Лесная дорога

Он спустился вниз и пошел на кухню, нигде не выключая свет. Она ведь находила какое-то успокоение в том, чтобы не подпускать близко темноту, и Майклу не хотелось это менять. Автоответчик мигал новыми сообщениями, но у него не было ни времени, ни желания их прослушивать. Вероятно, сегодня Джиллиан оставляла повсюду следы возмущения и гнева, и он только расстроится, услышав о последствиях ее поведения.

Надо сосредоточиться.

У микроволновки лежала адресная книга Джиллиан, набитая до отказа обрывками почтовой бумаги и учетными карточками, исписанными кулинарными рецептами. Майкл без труда нашел номер Ханны и сразу набрал его, облокотившись на посудомоечную машину. Оттуда шел затхлый запах; и Майкл, пока слушал телефонные гудки, открыл шкаф и достал коробку моющего средства.

Раздался щелчок, и прозвучал голос Ханны.

– Не хочу с тобой разговаривать, - без выражения произнесла она.

– Почему, Ханна?

– Майкл, это ты?! Что тебе от меня нужно? Что происходит? Она - что, заставила тебя позвонить мне, потому что на этот раз я не собираюсь ее прощать? У нее масса объяснений…

– Ханна, прошу тебя, - перебил ее Майкл. Выслушай меня.

Должно быть, что-то в тоне его негромкого голоса тронуло ее. Вероятно, на своем автоответчике Ханна увидела, что звонят из дома сестры, и решила, что это Джиллиан. Если Ханна попалась сегодня его жене под горячую руку, то, без сомнения, стала одной из ее жертв.

– В чем дело?
– спросила Ханна, не в силах скрыть тревогу.

– Послушай, что бы она ни сделала или ни сказала сегодня, она не в себе.

– Ладно, перестань. Она моя сестра, Майкл. Я все-таки хочу знать, как тебе удалось довести ее до такого состояния?

Он со вздохом стукнулся головой о стену, прижав трубку к уху.

– Господи, Ханна, дело тут не во мне. Ты можешь хотя бы на секунду перестать думать, что знаешь ответ на все, и выслушать меня?

Линия глухо молчала. Потом прозвучало:

– Наглости вам не занимать. Вам обоим. Клянусь Богом, если теперь вы так обращаетесь с людьми» то вы друг друга стоите. Я тебе не жена, Майкл. Ты не имеешь права разговаривать со мной…

– Ханна!

Тихо выругавшись, он посмотрел наверх, словно пытаясь увидеть через потолок, не потревожил ли он Джиллиан. Потом снова заговорил, стараясь не повышать голоса. От волнения в горле стоял ком, пока он подыскивал слова, объясняющие причину его звонка.

– Послушай, говорю тебе - она не в себе. Она., она нездорова. И дело совсем не в том, что она раздражительна или озлоблена. У нее что-то вроде бреда, Ханна. У нее проблемы с памятью. Мне надо отвести ее к специалисту - такому, кто ей поможет, но…

– Бред - что ты имеешь в виду? Она что - на наркотиках или вроде того? Экстази? Она всегда говорила мне, что вы оба против этой дряни.

Он с трудом сдержался, чтобы не накричать на нее. Сделав глубокий вдох, он быстро проговорил:

– Это не наркотики. У нее бывают такие… случаи. Странное поведение. Боюсь, она может себе навредить.

«Или кому-то еще», - подумал он. Но не осмелился произнести эти слова вслух.

– Подожди, ты хочешь, чтобы я к вам приехала? В ее голосе прозвучало такое изумление, что Майкл сразу не нашелся, что ответить.

– Ну да. Я… ей сейчас плохо и…

– Я не смогу. Не уверена, что захотела бы, даже если бы могла Майкл, я живу от вас в двух часах езды, не говоря о том, что завтра рано утром мне надо быть в больнице.

Майкл нахмурился.

– В больнице? В чем…

– Моя маммограмма показала нечто такое, чего там быть не должно. Собираются сделать биопсию.

– Черт. Ханна, мне жаль. Я не знал.

– А откуда тебе знать? Я несколько дней пыталась сказать об этом Джилли, но она меня только отшивала Ханна вздохнула. Ее тошнит?

– Что?

Покачав головой, он принялся вышагивать по кухне.

– Рвота, Майкл. У нее есть рвота? Физические повреждения? Судороги?

– Нет, но…

– Нет. А если бы были, ты бы отвез ее в больницу. Так что, извини, но что бы это ни было, сейчас помочь не смогу. И если еще учесть то, как она со мной обращалась… Когда она сможет пользоваться телефоном, пусть позвонит и извинится, а если понадобится с ней посидеть, можешь ее ко мне привезти. Не знаю, что с вами обоими творится, но, думаю, вас надо лечить.

И Ханна повесила трубку.

Моргая в изумлении, Майкл отвел трубку в сторону и уставился на нее. Должно быть, Джиллиан сильно обидела Ханну, сказав ей какую-то гадость.

– Господи, - прошептал он, продолжая вышагивать по кухне.

Положив ладони на затылок, он вытянулся во весь рост, заставляя себя размышлять. Ни за что нельзя сейчас оставлять Джиллиан дома одну, но если Хана не может приехать, то вариантов совсем немного. Несколько раз он принимался набирать номер еще одной родственницы жены, но из этого ничего хорошего не вышло бы. Джиллиан не захотела бы, чтобы ее увидели в таком состоянии. А Майклу нужно было быстро принимать решение.

Он уперся лбом в холодильник, ощущая, что словно внутри черепа гудит электрический мотор, а секунду спустя отошел в сторону, кивая сам себе. По-прежнему зажимая трубку в ладони, он быстро набрал номер, чувствуя, как учащается его пульс при звуках гудков на том конце линии. Потом посмотрел в окно над мойкой: там была непроглядная тьма. Вероятно, луна спряталась за облака или за деревья. Так или иначе, то была не обычная чернота ночи: казалось, тьма целиком поглотила дом.

– Алло?
– ответил голос на другом конце провода.

– Тедди, привет!

– Майки! Эй, приятель, наконец-то ты проявился. Я оставил тебе кучу сообщений. Где пропадал? Тебе уже лучше? Проветриваешь мозги?

Один только звук дружеского голоса успокоил Майкла. Тедди неожиданно сделался индикатором психического здоровья друга Майкла увлекал за собой поток бед, невыносимых страданий и ужасных потерь. Вот если бы Тедди смог бросить ему спасительную веревку…

– Слушай, Тед. Мне нужна твоя помощь. Речь идет о… Джилли. У нас большие неприятности.

Когда Тедди Полито заговорил снова, в его тоне не осталось ни намека на шутливость.

– Рассказывай, Майкл. Скажи, как тебе помочь.

По дороге в Эймсбери Майкл не стал включать приемник. Ему хотелось тишины. Сердце сильно колотилось в груди; его грозное стаккато излишне быстро толкало Майкла вперед. Свет от фар встречных автомобилей освещал салон машины золотистым сиянием, придавая всему нереальный вид. Майкл понятия не имел, что именно скажет, оказавшись в доме Барнсов. Придется ли ему вмешаться в чужую жизнь со своими проблемами? Тот Майкл, каким он всегда был, поеживался при одной мысли о вторжении в чью-то жизнь, однако эта часть его души все более вытравливалась. Оставалась сердцевина - важно все, что касается жизни Джиллиан.