Ленин. - Политический портрет. - В 2-х книгах. -Кн. 2.

Ленин сам страшно любил тайны и секреты, а государство, созданное им, полностью унаследовало его „заветы" и в этой области. Например, как большая тайна хранились данные о расчетах с лечившими Ленина иностранными вра­чами. Всего „пользовало" больного, консультировало и при­нимало участие в многочисленных консилиумах 26 врачей: профессора Доршкевич, Ферстер, Клемперер, Борхардт, Крамер, Россолимо, Минховски, Штрюмпель, Геншен, Нон­не, Бумке, Обух, Вейсборд, Авербах, Осипов, Бехтерев, Кроль, Фельдберг, доктора Кожевников, Левин, Гетье, Ели– стратов, Розанов, Доброгаев, Попов, народный комиссар здравоохранения Семашко. Всем иностранным профессорам, естественно, следовало платить. Вот таких записок, которая приводится ниже, в деле о лечении Ленина множество.

Зачем-то, например, члену коллегии ОГПУ Глебу Ива­новичу Бокию понадобились сведения о суммах, которые получили врачи-немцы. Из советского представительства в Берлине Бродовский ему сообщает:

„1. По поручению ЦК РКП от 24.4.22 проф. Борхардту выдано 220 000 германских марок.

2. Согласно запискам тт. Карахана и Сталина от 3.6.24 выдано профессору Ферстеру 5000 фунтов (первая поездка).

3. По постановлению ЦК согласно телеграмме от 20.9.22 выдано профессору Ферстеру 2500 фунтов (вторая поездка).

4. По поручению тов. Карахана (шифровка от 29.3.23) выплачено проф. Минковски 4400 фунтов стерлингов.

5. Согласно той же шифровке выдано проф. Бумке 9500 долларов и проф. Штрюмпелю 9500 долларов.

6. Согласно записке тов. Карахана от 30.4.23 выдано проф. Бумке 19 500 долларов.

7. Согласно той же записке тов. Карахана от 30.4.23 вы­дано проф. Ферстеру 4400 фунтов стерлингов…"

Здесь же бумаги, разрешающие выплату профессору Геншену 25 000 шведских крон, и многие другие подобные документы о том, как расплачивались с врачами в Москве по их приезде.

В этих бумагах обширная переписка Москвы со своими представительствами в западных столицах; предписывалось соглашаться с врачами на любых условиях. Полпреды же давали свои советы по объемам и характеру оплаты труда врачей. Вот, например, полпред в Германии Н.Н.Крестинский пишет Сталину, Троцкому и Молотову: „Ферстер по­лучил уже у нас два раза хороший гонорар; он не сомнева­ется, конечно, что и эти три поездки будут хорошо оплаче­ны… Думаю, что Минковски сможет удовлетвориться мень­шим, чем Вы будете давать Ферстеру…"

Все это обычная деловая практика, и будь эти докумен­ты не скрыты в секретных фондах как тайны исторической важности, они не представляли бы особого интереса.

После необычных похорон (помещения тела Ленина в склеп после различных манипуляций с ним) Политбюро, а также персонально Ф.Э.Дзержинский и Л.Б.Красин совмест­но с учеными начали поиск методов по консервации умер­шего вождя. Политбюро занимается непосредственно даже техническими вопросами. Так, на своем заседании 13 марта 1924 года после докладов Молотова и Красина решают: „Ввиду отсутствия других методов консервации тела В.И. поручить комиссии приступить к осуществлению мер по сохранению его при помощи низких температур". Но уже вскоре партийная коллегия одобрила метод харь­ковчанина В.П.Воробьева, а 24 июля 1924 года признала его удачным, предложив удостоить автора советской концеп­ции бальзамирования „титула заслуженного профессора".

Процесс бальзамирования продолжался четыре месяца, после которого стало ясно, что мумия может сохраняться длительное время.

Высший орган государства (а Политбюро партии факти­чески и было им) занимался вопросом сохранения мумии как проблемой особой важности. Архитектор А.В.Щусев опирался на идеи Л.Б.Красина: „Придать гробнице форму народной трибуны". Все проекты Щусева — сосновый (вре­менный), дубовый (постоянный) и гранитный (вечный) — учитывали эту идею.

Всесильное Политбюро организовало даже конкурс на лучший проект мавзолея. Интересна одна деталь: в поста­новлении Политбюро от 4 января 1925 года устанавлива­лись четыре премии победителям конкурса: 1-я премия — 1000 рублей, 2-я — 750 рублей, 3-я — 600 рублей, 4-я — 500 рублей. Сравните, как оценивало Политбюро труд иностранцев по лечению Ленина и как дешево хотела „отде­латься" от соотечественников за проект сооружения, кото­рому, как позже говорили, предстоит стоять века…

Лишь 4 июля 1929 года Политбюро после многочислен­ных рассмотрений вопроса решило, заслушав доклад Енукидзе: „Признать целесообразным приступить в этом году к постройке Мавзолея Ленина". Фактически к этому време­ни заведовать мощами было поручено политической охран­ке — ОГПУ. Любые поползновения подвергнуть критике языческую идею сохранения мумии светской личности строго пресекались. Стоило „Комсомольской правде" в июле 1929 года статьей Шацкина „О партийной обыватель­щине" поставить под сомнение идею мавзолея, как тут же Политбюро признало это выступление „грубой политиче­ской ошибкой" с соответствующими организационным и вы­водами.

Руководители НКВД в тридцатые годы и позже регуляр­но докладывали Сталину о сохранности тела, проводимых профилактических работах в мавзолее, об эвакуации в годы Отечественной войны саркофага с мумией в Тюмень в июне 1941 года (до весны 1945 года). По сути, спецслужбы „заве­довали" мумией и несли за нее ответственность перед По­литбюро. Особо много сделал для сохранения тела Ленина профессор Борис Ильич Збарский (с 1944 года — академик), которого, однако, в годы сталинского террора эти заслуги не спасли от ареста.

Кстати, и лаборатория по организации работ по сохра­нению тела Ленина во главе с профессором Б.И.Збарским была создана по личному представлению наркома внутрен­них дел Л.П.Берии в ноябре 1939 года. В начале семидеся­тых годов в ней уже, например, работали 27 научных со­трудников и 33 человека научно-вспомогательного персона­ла, в том числе три академика, один член-корреспондент, три доктора и 12 кандидатов наук. В общем, каждое пят­нышко на коже мумии, „слущивание носа", „потемнение кожи", „деформация дермы", как явствует из актов прове­рок, находились под бдительным присмотром специалистов по бальзамированию. Лаборатории власти уделяли неизме­римо большее внимание, чем нашей бедной медицине. По постановлению правительства в 1972 году ввели даже 25-процентную надбавку к окладу… Вождь заслуживал того.

Политбюро регулярно поручало НКВД проводить осмо­тры сохранности мощей и докладывать высшему руковод­ству. Например, тот же Берия сообщал в Политбюро и Сов­нарком в феврале 1940 года о том, что при осмотре тела Ленина обнаружены „отклонения" на лице, „расхождение шва на голове, потемнение на носу" и т.д. Кровавый нарком, словно патологоанатом, сообщал о состоянии мумии".

По инициативе Берии Политбюро ЦК в марте 1940 года принимает решение: „Утвердить следующий проект поста­новления СНК СССР:

1. Изготовить по проекту ВЭИ новый саркофаг для тела Ленина к 20 октября 1940 г. Профессору Збарскому Б.И. к 15.1V. 1940 г. представить СНК СССР эскизные проекты и макеты художественного оформления нового саркофага…" Дальше шли конкретные поручения наркому электростан­ций и электропромышленности М.Г.Первухину, наркому во­оружения Ванникову в деле изготовления нового обитали­ща мумии.

Это не последний саркофаг. В семидесятые годы изгото­вят еще один, более совершенный. За его создание 10 чело­век получат ордена, десятки людей — высокие премии. Мав­золей часто ремонтировался. Например, в 1974 году на его ремонт отпустили дополнительно 5,5 млн. рублей, 400 чело­век наградили орденами и медалями. Везли новые мраморные блоки из разных мест, особую аппаратуру, лучшие строительные материалы. Усыпальница вождя была как бы хранительницей, интегрирующей идеи…