Лесные твари

Демид озадаченно посмотрел на следователя, на Фоминых Ольгу Игоревну. Многих людей видел он в своей жизни. Большинство из них без труда поддавалось классификации, укладывалось в тот или иной психологический тип. Даже майор Антонов, со всем своим контуженым прошлым, со знаниями ученого и жаргоном военного, не представлял ничего особенного – Демид мог без труда просчитать все его поступки, предсказать грядущие действия, и, при желании, переиграть по всем статьям. Следователь Фоминых не укладывалась ни в какие рамки.

Демиду уже приходилось сталкиваться с женщинами в милиции. Он вспомнил капитана Белоножкину по кличке "Бешеный Заяц", вспомнил, как она смолила "Астрой", орала на него визгливым голосом и била кулаком по столу, вспомнил, как потом извинялась, ссылалась на то, что так загружена, и не знала, что он – от Сергея Ивановича, а дома все так запущено и дети болеют, и дела никому нет, что у нее проблемы с мужем, и Демид Петрович так любезен, что достал церебролизин, два инсульта у отца… Вспомнил практикантку из оперотдела Лизу, с которой был послан в гаражный кооператив для уточнения данных – сам писал заявление, сам и расследуй – черноволосую девчонку в черных колготках и черной мини-юбке, как они бродили между кирпичными коробками и смеялись, как к ним пристали трое молодцов, и они пытались бежать, но молодцы догнали – попробуй убеги на каблуках – и Дема, вздохнув, принял бой, и молодцы извивались друг на друге, держась за ушибленные мужские достоинства, а потом пришлось зайти домой умыться, и практикантка Лиза благодарно поцеловала его, да так и не смогла оторваться, и черная юбка поползла вверх, а черные колготки были спущены, а может, даже и порваны в порыве страсти… Лиза потом звонила ему, но Демид сказал, что дело его закрыто…

Следователь Фоминых не думала о семье. Демид вообще не мог понять, о чем она думала. Неужели о работе? Она была грубовата. Она была умна и энергична. Была довольно красива – правильное лицо с тонкими бровями и высоким лбом, чистые русые волосы, скрепленные заколкой в изящную прическу, серые большие глаза с длинными ресницами. Но глаза ее были задернуты шторкой, не допускающей чужеродного вмешательства. Красота ее была холодна как камень.

Внешне следователь Фоминых была самым обычным следователем-женщиной, и в поведении ее не было ничего, что выходило бы за рамки обычной женщины-следователя. Конечно, она не очень-то любила людей, но кто их нынче любит? Разве что какой-нибудь закоренелый интеллигент, много читающий старые книги и редко ездящий в городском транспорте. Или баптистка, еще недавно бывшая преподавателем сопромата, а теперь вдруг приобщившаяся к Богу…

Внешне Фоминых была вполне обычной. Но что творилось у нее внутри, Демид понять не мог.

"Я разберусь с тобой, красавица. Я хочу знать, что представляешь ты из себя на самом деле. И чего ты боишься. Человек должен чего-нибудь бояться. Если он ничего не боится, это уже не человек, это автомат с газированной водой".

– Когда вы будете брать этого… Эту преступную шайку?

– Сегодня.

– Я хотел бы присутствовать…

– Я бы тоже этого хотела. – Холодная полуулыбка, скрывающая удовлетворение. – В восемнадцать ноль-ноль у этого здания. Выезжает оперативная бригада. Желаете придти?

– Да, обязательно. – Демид уставился на Фоминых своим немигающим взглядом, заставлявшим большинство людей отводить глаза. – Да, Ольга Игоревна, у меня еще один вопрос есть. Последний.

– Да?

– Вы замужем?

– Нет. – Покраснела слегка, но глаза не опустила. – Что, Демид Петрович, уже планы какие-то строите?

– Строю. Расставляю на вас сети, Ольга Игоревна. Хочу пригласить вас. Ну разумеется, когда разберемся с этим Королем Крыс.

– Куда? – глаза Фоминых округлились. – Куда вы можете меня пригласить?

– На танцы. Вы давно танцевали в последний раз… Оля?

– Не помню. – Следователь Фоминых поднялась на ноги. – Демид Петрович… Извините, думаю что вам нужно идти…

– Вы умеете танцевать самбу? Я вас научу, у меня хорошо получается. Вот, смотрите, начинаем с третьего такта. Нога идет сюда…

Следователь Фоминых рухнула на стул и захохотала. Она хохотала до слез и никак не могла остановиться.

Демид тихонько, почти на цыпочках, покинул кабинет. Он был весьма озадачен.

ГЛАВА 10

Карх был голоден. Он проснулся, и привычное чувство неуемного, всепоглощающего голода заполнило все его естество. Он спал слишком долго. Два года спал он после того, как убили его хозяина. Убили хозяина и всех других кархов. Карха тогда тоже убили, но хозяин отметил его своей благодатью – и он ожил, единственный. Он спал как мертвый – кархи не видят снов. И через три луны после того, как он проснулся, его снова убили. Жалкие людишки! Дикая боль разорвала тогда его тело с разрывами пуль, дикий страх разорвал на части его душу. Проклятье! Карх не может бояться! Карх не должен бояться! Страх – не его удел. Страх – удел людей – глупых слабых двуногих с вкусным жирным мясом, считающих себя разумными. Люди рождаются и живут в страхе, люди умирают в страхе. И если они перестают бояться, то нужно снова заставить их делать это. Карх знает, как сделать это – он был создан для этого. Создан хозяином для страха, и боли, и крови.

Карх потянулся и провел когтями по стене, оставив глубокие борозды в старой штукатурке. Он хотел есть! Что вкусного можно было сожрать в этом захламленном логове? Здесь были только крысы – маленькие, тощие и вонючие. Разве можно сравнить их с человечиной – тем мясом, что ходило рядом по улицам, ездило в дымных машинах, размножалось в каменных коробках и увешивало себя побрякушками из любимого золота? Тем мясом, что считало себя венцом природы, и все равно было только мясом.

Мясо может разозлиться на карха. Оно может загнать его в ловушку, может расстрелять его. Но не может убить его, не может сожрать его. И поэтому карх сам сожрет это мясо. Он будет жрать это мясо, пока не насытится.

Когда он насытится?

Никогда. Потому что карх голодный. И потому что карх никогда не умрет.

Убить карха может только Бессмертный. Но и карх может убить Бессмертного. И карх сделает это первым. Потому что Бессмертный все забыл, разучился читать мысли и видеть завтра. Он слаб, этот человечек.

И все же карх боится его. Почему? Скоро Бессмертный придет к нему в гости, и на ужин будет мясо Бессмертного. Бывшего Бессмертного. Карх знает это. Он не разучился читать завтра. Почему же ему страшно?

Крыса пискнула, перебегая дорогу под самым носом карха. Молниеносное движение – и она очутилась в пасти Короля Крыс. Забилась, еще живая, пытаясь вырваться из ловушки зубов.

Карх медленно сомкнул челюсти. Крыса заверещала, когда клыки-иглы проткнули ее вздувшийся от напряжения животик, и кровь брызнула тонкими струйками. Крыса размахивала в воздухе лапками, пытаясь зацепиться за что-нибудь, но вокруг был только частокол кривых клыков. Она, наверное, еще надеялась на что-то, и молилась своему крысиному богу об избавлении. Или о легкой смерти. Но крысиного бога не существует, есть только Король Крыс. Так прозвали его людишки. И он не дарует легкой смерти.

Карх разжал пасть и крыса шлепнулась на пол. Она попыталась вскочить на ноги, скребла лапками по полу, но хребет ее был сломан, и кишки волочились за ней, выпав из живота. Карх помочился на крысу и побрел восвояси, оставив умирать. Она его больше не интересовала.

***

Демид готовился к встрече. Король Крыс ждал его. Он, конечно, имел в запасе немало сюрпризов для Демида. И он знал о Демиде много такого, чего не знал сам Демид. Не знал или не помнил. Но Демид и не собирался узнавать ничего нового о себе. Он даже не собирался разговаривать с Королем Крыс. Он собирался убить его.