Лесной техникум
Шрифт:
Князь-чародей возлежал в своих покоях на диване и почитывал какую-то древнюю колдовскую книгу. Воздух вокруг него от этого занятия искрился и поблескивал.
— Тук-тук-тук, — раздался из ниоткуда голос бабы Яги.
— Ну заходи, что ли, — откликнулся Полоцкий, закрывая и откладывая книгу. Вокруг книги полыхнуло и в комнате отчётливо пахнуло серой.
Яга материализовалась в середине комнаты, как раз внутри вытканной на ковре пентаграммы, чинно проследовала к ближайшему креслу, куда и плюхнулась.
— Вызывали к первокурсникам, к волхву нашему.
Полоцкий хмыкнул:
—
— А вот и не угадал! — радостно заявила Яга.
Глава 16
И зачем тебе три штуки…
Услышав ответ Яги, полоцкий удивлённо поднял бровь. За молодого волхва он сильно не волновался: раз Яга тревогу не бьёт, значит студент уже совсем здоров. Но ведь любопытно же, что ещё такого непотребного молодняк придумал учудить?! Яга долго мурыжить его не стала, сообщила радостно:
— Его гадюка укусила.
— А что ж его мавка? Почему не отогнала?
На что древняя лесная ведьма ответила с не меньшей радостью:
— Вот она-то его и покусала.
Полоцкий задумался, почесал бороду. Ситуация не то, чтобы невозможная. Она в принципе невозможная. Осталось только сказать:
— Нда… Что-то в последнее время каждый новый набор всё чудесатее и чудесатее получается…
— Не, то, что первокурсники чудят, то всегда было. Но раньше-то они курсу к третьему стабилизировались, за ум брались, а нонче, чем дальше, тем чудят круче.
На это Полоцкий задумался и столь же задумчиво ответил:
— Тоже верно. Но если посмотреть с другой стороны… получается, что это не чудачество, а креативность. И ведь уже бывало, что на этой креативности мы и выезжали.
Яга на это с сомнением качнула головой:
— Как бы нам на этой кривотивности не заехать в такие кривые, что и не выехать.
— Такая вероятность существует, — спокойно кивнул Полоцкий, — но и вероятность того, что без этой креативности мы однажды упрёмся в стенку, да так, что будет ни туды, ни сюды, тоже существенно выше нуля.
— Вероятности, невероятности… — проворчала Яга. — Ладность, пойду я.
Сказала это и пропала, а князь-чародей уставился в потолок и усмехнулся, вспоминая собственную молодость, как сам только вступал в колдовское учение, какие сам творил косяки и выверты. Вот ведь, кажется есть вещи, что сотворить невозможно, в принципе, но молодняк умудряется и такое вытворить. И даже не такое!
Федины родители приехали в школу в среду, тогда же Ваню снова выдернули с занятий и призвали в кабинет Полоцкого, причём не в официальный, тот что в техникуме, а в настоящий, в замке. Там же обнаружились и федины родители, Зинаида Анатольевна и Порфирий Валерианович. Оба сидели пришибленные и ошарашенные — последствия серии демонстраций, призванных убедить непосвящённых, что магия реально существует.
— Иван Иванович, наш волхв, — представил его Полоцкий. — Федин однокурсник. Он же и убедил меня изменить обычный в сложившейся ситуации порядок действий и предложить вам поговорить с Федей.
Взгляды скрестились на Ване и ему стало жутко неуютно. Особенно, когда Зинаида Анатольевна дрожащим голосом спросила:
— Вы… его вернёте?
И начинающему волхву пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы
ответить:— Нет. И даже, если бы я знал как это сделать, я бы не стал.
Дальше последовал очень тяжёлый разговор, в ходе которого Ване пришлось убеждать расстроенных родителей, что федино решение всё-таки следует уважать, тем более, что оно, по сути, не такое уж плохое.
В конце концов прекратил это безобразие Порфирий Валерианович, который в конце концов дозрел до здравой мысли:
— Зиночка! Давай действительно поговорим с Федей. Вдруг получится его уговорить?
Федина мама на это всхлипнула, а Ване пришлось придать голосу совершенно отсутствующую у него твёрдость, заявить:
— Только учтите, Федя сказал, что если вы будете давить на жалость, канючить, уговаривать, он просто повернётся и уйдёт. Не делайте больно ни ему, ни себе.
Тут очень к месту влез Полоцкий:
— Тем более, что он сохранил своё имя и память. Это состояние называется водяной князь, позиция в сообществе природных духов очень сильная, такого и в Москве-реке нет, во всём Волжском бассейне только один, в самой Волге. Так что перспективы у Феди очень и очень хорошие.
Ехали на место молча, переехали через мост и машину оставили в посёлке, а дальше лесом, лесом, до самой бобровой запруды.
Уже на месте, прежде чем позвать своего бывшего однокурсника, Ваня ещё раз напомнил:
— Вы только помните, что я вам сказал…
— А что ты им сказал? — со стороны пруда раздался вредный федин голос.
И вот уже водяной вышел на берег, по воде словно посуху, посмеиваясь, всё в той же пижаме. Обнял отца, мать:
— Ну, здравствуйте!…
— И тебе не хворать! — откликнулся Ваня, пожимая руку приятелю. Ответное рукопожатие было искренним, что начинающего волхва порадовало. И всё же он поспешил удалиться, заявив, что хочет прогуляться по лесу.
Отойдя метров на двести, что бы видом своим не смущать и самому не подслушивать и не подглядывать, он уселся на поваленный древесный ствол и принялся ждать. Ильмера выползла из рукава, перекинулась и уселась ему на колени. Ваня тут же завернул её в свою куртку.
— Чего мы тут сидим, если ты так нервничаешь? — спросила мавка.
— Они должны сами договориться.
— А если не договорятся?
— Тогда плохо будет всем.
— Если так, почему ты им не поможешь? Ты же волхв! Ты даже приказать можешь! Какие-то запреты? Только для волхвов или вообще?
Ваня на это только усмехнулся, прижал мавку к себе по крепче:
— Есть такая штука, свобода воли. Есть вещи, которые каждый человек должен решать для себя сам. Если сделать это за человека, то плохо будет всем.
О чём Федя говорил с родителями целых два часа, Ваня так и не узнал. Ни водяной, ни его родители этой темы не касались, а он не спрашивал. Только по дороге к машине федина мама время от времени всхлипывала, а Порфирий Валерианович спросил:
— Не знаешь, здесь в деревне кто-нибудь дом продаёт?
— Могу поспрашивать, — ответил Ваня. — У нас же тут дача.
— О! Как здорово!…
И дальше всю дорогу федин папа расспрашивал Ваню об окрестностях. Этой же осенью Омофоровы купили в Заделе дом, а зимой взяли ребёнка из приюта. Выйдя на пенсию они окончательно переехали в деревню, развели пасеку и даже в самые пустые годы у них был обильный мёд. А федин названный брат…