Лесные твари

Лесные остались за пределами Круга. Они молча стояли и смотрели. И Степан стоял там же, и сжимал свой топор, и не мог сделать шага, хотя, может быть, и хотел бы встать рядом с Демидом.

– Ну-с, господа! – голос Демида прозвучал наглым, чужеродным диссонансом в этой первородной тишине. – Предлагаю выяснить отношения! Есть у меня подозрение, господа уродливые монстры, что друзьями мы с вами так и не станем. Да и не к чему это пошлое братание, как вы полагаете? Поэтому я предлагаю вам очень простой вариант. Вас двоих, – он показал мечом на Волчицу и жреца, – я отпускаю. Вы много напортачили, но к сожалению, вы – человеки, поэтому я не могу отрубить вам головы, хотя вы этого и заслужили. В конце концов, это не мое дело, пусть вами занимается милиция. А вот ты, карх, известный также под именем Король Крыс, как раз по моей специализации! Помнится, ты хвастался, что единственный во всем мире можешь убить меня? Может быть, ты и прав. Во всяком случае, никому другому сделать это пока не удалось. Только знаешь, любая теория поверяется практикой. И я хочу предоставить тебе отличный шанс проверить ее снова.

– Человек, человек, человек… – тихий голос карха усиливался, превращаясь в визгливый скрежет. – Ты дурак, человечек! Ты даже представить себе не можешь, до какой степени ты слаб! Мы выросли. Все мы выросли. Даже смерть моя пошла мне на пользу. А ты съежился, человечек, ты растерял всю свою силу. И ты еще пытаешься напугать нас! Ты похож на ежа! На ежа с иголками – маленького, с мокрым носом и мягким, беззащитным брюшком. Ты ел когда-нибудь ежей, человечек?

– Ежей? – Демид недоуменно покрутил головой. – По-моему, нет.

– А я – ел! Я очень люблю ежей!

– Извращенец, – сказал Демид. – Я всегда говорил, что ты – извращенец! Давай, ешь меня, вонючий ежеед!

На Демида набросились все трое – одновременно, с трех сторон. Карх с визгом, с обычным своим кличем. Жрец и Волчица – безмолвно, словно им вырвали языки. Демид скользнул вбок – так, чтобы между ним и кархом оказалось синее пламя Круга. Король Крыс не решился прыгнуть через огонь, испуганно шарахнулся в сторону. Это дало Демиду выигрыш в несколько секунд.

Трезубец просвистел в воздухе, едва не вонзившись Демиду в голову. Удар был точен, он достиг бы цели, но кимвера спасла его нечеловеческая реакция. Он прыгнул, закрутившись в невероятном боковом пируэте, он покатился по траве. И в конечной точке замысловатой траектории ударил ногой в живот жреца, в солнечное сплетение.

Обычный человек сложился бы от такого удара пополам, лишился бы сознания, и выдох его – пополам с кровью и хрипом – оказался бы последним в жизни. Но жрец был сделан из чего-то прочного. А может быть, магические латы защитили живот его, сделав его тверже камня. Поэтому жрец просто пролетел в воздухе несколько метров, починяясь законам физики, как любое твердое тело, и врезался в дерево.

Волчица снова неслась на Демида, выставив свое страшное оружие перед собой. Карх появился с другой стороны. И, когда тело волколака уже взметнулось в воздух мохнатой торпедой, а убийственные жала трезубца запели победную песнь, Демид свалился на землю.

Карх и волчица столкнулись над Демидом. Они упали на Демида, барахтаясь, не в силах расцепиться, потому что трезубец вошел Королю Крыс прямо в пасть и пронзил его насквозь. Окровавленные крюки торчали из спины его. Волчица, с вытаращенными от ужаса глазами, тупо дергала свое оружие, пытаясь вытащить его из тела карха. Но Демид не видел этого, он пытался выбраться из-под туши Короля Крыс – бьющейся в муке агонии, хрипящей, раздирающей страшными когтями спину Демида. Демид воткнул меч свой в землю и подтягивался на нем – сантиметр за сантиметром, пока не вытянул туловище свое, ноги свои, уже не слушающиеся его, из-под двух врагов. Сил у него больше не было. Позвоночник Демида был раздавлен тяжестью. Кровь хлестала из спины его. Демид полз и полз, пока не уткнулся лицом в ноги.

Ноги жреца.

Демид медленно поднял взгляд. Жрец стоял, прислонившись к дереву – вполне живой и здоровый. Демид увидел его красные глаза в глубоких прорезях волчьей маски. Демид уперся руками в землю и тяжело, со свистом в легких, отжался от земли.

Теперь он стоял на четвереньках. Это было уже лучше. Бессмертное тело кимвера перебарывало недуг, заращивало новой кожей рваные раны, скрепляло сломанные позвонки наскоро изготовленной костью. Но Демид знал, что не успеет. Сейчас золотой сапог жреца тяжелым молотом въедет в лицо Демида и раздробит череп его на мелкие кусочки…

Секунды шли, громко тикали в ушах Демида. И ничего не происходило.

Жрец дернулся, и Демид увидел, что тот вовсе не стоит, а скорее висит на дереве. Жрец был распят на стволе древнего дуба, распластан и обездвижен, и ноги его не доставали до земли. Толстые корявые сучья прижимали его к стволу. Он был невредим, этот жрец с картонной головой волка, но не мог пошевелить и пальцем. Мог только яростно вращать глазами.

Демид медленно поднялся на одно колено. Ноги уже начинали слушаться его, хотя и отзывались на побуждения хозяина слабо, с равнодушной ленцой.

Демид начинал понимать.

Лесные, их работа. То, что вначале он принял за сучья, было конечностями нескольких лесных тварей, больше похожих на высохшие коряги, чем на живых существ. Лесные облепили дуб, вцепились в руки и ноги жреца, распяли его на древнем дереве и сделали его просто зрителем.

Лесные держали свое слово. Они пытались сохранить равенство.

Но в уравнении этом не было пока истинного тождества. В нем имелось одно лишнее слагаемое.

Демид оперся на меч, и со второй попытки, встал на ноги. Левая нога так и не слушалась его, волочилась по траве, как неживая. Демид заковылял к Волчице. Она уже поняла, что выдернуть из карха трезубец можно только вместе со внутренностями карха. И теперь она, наоборот, пропихивала оружие глубже и глубже, и золотое древко его почти исчезло в безжизненно открытой зубастой пасти, зато из спины карха трезубец торчал уже на полметра, полностью освободив свои лезвия.

Демид ковылял к Волчице, выставив вперед меч. Он спешил воспользоваться равенством, пока оно снова не превратилось в трехчлен. Но тело его отказывалось спешить. Тело мечтало о постельном режиме и гипсовом корсете.

Волчица испугалась. Она перепрыгнула через голову дохлого карха, схватилась за трезубец, уперлась ногой в собачий хребет. Рывок – и оружие снова оказалось в ее руках.

– Скажи хоть слово, красавица… – Голос Демида хриплым свистом разносился по поляне. – У тебя сегодня симпатичный костюмчик, Волчица! Ты сама его шила? Я знаю, ты хотела произвести на меня впечатление. Только вот фасон… Фигуру полнит. Лучше бы что-нибудь в обтяжку…

Демид бормотал что-то, нес какую-то ахинею, а сам ковылял шаг за шагом вперед. Волчица медленно отступала, держа трезубец свой наперевес. Чего больше всего хотел сейчас Демид? Протянуть время, дать телу еще хоть немного восстановиться? Или быстрее напасть на Волчицу, обезвредить ее, пока не очухался карх?

Потому что карх должен был ожить. Демид был уверен в этом.

Короля Крыс нельзя убить просто так. Он бессмертен. И поэтому убивать его нужно так, как убивают бессмертных.

А Волчица была не глупа. Не глупа, и уж, конечно, не труслива. Вначале она перепугалась, потому что осталась одна, самая слабая из троих, наедине с убийцей-кимвером. Да только кимвер был уже совсем не тот. Прав был Король Крыс: Демид был сейчас лишь жалкой тенью того кимвера, равного которому когда-то не было на всем свете. Он едва передвигался, и приволакивал ногу, и с трудом удерживал в руке дурацкое оружие – самодельный серебряный меч, похожий больше на бутафорскую саблю из фольги, чем на настоящий клинок.

Волчица поняла, что ждать ей нельзя.

– Я тебя убью… – прошептала она. – Убью тебя, гнусный кимвер!

Неизвестно, кто обучил эту стерву владению столь экзотическим оружием, как трезубец. Но сделал он свою работу довольно неплохо. Фоминых нельзя было назвать виртуозом, действовала она грубо, напролом. Но для еле двигающегося Демида ее трайдент [54] был страшнее любого меча.

Убийственные жала замелькали в воздухе, превращаясь в золотые молнии. Демид едва успевал отклоняться, отбивать мечом трезубец. Теперь он был лишен возможности сделать свой излюбленный трюк – упасть, покатиться по земле, выпасть из поля зрения врага хоть на секунду. Он просто не смог бы подняться после этого. И Демид совершал путешествие назад – отступал тяжело, шаг за шагом, и все еще надеялся на что-то, хотя и не на что было надеяться в этой гиблой ситуации.

54

Трайдент – трезубец.