Левиафан

Чувствуя, как нервное напряжение от зрелища жуткой своры покойников быстро нарастает, а следить сразу за ними всеми мне не удаётся, я поднял глаза, глядя над ними в попытке избавиться от ощущения угрожающего приближения сотен неупокоенных.

Тут я обнаружил возвышающиеся над полем останков то тут, то там хитроумные стойки, на которых висели браслеты с оторванными конечностями, и спускающиеся с потолка цепи, где-то оканчивающиеся изрешечёнными телами, а где-то и только их фрагментами.

– Так вот как здесь тестируют оружие. – мой напарник, выкатив глаза, обвёл взглядом кровавое поле. – Привязывают и расстреливают.

Чувствуя, что от всего этого зрелища у меня начинает кружиться и без того страдающая от нехватки воздуха голова, я опустил глаза в пол и нервно зашагал по прямой от входа, оставив коллегу без ответа.

Странно, но от двери к двери проходила идеально чистая прямая полоса, похоже, машины специально следили за тем, чтобы на пути между проёмами не было ни пылинки, ни пятна. Делалось это для удобства или для каких-то иных целей, но меня свободная от обрывков тел желтоватая линия пола порадовала. Она, правда, была неширокой, сантиметров восемьдесят, а шагать пришлось достаточно долго, так что я то и дело наскакивал глазами на лежащие по краям изуродованные останки, невольно заостряя на них внимание, чтобы убедиться, что они не двигаются.

Наконец, передо мной возник прямоугольный выходной проём, как и говорил управляющий, без единого указателя или метки. Но с пути Мы, очевидно, не сбились, поэтому беспокоиться особо было не о чем. Всё ещё не поднимая взгляда, я шагнул внутрь и только потом осознал, что слышу впереди какой-то шум и даже вижу движение. Подняв левую руку, чтобы остановить напарника, я замер и одними глазами начал бегать по помещению, заполненному незнакомыми мне приборами, в основном, обвешанными блестящими лезвиями и иглами. Во всём огромном зале я не нашёл ни малейшего намёка на монитор, индикатор или, хотя бы, лампу – судя по всему, для людей, в смысле операторов, это оборудование не предназначалось. Но люди здесь, всё-таки, были: несколько распростёртых на столах неподвижных тел в рваной одежде, вокруг которых суетились не обратившие внимания на Наше появление роботы.

Осмотрев правую стену, я нашёл дверь, о которой говорил управляющий, и приложив палец к губам, повернулся к своему бородатому спутнику. Тот выглядел настолько подавленным, что я невольно засомневался в том, что он сможет продолжить путь. Собравшись с силами, он кивнул и, верно, почувствовав мои сомнения в нём, вышел вперёд и беззвучно запетлял между приборами. Не дожидаясь особого приглашения, я последовал за ним, не спуская при этом глаз с шуршащих чуть слева роботов. Я насчитал четырёх, плюс несколько манипуляторов, торчащих из самого стола: все они, склонившись над неподвижным светлокожим телом, быстро водили по нему лезвиями, доставая из него окровавленные куски плоти и заталкивая внутрь имплантаты.

Время от времени эти движения сопровождались хрустом костей и повизгиванием небольшой циркулярной пилы… Мы попали в центр киборгизации. Это несколько не клеилось с понятием «нанотехнологии», но что-то мне подсказывало, что Мы, всё же, на верном пути.

Не успел я закончить мысль, как на глаза мне попался стол, похожий на операционный, с нависшим над ним длинным шприцем, заполненным серой металлически блестящей массой. Я несколько притормозил, желая посмотреть на него поближе – это уже было больше похоже на нанотехнологии – но обнаружил точно такой же стол по соседству, и ещё один, и ещё. Над некоторыми из них шприцы были пустыми и нависали у одного из краёв стола, прямо над отверстием в форме не совсем ровного овала. Пациент должен был лечь на стол, опустить лицо в этот проём и… Отведя взгляд от длинной окровавленной иглы, я наклонился и нашёл глазами пластиковые поручни для рук. Над ними располагались закрывающиеся металлические кольца, в которые продевались кисти пациента, пристёгиваемого к столу, а за сами горизонтальные рукоятки он мог схватиться, чтобы было проще перенести боль.

Выпустив карабин, я медленно взялся правой рукой за поручень и почувствовал, что скулы свело от того, как идеально я попал ногтями в выдавленные последним пациентом на нижней стороне ручки углубления… Последним пациентом был я.

Кот

–

Высший, сюда!

Громко шипящий голос напарника выдернул меня из комы. Медленно, словно во сне, я повернулся в сторону указанной управляющим двери и поплыл вперёд. В этом комплексе мне проводили внушение. За дверью стоял тёмный красноватый свет, в тусклых лучах которого я не сразу рассмотрел бородатого бойца. Осторожно шагнув внутрь, я почувствовал странный, совсем ни к месту запах, отдалённо напоминающий мокрое сено. Я так и не узнал, что должен был сделать под внушением. Ещё не до конца придя в себя, я начал внимательно осматривать тесное тёмное помещение, забитое едва виднеющимися во мраке проводами и микросхемами, как вдруг увидел на одной из плат на стене нечто округлое, светящее из-под нижней своей части мягким синим светом. Как я, вообще, оказался в плену у машин?

–

Наверно, это оно. – мой напарник подошёл поближе к загадочному объекту и, опустив окуляр, наклонился вперёд, рассматривая его. – Есть идеи, что Нам с ним сделать?

Я шагнул к собеседнику и тоже склонился над подозрительной штуковиной. Она была крупной, сантиметров пятнадцать в длину, гладкой, со странным горбом посредине, делавшим её похожей на какое-то панцирное существо, вроде черепахи. Стояла она прямо на квадратной схеме, с разных сторон замкнутой толстыми кабелями, поэтому вариант выстрелить в неё я отбросил сразу.

–

Нужно найти какой-нибудь инструмент, подцепить снизу и оторвать её от узла. – я услышал, что говорю абсолютно отрешённо: после всего того, что я узнал об этом месте, мысли никак не удавалось вернуть к реальности.

–

Да, я думаю, она не опасна. – мой спутник потянул было к ней руку, но я громко оборвал его:

–

Не трогай! Нужен инструмент. Кто знает, что это такое!

Немного постояв в раздумьях, я перевернул в руках карабин и, шагнув вперёд, несильно, чтобы не повредить схему, стукнул по выпуклой штуковине прикладом. Столкновение показалось мне мягким, я даже в темноте увидел, что на странном приборе осталась глубокая вмятина, однако звук был настолько звонким и металлическим, что я засомневался в правдивости того, что вижу – слишком уж громкая отдача от материала, близкого по свойствам к разогретому пластелину.

–

Она возвращает себе форму!

Я не сразу понял, что имеет в виду мой компаньон, но, присмотревшись, обнаружил, что оставленная мною вмятина становится меньше, а через несколько секунд от неё и вовсе следа не осталось!

–

Сдаётся мне, так просто Нам её не сломать. – задумчиво приговаривая, бородатый боец блеснул в темноте длинным узким ножом. – Будьте добры! – он протянул мне своё оружие.

Молча приняв орудие убийства, я обернулся назад, чтобы убедиться в том, что Нам ничего не угрожает. Роботы в соседнем зале всё так же скрупулёзно работали над, как мне казалось, уже давно мёртвым телом, и, наверняка, даже не знали о том, что Мы здесь.

–

Странно…

Я повернулся на голос напарника. Он, снова надев свой окуляр, прижался лицом к стене, заглядывая под зацепленную ножом светящуюся «черепаху».

–

В ней нет электричества, и она не контактирует с платой физически. Здесь несколько каких-то… присосок, сложный двигающийся механизм внутри, но поля помех, электромагнитного излучения или чего-то такого нет даже и близко. Оно даже не греется.

–

Снять сможешь? – я перемялся с ноги на ногу, чувствуя, что Мы теряем драгоценное время.

–

Минутку. Здесь требуется… аккуратность. – агент медленно налёг на нож. – А то ведь можно и узел вырвать, если переусердствовать.

Загадочный прибор звонко щёлкнул под давлением и повернулся на месте, болтаясь на последней присоске.

–

Та-ак! – боец снова зацепил лезвием горбатый аппарат и потянул рукоять на себя.

Громко чмокнув, непонятный прибор оторвался от стены и, звонко упав на пол, тут же погас.

–

Твою-то мать! – мой спутник наклонился в упор к освобождённой плате. – Оторвал!.. А, нет. Всё в порядке. – он покрутил головой, осматривая узел со всех сторон. – Это был кусок рассеивающего тепло корпуса – ничего страшного.