Ленивое мужество

Кое-как, чисто в рамках научного эксперимента, я одолел еще двух скорпионов, собрав с каждого несколько секунд агонии, а также их скорпионьи жала, плюс еще какую-то фигню, а затем понял — хватит. Такие незабываемые ощущения заставляли все моё тело дергаться в припадке только от мысли о атаке очередной черной гадости.

Плюнув на насекомую с безопасной дистанции, я порысил в сторону города, гремя сожалениями… чтобы через полчаса вернуться назад за стены, имея морду суровую и целеустремленную. 100 канис!! Сотня канис за каждое жало! Промучавшись пять минут, я срубил три сотни как с куста! Хотелось сесть и протяжно завыть на манер того же многострадального Ехико, чью боль я теперь не только понимал, но еще и сочувствовал всеми жабрами души.

Убив с великими муками еще четырех злобных тварей, я понял, что никакого самоконтроля не хватит терпеть эти удары ядом. Именно удары, иначе и не скажешь — злые, жутко болючие, пробивающие до самых печенок. Вернулся в город на разведку, в надежде узнать про противоядие… узнал, взвыв, не отходя от кассы. Малюсенький пузырек с жижей зеленого цвета моментально снимал эффект действия яда, стоя при этом 75 канис! То есть, тебя цапнули, ты ойкнул, глотнул, эффект пропал, а следующим цапом эффект висит снова!

Плюнув на всё, я убрался в город пить пиво, лелеять замыслы и домыслы, а также искать новые способы стать сильнее, красивее и богаче.

Следующие трое суток беготни, разведки, расспросов и мата показали три вещи — я нищий и вне гильдии, кидаться на незнакомых монстров очень больно, а также все, кроме скорпионов слишком опасно для моего небронированного и непрокаченного зада. Даже при включении режима «дамы», примененного на каком-то ослике женского полу. Все эти горести и скорби я познал на себе даже несмотря на все возможные ухищрения, которые совершенно бессовестным образом применял.

Утром я тащился из гостиницы за город как на эшафот, медленно и печально. Предстояло убить пять или шесть скорпионов, чтобы продажей их жал добить денег на членство в Гильдии Авантюристов, что было моей последней надеждой получить хоть какую-нибудь вменяемую информацию. Прекрасный Хаис-Лумпур оказался ловушкой! Я здесь даже упасть никому на хвост не мог на пару-тройку уровней, так как разница уровней в отряде не могла превышать значение в восемь. Если подобное превышение происходило, опыт переставал делиться на всех поровну, отходя тем, кто наносил монстру урон.

Грусть, печаль, тоска. Но я хотя бы здесь не застрял.

В воротах стояла ОНА. Тяжело дыша, со спутанными волосами, упавшими на лицо, в робе, покрытой крайне подозрительными пятнами. Ссутулившись и зловеще повесив руки перед туловищем, она стояла, глядя на меня мертвым остановившимся взглядом безумных глаз, из которых, наверное, впервые в жизни исчезла вся подлючесть.

Я почувствовал, как по спине потекла струйка чего-то ледяного.

— Ыыы… — сказала потрепанная, оборванная и, судя по всему, слегка поехавшая крышей Саяка Такамацури, не обращая внимания на осторожные исследовательские тычки древками копий от стражей ворот, — Ыыы…

— Да ну на***! — вырвалось у меня непроизвольное, после чего я предпринял попытку к паническому побегу, в надежде затеряться на улицах мегаполиса.

Попытка провалилась, едва начавшись — первый же переулок, в который я сунулся, оказался всего с одним поворотом, оканчивающимся тупиком. Обернувшись, я увидел закрывающую мне выход фигуру Саяки. Молчаливую, с точно также свисающими, как и ранее руками. Страшную.

Девушка подняла обе руки кверху, материализуя в них огромный керамический горшок литров на двести.

— Великая! Ведьминская! Кишечная! Бомба! — с зловещим надрывом прокричала Саяка, а я внутренне омертвел и внешне зажмурился, готовясь к недельному поносу и то, в лучшем случае.

Раздался глухой стук, а затем грохот разбивающейся посуды. Открыв глаза, я увидел картину маслом — Саяка не удержала посудину, та тюкнула её по голове, а затем свалилась, разбиваясь на черепки и демонстрируя, что ничего-то внутри и нет. Итог — валяющаяся без сознания девушка и куча глиняных осколков рядом. Вот и делай с ними что хочешь…

Почесав затылок, я пришел к выводу, что точно не хочу, чтобы эта сталкерша продолжила за мной бегать. Но для этого все-таки неплохо было бы наладить вменяемый диалог. Да и не оставлять же её на улице… а в гостинице есть пара крепких парней, помогут если что. Поэтому стражникам, все же рискнувшим проследовать за подозрительной ведьмой в закоулок (респект таким парням!) было сказано, что проблем особых нет, девушка слегка ударенная на голову сама собой (вопль слышали все), а я её забираю для кормления, поения и лечения, возможно даже электротоком. Насчет последнего уверил арабообразных джигитов в том, что являюсь настоящим профессионалом этого дела.

Париться с худой заразой я не стал. Притащив её к себе в номер, аки моряк сушеную воблу, я заказал разной-всякой еды, а затем, ничтоже сумнящеся, вымыл не приходящие в сознания мощи, мимоходом поразившись столь вопиющим отсутствием женственности. Несмотря на общую вредность, бессознательная Саяка лицом была очень даже ничего, а всем остальным вызывала лишь острое желание накормить. Однако, воробьем я уже был стреляным, поэтому предпринял ряд мер для проведения переговоров на моих условиях. Проще говоря — закатав девушку в одеяло, я перевязал получившийся сверток веревкой, конец которой закрепил под потолок, переводя «гусеницу» в вертикальное положение. А затем поднес к её носу жареную ножку какой-то птицы.

Зубы залязгали, слюни полетели, субъект начал проявлять первичные инстинкты с такой силой, что аж веревка затрещала. Я не стал совсем уж издеваться на пострадавшим на голову ребенком, посему сначала скормил почти пришедшей в сознание девчонке небольшую порцию еды, а затем стал настаивать на переговорах, оставив остальную провизию на видном месте в качестве стимула.

Процесс пошел не сразу, но методы дрессуры у меня были отточены опытом борьбы с не одним и не двумя напарниками, бывавшими иногда в состоянии жестокого похмелья. Трутни сии были на смене хоть и недееспособны, но алкали заработной платы, вовсю рассчитывая, что я их прикрою. Разумеется, я шел им навстречу, мужская солидарность не собачий половой орган, но в обмен на лояльность изыскивал блага в куда большем объеме, чем оные алкоголики рассчитывали предоставить. Такой подход служил великолепной профилактикой против повторных заходов на штопор. Саяка со своими навязчивыми идеями ничем не отличалась.

Итак, убив целый день, мы с девушкой таки обрели фундамент для будущих взаимоотношений сугубо взаимовыгодного плана. Суть договора была проста как тапок — я помогаю ей поднять уровень и стать самостоятельной, а она мне помогает чем сможет и как получится, стараясь при этом не вредить. Ни о каком крестовом походе, совмещенном с охотой на ведьм речь идти не может и не будет, так как оные ведьмы мне ничего не сделали, кроме как воспитали это горе на мою голову. С браком и выбором «дамы» она идёт туда же и поглубже. Мышь вертелась в оковах, плакала, но продолжала есть кактус логичных доводов. Затем, наумоляв себе взглядом полкувшина пива, госпожа Такамацури выдула выпрошенное, а затем отрубилась прямо там, где висела. С самой счастливой рожей.