Лесные твари

– Давай! – он лег животом на пол. – Ползи сюда, я тебя спущу.

– А ты?

– Спрыгну как-нибудь.

Лека проползла мимо Демида, извиваясь на досках, как раздавленная гадюка. Добралась до края балкона – неровного, гнилого, с торчащими зубами-гвоздями.

– И чего?

– Спускайся. Не бойся, я подстрахую.

Лека боялась. Она вдруг почувствовала, что ее мочевой пузырь переполнился, подпер к самому желудку. И высота вроде была не очень большая – метра три с половиной, но почему-то очень не хотелось прыгать туда, на ломаные доски перил внизу, в ожидании того, что остальные части балкона рухнут на голову.

– Давай! – Демид бесцеремонно спихнул Леку с балкона, и, не успела она заорать от страха, как закачалась в воздухе, Демид держал ее, вытянутые руки их сплелись. Дема медленно сползал с края площадки – зацепиться ему было не за что.

– Отпусти руки! – зашипел Демид. – Быстрее! Я сейчас свалюсь!

Лека, зажмурив глаза, разжала пальцы и полетела вниз. Приземлилась на ноги, но не удержалась и покатилась по земле, раздирая куртку в клочья. Тут же сверху свалились доски, Демид и прочий строительный мусор. Дема летел вниз головой, но в воздухе успел перевернуться и шлепнулся на корточки, как лягушка. Шуму наделали хоть отбавляй.

– Уф-ф… – Демид обалдело крутил головой. – Угробишь ты меня когда-нибудь, чертовка. Ничего по-человечески сделать не можешь…

Тираду его прервал мент, как чертик из табакерки вылетевший из разбитого окна на балкон. Балкон молодцевато крякнул, взвизгнул и радостно обрушился. Милиционер остался жив, он копошился под досками, стонал матерно, но у Демида и Леки не было времени оказывать ему помощь. Они уже бежали.

Вслед им пальнули пару раз, и Демиду это очень не понравилось. Знал он, что не применяет наша милиция оружие просто так. Нужно очень разозлить милицию, чтобы она начала стрелять из табельных пистолетов.

Их загоняли как волков. Охота подходила к концу. Они бежали, неслись, поджав хвосты, по коридору, помеченному красными тряпками. Загонщики улюлюкали со всех сторон, еще не вышли из азарта погони, но их дело было сделано. Теперь наступила очередь охотников. Их было много – людей с ружьями – и можно было только гадать, кто первый из них влепит пулю в затравленного, оскалившегося в последний раз зверя – шарахнет пулей в бок, не боясь испортить шкуру – потеха, так потеха…

Можно было избежать пули. Лечь на землю, носом в грязь, положить руки за голову, и ждать, когда к тебе подбегут. Терпеливо ждать, когда тебе отвесят должное количество пинков и наденут "строгие" наручники и кинут в машину. Но в конце все равно была пуля. И менты тут были ни при чем, Демид даже не держал на них зла. Они просто делали свою работу.

Последняя пуля – это была уже не их работа. А Демид хотел взглянуть в глаза той твари, которая рыла ему могилу. Он еще не рассчитался с нею.

Он бежал. Бежал очень быстро. Может быть, его и не догнали бы те, сзади. Тем более, что он был сейчас в своем лесу, называемым Нижнем Новгородом – лесу, изученном до последнего дерева, до последнего кустика. Но на волков нынче охотятся на машинах, и стреляют в них из автоматов. И, когда Демид с Лекой вылетели на центральную улицу, завизжали тормоза и черная Волга остановилась перед ними, как вкопанная, перерезав выход.

Дверца распахнулась. И оттуда выскочили молодцы в камуфляже с АКМ, подствольными гранатометами, финками, шампурами и мангалами, с собаками, ягуарами, БТРами, пулеметом "Максим", шашками наголо, секретная бригада по борьбе с террористами SAS-22 из Великобритании и разведывательная группа "Sayeret Mat'Kal" из Израиля, и три жандарма в черных масках из французской "GIGN", и члены партии ЛДПР, и секретный аннигилятор на трех велосипедных колесиках…

Никто оттуда не выскочил. Дверца распахнулась, и шофер, невидимый в темноте, спросил старым скрипучим голосом:

– Подвезти, ребята?

Демид схватил Леку за шкирку и кинул ее в машину как баскетбольный мяч. И сам прыгнул рыбкой на заднее сиденье. Вовремя, иначе словил бы пулю в спину. Шофер с криком "Эх, бля!!!" вдавил педаль газа в пол, из сопел реактивного двигателя вылетела струя раскаленной плазмы и они стартовали с первой космической скоростью.

Демид лежал на сиденье, хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег, пытался что-то соображать, но получалось у него плохо. Что сказать этому шоферу? Это ведь не пацан за рулем маминого "Ниссана". Вежливо попросить его уступить место за рулем? Посулить кучу денег? Объяснять, что они – борцы за спасение человечества?

Демид лежал и смотрел на затылок водителя, прикрытый сверху кожаной кепочкой. В одном ухе водителя болталась здоровенная сережка в виде латунной пятиконечной звезды, размером с половину деминой ладони. Второе ухо наполовину отсутствовало. Не был похож этот водитель на перепуганного обывателя.

И уж, конечно, не нуждался он в замене. Вел свою тачку так, что непонятно было, каким образом она не взлетает. Петлял по улицам со скрежетом и дымком из-под колес, поворачивал на такой скорости, что машина вставала на два колеса, и насвистывал себе под нос что-то вроде "Hair of the dog" [52] .

52

"Собачья шерсть". Песня рок-группы "Nazareth".

– Друг… – Демид мучительно соображал, где он уже видел эту экзотическую личность, – Слушай, друг, ты классно водишь тачку. Я еще такого не видел…

– Увидишь, братишка. – Водила заложил такой вираж, что они едва не проехались по стене дома. – Такое ща увидишь, мало не покажется.

И тут Демида наконец-то прошибло. Голос старика и внешность панка. Редкое сочетание, незабываемое.

– Кикимора, ты?

– Я, – Кикимора обернулся, выкрутив шею назад под немыслимым углом, как сова. Ухмыльнулся безобразной своей улыбкой. – Ты рад, братишка? Хоть теперь-то рад?

– Рад, – буркнул Демид. – Куда везешь нас? На жертвенный алтарь?

– Ну ты даешь! – Кикимора заржал. – Я тебя, птенчик мой божий, не кудавезу, а откуда. От мусоров тебя спасаю. И не думай, что спас уже. Потому как менты нынче очень резвые. И злые на тебя до невозможности. И думаю я, что увидишь ты их фараонские тачки сегодня еще не раз. Вот, кстати…

Сине-белая Волга с мигающим "попугаем" на крыше вылетела наперерез, встала наискосок на дороге. "Ха-ба!!!" – затрубил, как мамонт, Кикимора, тормознул в сантиметре от неминуемого столкновения, дернул рычаг, врубил заднюю, выехал на тротуар, раздавив в лепешку урну. Двери милицейской Волги уже начали открываться, уже показался оттуда короткий черный ствол, но Кикимора прыгнул машиной с бордюра, шлепнулся днищем об асфальт, взревел движком, выпустив дымовую завесу.

На этот раз преследователь у них оказался посерьезнее. Мастер. Сидел у них на хвосте, не отрывался. Они чесали по шоссе, скорость добиралась до заветных двух сотен. И это как раз было то самое, о чем Дема не сказал парнишке в Ниссане – Волга с хорошим двигателем. Советский сарай с виду, и зверь внутри.

У Кикиморы тоже была Волга. И Демид не сомневался, что под капотом у нее тоже стояло что-то импортное. Урчало это как-то не по-нашему – ровно, без натуги, и спидометр уже зашкаливало.