Лицензия на убийство

Последний раз такую сильную боль от слов я испытывала очень давно. Восемь лет назад, когда мама привела меня к неизвестному дому и сказала, что теперь я буду жить здесь. Без нее.

Я хорошо помнила тот день, когда меня бросили.

И сейчас, впервые почувствовав влюбленность, о которой все вокруг только и говорили, и которая могла перерасти в самую настоящую любовь, все разбилось вдребезги. Единственный человек, который стал мне почти родным, вновь меня бросил.

Разочарование волной ударило по телу, сгущаясь в одном месте – в сердце, принося неимоверную боль.

Он обещал, что все будет хорошо, но никогда не говорил, что это «хорошо» будет у нас двоих. Ведь возможно, «хорошо» может быть и по отдельности.

Расспрашивать об Антоне я не стала. Узнавать причины его поступка смысла не было. Он принял решение, и каким бы оно не было, я уважала его выбор, даже если этот выбор оказался не в пользу меня.

– Что с Леоном?

Там, в квартире Антона все произошло слишком быстро. Был неимоверный грохот, а потом окна разбились дымовыми шашками. Я помню только, как Леша в панике подорвался ко мне, а потом мы вдвоем отключились от удушающего газа.

Из сна меня вырвали грубо, дергая за плечи, как безвольную куклу. Вытолкали из машины, и только там я вновь поняла, что оказалась в руках Вячеслава и того мужчины, который ранее отмалчивался.

Я не успела толком прийти в себя, и сквозь отравленное сознание даже осознать весь спектр эмоций страха и отчаяния, как меня снова выключило, когда началась перестрелка.

– Он под арестом. Все закончилось, Алин, – успокаивающе погладил он меня по руке.

– Кто он?

– Михайлов. Наш губернатор, – хмыкнул Тимур. – Его сынок прикрывался его именем, чтобы пытать девушек. Засранец мертв.

Мертв…

Теперь действительно все позади, и я смогу спать спокойно.

Ребята провели со мной еще несколько часов, рассказывая все события, произошедшие за последние сутки. Передавали приветы от близнецов и от остальных ребят, так как информация просочилась в прессу и все уже были в курсе криминальных событий, в которых я оказалась в главной роли.

Антона мы больше не обсуждали.

Ребята хоть и видели мою грусть, но всячески пытались отшучиваться, а вскоре пришел врач.

– Здравствуй, Алина. Наконец-то, ты проснулась. Как голова? – спросил приятный голос, а в нос ударил запах лекарств и латекса. Так пахли почти все врачи.

– Болит, но терпимо, – улыбнулась в ответ.

– Это хорошо, так и должно быть. Меня зовут Никитин Семен Васильевич. Расскажи, как в целом состояние после операции? – подошел он ближе, дотрагиваясь до моей головы.

– Какой операции? – удивленно поинтересовалась, как вмешался Тимур:

– Мы еще не говорили ей!

– Что не говорили? – еще больше не понимала я. О чем речь?

– О! Так это замечательная новость! – порадовался врач. – Алина, давай снимем повязку, – помог он мне приподнять корпус и принять сидячее положение. Я услышала возню со стороны парней и как они нервно заходили по палате, а потом остановились возле моей кровати четко напротив меня.

Врач медленно разматывал бинт, произнося:

– Глаза открывай медленно, может быть больно. Мозг за столько лет перестал быть восприимчивым к картинке, поэтому обрабатывать информацию может с запозданием, а так же с резкими вспышками боли, – от его слов кровь отхлынула от всего тела.

Господи!

Господибожемой!

Неужели это то, о чем я думаю?

Глаза немного пощипывала, но я думала, что это из-за слезоточивого газа, но выходит…

Причина в другом.

Я чувствовала, что Семен Васильевич уже полностью размотал бинты и даже немного отошел от меня, а я все продолжала сидеть с закрытыми глазами, боясь поднять веки.

Это сон? Ущипните меня!

Он же не пошутил?

Или я сама надумала?!

А если нет и все правда?!

Но вдруг ничего не вышло, и тогда очередные надежды рухнут. Я не хотела почувствовать новое разочарование. Я знала, это окончательно меня разобьет.

– Сахарочек, не тяни. Открывай уже, – взмолился Леша, и я слышала, что они тоже томятся от нетерпения.

– Алина, не бойся. Операция прошла успешно. Сегодняшний день навсегда останется для тебя особенным, потому что ты снова увидишь, – добродушно подбодрил врач.

И я сделала это…

Как он и велел, медленно стала поднимать веки, и первое что увидела, это свет. Яркая вспышка ослепила меня, и как он и предупреждал, в голову ударил импульс боли. Я рефлекторно зажмурила обратно глаза, чувствуя, как сердце выпрыгивает из груди.

Свет! Я видела его. И плевать, что я не успела разглядеть ничего конкретного, но мне уже было достаточно того, что я видела свет.

Не темноту, которая ни на секунду меня не покидала последние восемь лет.

Я не сплю, я действительно не сплю!

Я еще несколько раз пыталась поднять веки, но постоянно отступала, так как белки глаз жгло, и только спустя несколько минут я увидела два больших сильно расплывчатых пятна, одно из которых, кажется, мне махало.

– Приветики, – нервно, но радостно произнес Леша. – Ну как? Скажи, мы же красавчики?

Я улыбнулась, нервно засмеялась, а потом не удержалась и прикрыла глаза рукой, пряча слезы, которые неконтролируемым потоком рванули из глаз.

– Эй, ну ты чего? Мы оказались не такие клевые, как ты нас представляла? – подорвались они оба ко мне.

– Нет, нет, – захныкала я. – Я просто… Я просто… – я не могла подобрать слов. – Вы замечательные, но все слишком расплывчато, и вы похожи на два больших пакета.

– Тогда мы должны быть самыми топовыми секси пакетами, – нашелся Тимур.

Я вновь нервно засмеялась, давясь слезами радости.

– Это нормально. Первое время не будет никакой резкости, поэтому не пугайся, что сейчас все расплывчато. Поверь, уже через несколько часов ты сможешь словить прямой фокус, и ребята перестанут быть для тебя пакетами, – пояснил врач.

Я верила ему, но мне уже было достаточно даже того, что я видела силуэты вокруг.

Я вновь открыла глаза, и, не удержавшись, потянулась к ребятам, которые крепко меня обняли.

Я искренне была им благодарна и очень сильно надеялась, что хотя бы они не пропадут из моей жизни.