же — 100 000

ему же — 3000

ему же — 7500

ему же — 65 000

подпись неразборчива — 250 000

Р.Ротхегель — 639 000

Розовскому для Рейха — 275 000

Италия. Любарскому для Карло — 15 200

ему же — 331 800

ему же — 13 000

ему же — 300 000

Берзину — 487 000

Америка. Котлярову — 209 000

Хавкину — 500 000

Андерсону — 1 011 000

Джону Риду* — 1 008 000 …

Англия, Балканы, Швеция, Швейцария… Список беско­нечно длинный. И так — ежемесячно… Скорбный список преступного разбазаривания национальных средств… А в это время умирают, умирают люди.

Я думаю, что Ленин никогда не любил Россию и ее народ. Он любил только власть и свои безумные идеи…

Ленин, верный своему конспиративному мышлению, ви­дит в деятельности международных организаций по ока­занию помощи голодающим не столько гуманитарную потребность, сколько „происки империалистической буржу­азии". Характерна в этом отношении собственноручно напи­санная Лениным записка Молотову 23 августа 1921 года.

„Предлагаю ПБ постановить:

создать комиссию с заданием подготовить, разработать и провести через ВЧК и др. органы усиление надзора и осведомления за иностранцами.

Состав комиссии: Молотов, Уншлихт, Чичерин.

Ленин".

На следующий день Политбюро, естественно, приняло соответствующее постановление, и ВЧК усилило слежку за иностранцами. Сохранилось много документов за подпися­ми Сталина, Троцкого, Каменева, согласно которым благот­ворительным американским организациям чинились всяче­ские препятствия: ограничения в объеме на передачу продо­вольствия частным лшцм и организациям, взимание денег за их провоз по российским дорогам, за использование складов и т.п. Складывается впечатление, что большевистским ру­ководителям собственные идеологические принципы были неизмеримо важнее, чем жизнь российских граждан. Люди, способные на любую жестокость в собственной стране, не могут понять гуманистические мотивы, человеколюбие не­знакомых людей. Они для них остаются только „буржуа", от которых ничего хорошего ждать не следует.

Эсеры, считавшиеся выразителями и защитниками интересов крестьянства, ядовито критиковали большевиков до тех пор, пока их всех не извели в лагерях и тюрьмах. В уже упоминавшейся брошюре „Что дали большевики наро­ду" есть глава: „Власть — против крестьян".

В эсеровском документе, в частности, говорится: „Боль­шевики с самого начала своего проклятого царства показа­ли себя врагами крестьян. Чтобы добыть хлеба, они снаря­дили военные экспедиции в деревни… Крестьянин вздохнуть свободно не может: то разверстка, то трудовая повинность, то лес руби, то солдат и подводы поставляй, то последний скот веди на убой… Крестьянства в России 90 миллионов, значит, огромное большинство. А какое участие принимает крестьянство в управлении государством? Рабочих в Советы по одному выбирают от 5 тысяч, а крестьян по одному от 25 тысяч…"

Но эсеры уже не могли защитить крестьянство. Оно стало для большевиков основным „строительным материа­лом" в их беспощадном эксперименте.

Ликвидация восстаний в России одновременно означала и ликвидацию эсеровской партии — главной защитницы крестьянских интересов. Ведь большевики, формально при­мирившись с эсеровской программой о земле и фактически присвоив ее, никогда не соглашались с главным пунктом: земля — достояние трудового народа, а конкретно — крестьянской общины. У большевиков был иной взгляд: зем­ля — собственность только государства. Разгром эсеров раз­вязал большевикам руки. По указанию Ленина быстро при­нимается Земельный кодекс РСФСР, согласно которому от­брасываются эсеровские мотивы о принадлежности земли трудовому народу — тем, кто ее обрабатывает. Земля объ­является государственной собственностью.

Положение крестьян предопределено: они станут жи­вым придатком чужой собственности. Это положение за­крепляется и в российской Конституции. Фактически была подготовлена правовая почва коллективизации: непосред­ственные производители были отстранены от средств про­изводства (земли). То был ленинский план огосударствле­ния крестьянства, огосударствления сельской общины и подготовка их к новому социальному закабалению, но те­перь уже на „принципах социализма". Нэп дал возможность перед долгим заточением в колхозное рабство лишь сделать несколько последних глотков свободы, и без того уже силь­но ограниченной.