Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Эсеры не сразу сдались. Они пытались разъяснить наро­ду пагубность большевистского курса. Хотя программа са­мих социалистов-революционеров во многом была ущерб­ной, но в отношении крестьянства она значительно полнее отражали их интересы. В упомянутой выше брошюре „Что дали большевики народу" эсеры попытались дать анализ краха аграрной политики большевиков. Написанная зло и убедительно, брошюра долго ходила в России по рукам. ЧК, ГПУ, ОГПУ уже в двадцатые годы за чтение такой литера­туры обычно ставили человека „к стенке". Брошюра с хлест­кими подзаголовками: „Царство смерти", „Царство голода", „Царство холода", „Царство нищеты", „Царство разруше­ния", „Война без конца" и другими подобными давала убий­ственную и в основном верную характеристику результатов хозяйничанья большевиков в России.

По сути, грядущая коллективизация началась на мето­дологических устоях, сформулированных Лениным: прео­бразования в деревне — преобразования государственные Допустимо и неизбежно насилие. Кооперирование сельско­го хозяйства — только в условиях диктатуры пролетариата. Ленин и большевики смогли овладеть деревней главным об­разом потому, что им удалось разжечь войну внутри самого крестьянства, стравить зажиточных мужиков с безземельны­ми, худосочными, плохими работниками. Большевики пере­несли и в село гражданскую войну. Ценой гибели миллио­нов они усмирили российскую деревню, повели ее „по ново­му пути", как и учил Ленин.

Не случайно Сталин, когда коллективизация шла к кон­цу, выступая на Объединенном Пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 года, то и дело апеллировал к Ленину. Говоря об итогах пятилетки в четыре года в области сельского хозяйства, Генеральный секретарь партии обильно цитиро­вал главного вождя:

Ленин говорил, что, „если мы будем сидеть по-старому в мелких хозяйствах, хотя и вольными гражданами на во­льной земле, нам все равно грозит неминуемая гибель" (см.: Т. XX. С.417).

Ленин говорил, что „только при помощи общего, ар­тельного, товарищеского труда можно выйти из того тупи­ка, в который загнала нас империалистическая война" (см.: Т. XXIV. С.537).

Ленин говорил, что „необходимо перейти к общей обра­ботке в крупных образцовых хозяйствах; без этого выйти из той разрухи, из того прямо-таки отчаянного положения, в котором находится Россия, нельзя" (см.: Т. XX. С.418).

Сталин заявляет, что пятилетка в области сельского хозяйства перевыполнена „в три раза". При этом вопреки своей воле говорит то, что, по большевистской логике, должно находиться под особым секретом. „Партия добилась того, — повысил голос Генеральный секретарь в притихшем зале, — что вместо 500—600 миллионов пудов товарного хлеба, заготовлявшегося в период преобладания индивиду­ального крестьянского хозяйства, она имеет теперь возмож­ность заготовлять 1200—1400 миллионов пудов товарного зерна ежегодно".

Что верно, то верно. Колхозы удобны для государства прежде всего тем, что из них можно изымать хоть все зерно. За символическую цену. Только дать команду. Можно орга­низовать и „встречные планы". Можно выгрести все… Это .ленинская форма" хозяйствования стала уникальным кана­лом безвозмездного присвоения всего прибавочного продук­та и часто — сверх того. Выступая в том же месяце того же года с речью „О работе в деревне", Сталин сформулировал главную задачу сельских коммунистов — „подгонять вовсю хлебозаготовительную кампанию". Так и сказано: именно "подгонять". А мешать могут только, говоря словами Лени­на, „крестьянские хищники" — кулаки, которые, настойчиво повторял Сталин, „разбиты, но далеко еще не добиты". А это было уже более простым делом, говорил Сталин, „ибо мы стоим у власти,мы располагаем средствами государства, мы призваны руководить колхозами, и мы должны нести всю полноту ответственности за работу в деревне".

Но Сталин, как и все большевистские руководители, никогда не был откровенен перед народом. Именно в то время, когда состоялись упомянутые выше выступления Сталина по „колхозным вопросам", шло усиленное "добива­ние" кулака. Беспощадное добивание. Я приведу лишь не­сколько выдержек из решений .ленинского Политбюро", подписанных Сталиным.

Выписка из протокола Политбюро № 128 от 16 января 1933 года:

„По телеграмме Балицкого.

Принять предложение тт. Кагановича и Балицкого о высылке 500 семей кулаков из пределов Одесской обла­сти".

Выписка из протокола Политбюро № 128 от 16 января 1933 года:

„Телеграмма Косиора.

Принять предложение Косиора о выселении 300 семей кулаков из Черниговской области…"

Такие же выписки свидетельствуют: в январе 1933 года Политбюро одобрило выслать из Днепропетровской обла­сти 700 семей из Харьковской — 400 семей.

По телеграмме Шеболдаева принято решение Политбю­рю о высылке с Северного Кавказа дополнительно 30 тысяч осужденных кулаков в северные концлагеря…

В этих же документах значится, что Политбюро поста­новляет о дополнительном расселении в северных районах Сибири 1 миллиона спецпереселенцев. С мест только прх> сят увеличить войска ГПУ и дать право местным органам без разрешения центра применять „ВМН" — высшую меру наказания.

Бесчисленное количество документов о "дополнитель­ном выселении" из Башкирии 1000 семей „злостных едино­личников", из Нижневолжского края 300—400 „наиболее злостных саботажников", с Северного Кавказа еще добавоч­но 400 семей кулаков… А вот еще одно постановление Политбюро: „Выселить в кратчайший срок в северные обла­сти СССР из станицы Полтавской (Сев. Кавказ), как наи­более контрреволюционной,всех жителей, за исключением действительно преданных соввласти. Всех исключенных за саботаж хлебозаготовок и сева коммунистов выселить в се­верные области наравне с кулаками".

Чудовищно страшные документы. Огромное их количе­ство как бы приподнимает завесу над судьбами миллионов российских крестьян, единственная „вина" которых в том, что они хотели быть хозяевами собственной судьбы, а не новыми крепостными XX века.

"Ленинцы", сидевшие в Политбюро и принимавшие, словно на конвейере, эти бесконечно бесчеловечные доку­менты, еще не знают, что их коллеги по партийному ареопа­гу через четверть века будут регулярно заседать, ломая го­лову, где и на что закупить еще и еще зерна. Это все зве­нья одной преступной цепи. Подрезав жилы российскому крестьянству еще при Ленине, большевистские вожди, вер­нув село в барщину XX века, до последнего момента не хотели признать, что давно уже шли в исторический тупик.

Когда в годы перестройки на заседании Политбюро об­суждался доклад на торжественном заседании, посвящен­ном 70-летию Октября, М.С.Горбачев заявил: „Ликвидация кулачества как класса — правильная была политика. Да и зачем термины менять? Это так было. Но с одним не можем согласиться — с этими заданиями по раскулачиванию. Со­ревнование и форсирование коллективизации привели к тому, что была задета значительная часть среднего крестьянина-труженика. Это разные вещи. Но политика в отноше­нии кулачества была правильная…" Горькие слова рефор­матора, который, похоже, позже многих освободился от ле­нинской кольчуги догматизма.

Крестьяне и в гражданской войне, и при „социалистиче­ских преобразованиях" пострадали больше всех. Им была совершенно непонятна кровавая война вокруг идей и лозун­гов Ленина, призывов Интернационала, программ социали­стов. Но именно крестьян больше всех мобилизуют, отправ­ляют, высылают, у них реквизируют, отбирают, их репрес­сируют, ссылают. Ужаснее судьбы российского кресть­янства трудно что-либо себе представить.

Немыслимо вообразить, но это именно так —– большеви­ков пугало малейшее улучшение жизни на селе. Зажиточ­ность отдельных крестьян рассматривалась как тенденция „обуржуазивают" деревни, роста числа кулаков! Классовые очки начисто лишили большевиков элементарной рассудоч­ности и здравого смысла. Известный большевик Е.Преобра­женский утверждал, например, что из рядов середняцкой массы постоянно выделяется прослойка нехозяйствен­ного крестьянства, „увлекающегося" задачей повышения урожайности на основе индивидуального интенсивного хо­зяйства. Но это путь в кулачество! Подумать только, ленин­цы боялись роста оппозиции своей Системе среди людей, которые становятся зажиточными!