Летняя любовь. Подарочное издание дачных историй от Аси Лавринович
Шрифт:
Вообще-то, наверное, давно нужно было так поступить…
– А если это она, но скажет: «Нет, это не я! Идите вы, тупые куклы…» Будто ты ее не знаешь.
– Что ты придумываешь проблемы из ничего? – возмутилась Ирка, уже поднимаясь из-за стола. – Там на месте разберемся. Идем!
– Как? Сейчас? – ахнула я, снова поглядывая в окно. – Уже смеркаться начинает.
– Нет, а что тянуть? Ждать, пока она тебя со свету белого сживет?
– А ты знаешь ее адрес? – все-таки последовала я за Иркой, которая уже выскочила в коридор.
– Ага, специально
– А-а. Погоди, я хоть переоденусь!
После четырех дней заточения выглядела я хуже некуда. Но решила, что наряжаться для Циглер – много чести. Тем более Третьякова сказала, что тут недалеко. Сменила пижамные шорты на джинсы, надела толстовку, бейсболку на голову натянула. Ирка осмотрела меня с ног до головы и кивнула:
– Сойдет!
Во дворе уже сгустились сумерки. В окнах домов зажглись огни. Ветер раскачивал старые тополя.
– Зачем мы тащимся к Циглер на ночь глядя? – скептически поинтересовалась я, когда мы вышли на оживленную улицу.
– Я ж тебе сказала о своих планах.
– А если ее бабка-ведьма проклянет нас?
– Ну что за глупости? – беспечно засмеялась Ирка. Будто это не она до этого меня запугивала.
Всю дорогу Третьякова то и дело доставала телефон, но уведомлений, судя по всему, так и не было. Ирка только вздыхала и мне ничего не рассказывала. Я косилась на подругу, но не спрашивала, в чем дело. Все ясно. Сообщение от Вадика своего ненаглядного ждет.
Когда мы дошли до дома Циглер, на улице совсем стемнело. Меня всю дорогу не покидало странное чувство, будто кто-то идет за нами по пятам. Скорее всего, это просто мои выдумки, но после поста в «Подслушано» у меня развилась настоящая мания преследования. Ведь кто-то видел меня на улице вместе с Катериной. Кто-то сохранял старые фотографии, знал о разводе моих родителей…
– На каком этаже она живет? – спросила я, оглядывая окна старой четырехэтажки.
– Вроде на первом, – ответила Ира.
– Вроде? – возмутилась я.
– Ты же знаешь, у меня плохая память на имена, адреса… – Ирка беспечно махнула рукой. – На месте разберемся!
Это третьяковское семейное «потом разберемся» порой меня просто выбивало из колеи.
– Ира, мы уже на месте! – проворчала я, следуя за подругой.
Ирка первой забежала в подъезд. Темно, лампочка не горит. Мы тут же встали как вкопанные.
– Ну? – шепнула я.
– Что «ну»? – Ира включила фонарик на телефоне. Я тоже пошарила в кармане толстовки в поисках своего смартфона и тут же обнаружила, что оставила его дома.
Пахло чем-то прокисшим, сверху доносилась приглушенная оркестровая музыка. Тут же впотьмах мое воображение нарисовало, что где-то здесь снимает жилье Воланд со своей свитой.
– Мне не по себе, – призналась я. – Пойдем домой?
– Столько тащились и домой? – рассердилась Ира, подсвечивая ступени.
Остановилась у одной из дверей и направила свет фонаря на номер квартиры. Цифра «тринадцать».
– Ну конечно, – выдохнула я.
–
Вроде эта, – снова негромко проговорила Третьякова.– Ира, ты хоть в чем-то в этой жизни уверена? – рассердилась я.
Но Ирка вместо ответа на мой вопрос только принюхалась.
– Чем так воняет? Капустой какой-то…
А затем нажала на кнопку звонка. У меня от пронзительного звона и страха даже уши заложило. Дверь тут же с лязгом распахнулась, будто за ней только и поджидали, когда мы позвоним. В квартире тоже было темно. Видимо, на этаже выбило пробки. Иркин фонарь осветил лицо хозяйки – старухи с крючковатым носом. А главное – на ее голове не было ни единого волоска. От неожиданности я, стоя на краю ступеньки, чуть с нее не навернулась. Судя по тому, как дрогнул луч фонаря, подруга тоже перетрухнула.
– Кого вам? – спросила бабка скрипучим голосом.
– Вашу внучку, – проблеяла Третьякова.
– Моей внучки больше нет, – отрезала лысая бабка. У меня даже мурашки пробежали по спине. – Она выбрала тьму, а не свет.
– А? Чего? – растерялась Ира.
Я дернула Третьякову за рукав.
– Ир, пошли, она какая-то сумасшедшая.
Но Ира, откашлявшись, все-таки снова спросила:
– Амелии нет дома?
– Амелюшка? – Голос странной бабки вдруг стал ласковым. – Она в соседней квартире.
И пожилая женщина тут же закрыла дверь.
– Ты что-нибудь понимаешь? – повернулась ко мне Ирка.
– Может, ты квартиры перепутала? – предположила я.
– Может. Но на роль ведьмы эта бабка подходит как нельзя лучше. Я бы от такой бабули тоже сбежала не то что в лагерь, а на край света.
Ира подошла к следующей квартире. Здесь дверь, в отличие от двух соседних, была старой, деревянной и без номера. Такой ее и поставили несколько десятков лет назад, когда этот дом построили.
– Думаешь, тут живет Циглер? – усомнилась я.
– Ничему не удивлюсь, – проворчала Ира, освещая дверь. – Ой, смотри, открыто!
– Третьякова, пошли скорее домой! – взмолилась я.
Но Ирка уже толкнула дверь, и от страшного скрипа петель мое сердце опустилось в пятки. Я словно приросла к земле, когда Третьякова нырнула в темную квартиру.
– Ира, выходи оттуда!
– Сейчас-сейчас!
Раздался грохот, свет фонаря дрогнул, а затем и совсем погас. Я думала, что от страха умру на месте, но все-таки бросилась в странную квартиру на помощь подруге. В темноте едва не наступила на Ирку.
– Ай-яй, тихонько, я тут! – простонала Третьякова.
Я присела на корточки и принялась шарить руками.
– Ты где? Что случилось? Блин, включи опять фонарь!
– На меня упало что-то большое!
Внезапно дверь за нами громко захлопнулась. Я тут же вскочила и понеслась к выходу. По пути запнулась обо что-то (судя по бряку звонка – о велосипед) и тоже рухнула на пол у самого порога.
– Блин!
– Ты в порядке? Значит, на меня упал чей-то велик.
Снова поднялась на ноги, потянула на себя дверную ручку – закрыто.