Летняя королева

Амария отвернула тряпицу, Алиенора заглянула в корзину. Она взвыла и согнулась над ней, прижала к себе, словно живого, младенца. Ребенок умер, а вместе с ним умерли ее хрупкие надежды и мечты. Она сидела, раскачиваясь взад-вперед, убаюкивая свою боль.

– Мне все равно, что со мной будет! – простонала Алиенора. – Дай мне умереть. Никакая это не святая земля, это мой ад!

Глава 32 Иерусалим, сентябрь 1148 года

За инкрустированном столике между Алиенорой и Мелисендой [22] , королевой-матерью и соправительницей королевства Иерусалимского, стояло керамическое блюдо с вкуснейшим лакомством из миндаля и розовой воды, которое арабы называли «фалудхаш». Мелисенда с наслаждением отведала кусочек.

– От этих сладостей, если переесть, случаются колики и зубная боль, – досадливо заметила она, – но они восхитительны. – У нее было смуглое лицо и яркие темно-карие глаза, взгляд веселый, но в то же время проницательный, понимающий. – Деликатес для женщин. Мужчины поглощают его за один присест, даже не распробовав как следует, но все равно я считаю марципан хорошей приманкой.

22

Мелисенда Иерусалимская (ок. 1101–1161) – была королевой Иерусалима с 1131 по 1153 г., после – регентом при собственном сыне по 1161 г. За 30 лет правления показала себя талантливым политиком, пользовалась безусловной поддержкой церкви и покровительствовала искусствам. Именно ее послание папе в Рим с воззванием о помощи стало отправной точкой Второго крестового похода.

– Разве это не типично для мужчин?

Алиенора улыбнулась и попробовала угощение, играя роль благодушной французской королевы, за которую она цеплялась все ужасающие месяцы после рождения мертвого ребенка в Ливане. Это был единственный способ вынырнуть из темноты, грозившей ее поглотить. Она не смела ни на секунду расслабиться, все время была в маске, за которой прятала невыносимую боль, а ночью ей снились одни кошмары. Тем не менее она терпела каждый день, преодолевала каждую ночь, и время постепенно затягивало ее рану, пусть и очень медленно. Две недели назад к ней в Иерусалиме присоединился Сальдебрейль, все еще слабый после избиения, когда постарались Тьерри де Галеран и его прихвостни, но коннетабль вернулся к своим обязанностям, и это хотя бы немного ее утешило, ибо она считала его погибшим.

Она и Мелисенда восседали на плоской крыше Иерусалимского дворца, от солнца их защищал открытый навес с прозрачными пологами, развевавшимися на ветру. На женщинах были удобные просторные одежды из шелка и тюрбаны, по моде иерусалимских франков. Они наслаждались компанией друг друга, пока все отдыхали в самые жаркие часы дня.

Мелисенда рассмеялась:

– Боюсь, вы в целом правы, хотя иногда попадаются иные мужчины, непохожие на остальных, и таких нам следует беречь.

Алиенора взглянула на голубое небо, к которому от древних золотистых стен поднимался горячий воздух, создавая рябь.

– Да, – тихо произнесла она. – Но очень часто они нам не достаются, чтобы беречь.

Она поймала на себе задумчивый, внимательный взгляд Мелисенды, но это ее не взволновало. Иерусалимская королева взошла на трон по праву рождения [23] , однако в свое время ее супруг Фульк попытался отнять у нее власть, и королеве пришлось в борьбе завоевывать все, что она имела сейчас. Ее также когда-то обвинили в любовной связи с Гюго де Пюизе, графом Яффы, одним из ее ближайших сподвижников, но она загасила бурю и вышла из скандала, не растеряв сил ни на йоту.

23

Отец Мелисенды – иерусалимский король и бывший крестоносец Балдуин II.

– Действительно, – согласилась Мелисенда. – И это очень печально. – Она метнула на Алиенору пронизывающий и в то же время нежный взгляд. – Вы можете рассказать мне, что захотите, и это дальше не пойдет. Я достаточно знаю о вас и вашей ситуации, чтобы выслушать и понять. Отнеситесь ко мне как к передышке на долгом пути, который когда-нибудь завершится.

Алиенора помолчала секунду, затем глубоко вздохнула и сказала:

– Я попросила у Людовика развод. Наш брак родственный…

– И таких много, – заметила Мелисенда. – В большинстве случаев между супругами существуют родственные связи в той или иной степени, но это не приводит к разводу, если только они сами не решат. – Она наклонила голову. – Вы говорите, что обратились к Людовику, – не наоборот? Почему так?

– Потому… – Алиенора отвернулась, горло у нее сжалось, глаза защипало от слез. – Потому что с самого начала это была ошибка. Я люблю своего отца и чту его память. Я знаю, он выбрал то, что считал лучшим для меня, но ошибся. Людовик… – Те слова, что пришли ей на ум, она никак не могла произнести вслух. – Из нас двоих ни один не оправдал ожиданий другого. Я герцогиня Аквитании, королева Франции, но это ничего не значит. Я желаю лишь одного – избавиться от Людовика, расторгнуть этот брак. Хочу иметь собственную власть и принимать собственные решения. Меня вынудили идти тем путем, по которому я бы не сделала ни шагу. – Она бросила взгляд на Мелисенду, которая внимательно за ней наблюдала. – Людовик слаб и глуп. Он прислушивается к дурным советчикам и не берет в расчет здравый смысл. Не хочу до конца жизни быть на побегушках у болвана и его фаворитов.

– Что ж, – сказала Мелисенда, хлопнув в ладоши; тут же появился слуга и подлил в их кубки охлажденного вина, – я хорошо это понимаю. Трудно, когда мужчины предпочитают пользоваться советами других мужчин и делают неправильный выбор. Я имею в виду решение напасть на Дамаск [24] .

– Вот именно. – Алиенора поморщилась. – Насколько по-другому все могло сложиться, выбери они своей целью Алеппо.

Она все еще приходила в себя после рождения мертвого сына, когда прибыла в Иерусалим. Никто до сих пор так ничего и не узнал, не считая Амарии и Мамили. Среди баронов и священников ходили скандальные слухи, но они касались только непристойных отношений между ней и дядей. Распространял их Тьерри де Галеран и ему подобные в попытке очернить имя Раймунда и настроить против него людей – иначе они могли бы поддаться его уговорам и нанести удар по Алеппо. В Акре состоялся совет, и Мелисенда там присутствовала в качестве соправителя королевства Иерусалим. Алиенору Людовик исключил из совета, впрочем она так скверно себя чувствовала, что все равно не смогла бы протестовать. Мелисенда пыталась убедить остальных присутствовавших, что им выгоднее двинуться на Алеппо, но ее никто не слушал. Дамаск представлял собой гораздо более привлекательную перспективу для всех. Казалось, его можно захватить за самое короткое время. Раймунд отказался явиться в Акру отстаивать свою точку зрения, заявив, что вокруг него слишком много предательства, чтобы он рисковал жизнью ради заранее известного решения.

24

Мелисенда предлагала крестоносцам взять Алеппо, чтобы вернуть Эдессу, в то время как с Дамаском у Иерусалима был заключен договор. Именно это ошибочное решение Людовика VII и Конрада III привело к провалу всего Второго крестового похода.

Иерусалимская армия, усиленная французами, напала на Дамаск и была разбита наголову, кампания провалилась. Репутация Людовика снова пострадала, так как не осталось больше возможностей укрепить безопасность христианского королевства. Король окончательно поменял кольчугу на сутану паломника и заявил при этом, что для него самое главное – дышать тем же воздухом, каким дышал Спаситель, ходить по той же самой пыли, касаться тех же храмовых стен. Так оно и было. Алиенора сама посетила много святых мест, смиренно и растроганно, но паломничество превратилось в навязчивую идею Людовика, его убежище от реальности. В данный момент он отсутствовал, завершая путешествие на Галилейское озеро, где собирался набрать в сосуды драгоценной воды, по которой ходил Иисус, объявивший, что сделает своих учеников «ловцами человеков» [25] .

25

Евангелие от Матфея, 4: 19. – Прим. перев.

Мелисенда махнула рукой.

– Действительно, – согласилась она. – Остерегайтесь всех мужчин. Со временем я полюбила мужа, за которого вышла не по собственной воле, но в первые годы нашего брака он сделал все, чтобы отлучить меня от власти, хотя именно я была его ключом к ней. Супруг не сразу понял, как здесь все устроено, но когда начал в чем-то разбираться, свалился, глупец этакий, с лошади и проломил себе голову [26] . – Глаза ее наполнились болью, но потом она встрепенулась и взяла кубок с вином. – Так что сказал Людовик? Согласился дать развод?

26

Речь идет о Фульке V Молодом, графе Анжуйском, рекомендованным Людовиком VI в качестве супруга Мелисенде. Балдуин II брак своей дочери одобрил, но сделал все, чтобы обезопасить ее будущее правление. Властолюбивый Фульк действительно попытался отстранить жену от власти, но проиграл борьбу. – Прим. перев.

– Он дал бы согласие, если бы решал самостоятельно, но его настроили против развода. Ему я не нужна, поскольку, как он говорит, я запятнана и не подчиняюсь Господу, как должна, и Господь потому не благословляет нас наследником. Хотя, если Людовик отказывается возлечь со мной, как ему стать отцом этого наследника? Но он понимает, что, согласившись на развод, потеряет Аквитанию, а вместе с нею и свое лицо. Люди назовут его неудачником на всех фронтах. – Она кисло улыбнулась. – Не может жить со мной, как не может жить без меня, и поэтому прибегает к этим коротким поездкам, где изображает из себя короля Франции, полного достоинства и без всяких проблем. Он может удовлетворить свои духовные потребности и вообще забыть, что у него есть жена. Это своего рода развод, но только неофициальный. – Лицо ее приняло жесткое выражение. – На обратном пути в Париж мы посетим Рим, и там я надеюсь на положительный исход.