Лесной рыцарь (Бушующий эдем)

Рено ощущал напряженную атмосферу, но не подавал вида. Он наблюдал за Элиз, и его постепенно охватывало возбуждение. Она засучила рукава своего бархатного платья, обнаружив красивые нежные руки, и ему хотелось дотронуться до нее, разгладить морщинку, пролегшую на переносице, провести пальцем по ее мягким губам. Он не мог позволить себе этого и потому просто наблюдал за тем, как меняется выражение ее лица, и прислушивался к звукам вокруг.

На дереве, которое возвышалось над их убежищем, сидел енот, время от времени перебегая с ветки на ветку. Вскоре, когда все вокруг стихнет, он спустится вниз и неуклюже засеменит прочь отсюда. По шороху, доносящемуся из шалаша Генри, Рено понял, что мальчик не спит, беспокойно ворочаясь и, быть может, обдумывая планы, как убить Рено и освободить Элиз. Было ясно, что бедняга Генри страстно влюблен! Рено не собирался оскорблять столь естественные чувства мальчика — это могло только ожесточить его. Но в любом случае следовало быть с ним поосторожнее, поскольку Рено был уверен, что лучше иметь в группе обычного предателя, чем такого вот несмышленыша, одержимого слепой страстью.

Следовало присматривать и за Паскалем. Он тоже был явно неравнодушен к Элиз и только делал вид, будто смирился с тем, что ему пришлось отступиться от нее. Однако Рено был уверен, что уязвленная гордость Паскаля еще даст о себе знать, и решил превозмочь свою антипатию к нему и постараться его понять. Ведь помимо крушения надежды добиться взаимности Элиз он был оскорблен еще и тем, что его свобода куплена ценой ее жертвы. А впрочем, Рено допускал, что переоценивает чувства Паскаля. Вполне вероятно, что он так же туп и эгоцентричен, как покойный комендант, Шепар, и ему просто недоступны угрызения совести. Что же, в таком случае с ним легче будет поладить.

Совершенно другим человеком, по мнению Рено, был Сан-Амант: в нем еще чувствовалось аристократическое происхождение. В Луизиану приезжало много молодых людей — здесь они надеялись заработать состояние, которым затем, по возвращении во Францию, собирались щеголять при дворе. Однако были среди них и такие, которые тайком покидали Европу, скрываясь от правосудия либо от уплаты долга чести. Для них Луизиана по большей части превращалась в тюрьму, а не в убежище. Они представляли особую опасность, так как им нечего было терять.

О мадам Дусе нечего было и говорить — она являлась балластом, мешавшим им двигаться с той скоростью, с которой могли бы, не будь ее с ними. От испытанного шока и горя у нее почти помутился рассудок. Она представляла для всех угрозу, и поэтому за ней тоже следовало присматривать. Рено решил поручить это Генри, что должно было принести двойную пользу: обеспечить защиту мадам Дусе и вселить в мальчика чувство ответственности и собственной значимости.

Рено вновь вернулся мыслями к Элиз, и его лицо озарила улыбка. Она делала над собой героические усилия, чтобы держаться бодро, и Рено знал, что поддержкой в этом ей служат гордость и гнев. Он заметил, как несколько раз в глазах Элиз промелькнула ярость, но для него это было лучше, чем видеть ее страх. Когда он вспоминал, как она дрожала в его объятиях прошлой ночью, ему делалось не по себе, и он всеми силами старался не думать о том, как гнусно, должно быть, обращался с ней этот мерзавец Лаффонт. Но тяжелее всего было думать о том условии, которое поставил ей он сам. Рено пытался убедить себя, что им двигала забота о ней, а не низменные инстинкты и плотские желания, но из этого ничего не выходило.

Бог тому свидетель, как он желал ее! Все в ней пробуждало в нем желание: ее походка, округлость грудей, скрываемая под бархатом платья, густые блестящие волосы с завитками на тонкой изящной шее и даже ее бледные худые коленки и узкая нога, которую он увидел, когда она сняла чулок. Черт возьми, неужели она сама не сознает этого, поднимая свои юбки и обнажая перед ним ногу?!

— Что ты делаешь? — резко спросил Рено.

Элиз подняла голову, вздрогнув от неожиданности.

— Смотрю, не застряла ли в ноге колючка.

— Ты наступила на колючку?

— Она впилась в мою туфлю.

— Дай мне посмотреть. — Он опустился на колено рядом с ней.

— Я справлюсь сама, — поспешно произнесла Элиз, отдергивая ногу.

— Я не сделаю тебе больно.

— Но это пустяк, простая царапина!

— В ноге мог остаться кусочек колючки.

Голос Рено звучал весьма твердо. Элиз смотрела на него в нерешительности, понимая, что если это действительно так, то нога вскоре опухнет и она не сможет идти дальше.

— Хорошо, посмотри, — согласилась она наконец. Рено в молчании рассматривал ее пятку.

— Ну и как?

— Тут какое-то темное пятнышко, это, наверное, колючка. Есть у тебя иголка?

— Нет, — коротко ответила Элиз.

— Я могу извлечь ее острием ножа, — спокойно сказал Рено, не обращая внимания на ее попытку убрать ногу. — Только у меня к тебе есть предложение: я выну колючку из твоей ноги, если ты сделаешь то же для меня.

— Что, и у тебя заноза?

Он протянул ей правую руку, и Элиз увидела торчащую в ладони толстую занозу. Ему и в самом деле трудно было вытащить ее левой рукой.

— Не знаю, смогу ли я…

— Ты испытаешь наслаждение, вытаскивая ее! — улыбнулся Рено.

Элиз решила, что это правда, и нахмурилась, чтобы скрыть улыбку.

— Хорошо, я постараюсь.

Вновь взяв в руки ее ступню, Рено вытащил занозу наточенным острием ножа и приложил к ранке палец, чтобы остановить тонкую струйку крови.

— Вот твоя заноза. Не двигайся, я скоро приду.

Рено скрылся в лесу и вскоре вернулся. Бросив в котел горсть какого-то хвороста, он пояснил:

— Это кора красного дуба. Она остановит кровь и предотвратит заражение.

— Но я приготовила воду, чтобы помыться!

— Неважно, я принесу еще, — сказал он и протянул ей свой нож рукояткой вперед.

Взяв у него нож и сжав левой рукой его пальцы, Элиз на секунду задумалась, как ей лучше вытащить занозу. Куда девались ее гнев и жажда мщения, так необходимые ей в эту минуту?

Элиз принялась за дело и вскоре не без труда вытащила занозу. Из небольшой ранки потекла густая темно-красная кровь, но Рено не двинулся с места и не застонал, хотя Элиз была уверена, что ему больно.

Они промыли свои ранки и перевязали их полосками мягкой кожи. Рено принес воды и ушел к ручью, а Элиз, умывшись, принялась раздумывать, снять ли ей платье или оставаться в нем. Наконец стремление к комфорту взяло верх, и она, расчесав волосы пальцами, заползла в шалаш в одном нижнем белье и моментально уснула.

Рено застал ее крепко спящей посередине их ложа. Стараясь не разбудить ее, он лег рядом и тоже закрыл глаза…

Элиз проснулась на рассвете от удушающей жары. Открыв глаза, она поняла, что лежит в объятиях Рено. Резко отстранившись от него, она увидела, что он тоже не спит.

— Доброе утро, — произнес Рено. Повернувшись на спину, он вытянулся на ложе во весь рост. — Извини, если я перешел немного на твою половину.

Элиз с подозрением посмотрела на него.

— По-моему, пора вставать.