Лицензия на убийство

– Мне все это не нужно, – мне совершенно не нравилось, что они говорили. Он ничего мне не должен, и я не собиралась жить за его счет.

– Вот тут я с тобой не согласен, и полностью в данном случае поддерживаю его. Ты еще совсем ребенок, и у тебя нет никого из родных, поэтому здесь он поступил правильно, помогая тебе финансово. Но это все ерунда, есть куда более важные вещи… – тяжело вздохнул Леша.

– Какие?

– Мы бы хотели, чтобы он тебе сам все объяснил. Алина, просто пойми. Он действительно тебя не бросал. Он каждый день звонит нам и спрашивает, как у тебя дела. Расспрашивает о каждой твоей минуте. Если честно, уже заколебал, – улыбнулся Тимур. – И он очень сильно по тебе скучает. Ты простила его за то, что он выстрелил в тебя, но проблема в том, что себя он простить не может. До кучи он не знает, что делать со своим вымышленным постравматическим синдромом, и как гребанный параноик считает, что однажды может тебе навредить. А еще его регулярно мучают кошмары из его прошлого. К тому же он столько лет страдал из-за смерти Кристины, пытаясь найти убийцу, и сейчас, когда нашел, легче от этого ему не стало. Теперь он стал винить себя за то, что косвенно виноват в смерти сестры. Сейчас у него тяжелый период самокопания, самопознания и прочего депрессивного дерьма. Сахарочек, мы видим, что тебе сейчас очень одиноко, но поверь – ему хуже. Он погряз в своем дерьме, и ему просто нужно время, чтобы из него выбраться.

Слова Тимура во мне зарождали надежду такой силы, что хотелось кричать от радости. Я не видела причин не верить им. Я никогда в жизни не усомнюсь в словах ни одного из них, а время… это самое малое, что я могу дать Антону.

Если оно действительно ему нужно, то я готова ждать столько, сколько потребуется, но…

Подождите-ка!

– Сестры? – уточнила я. Я не ослышалась, я точно слышала, что он так сказал.

– Ну да. Его сестра-близнец, – недоумевая пожал плечами Меркулов.

Боже…

– Никто никогда не говорил, что Кристина его сестра, – подвисла я. – У них одинаковая фамилия, я думала, что она была его… женой.

Парни широко распахнули глаза, а потом, не выдержав, громко заржали. Вот именно заржали! Даже как-то обидно стало. У меня тут такое открытие, а они тут ржут!

– Сахарочек, ну ты даешь! – не мог остановиться Тим. – А мы всегда думали, что ты из нас всех самая умненькая.

И правда, какая же я дура!

Я жутко ревновала Антона к Кристине и обижалась, когда он каждый раз говорил о ней с такой теплотой.

Идиотка просто! Я думала, что никогда не смогу бороться с его первой любовью, но сейчас осознала, что мне и не придется. Он действительно всегда будет любить ее, но совсем иначе.

Как же я хотела его увидеть. До дрожи в руках. Благо ждать пришлось не долго – ровно две недели со дня операции.

– Сахарочек, как настроение? – плюхнулся Тимур на диван, радостный и цветущий.

– Нормальное, – пожала я плечами. На самом деле настроение было не очень. Как и все последние дни.

– Ага, оно и видно. Собирайся, у нас запланирована прогулка по кладбищу!

На мою тысячу вопросов по какому это еще кладбищу мы собрались гулять, я получила только один ответ:

– Поверь, тебе понравиться!

На месте мы оказались примерно через час. А потом еще несколько минут шли по территории. И…

Я никогда не была на кладбище ранее и даже не задумывалась, как оно выглядит. Но могу сказать точно: Тим ошибся. Мне не нравилось. Здесь было холодно, страшно и одиноко. А еще я понятия не имела, куда мы идем, ровно до тех пор, пока вдалеке не увидела два силуэта, которые сидели на тонком железном ограждении возле одной из могил.

Лешу я узнала сразу, а когда перевела взгляд на вторую спину, запнулась на месте, чувствуя, как кровь застыла в венах от… от предвкушения, ожидания и радости.

Это был он!

Я никогда его не видела, но сейчас мне казалось, что я узнаю его при любых обстоятельствах и с любого ракурса.

– Устроим засранцу сюрпризик? – заговорщицки спросил Тимур, и потащил меня к ним. – Уверен, он от радости уписается.

Стоп!

Я не была готова к этой встречи! Вернее не так! Я готова! Или не готова. Я запуталась, но точно знала, что очень ее хотела, просто это было все неожиданно и…

Мы обходили могилы, и пока я судорожно в голове думала, что же мне сказать ему, не заметила, как оказалась возле них в нескольких метрах.

Леша что-то воодушевленно рассказывал Антону, размахивая руками, а я смотрела неотрывно только на затылок парня, который перевернул всю мою жизнь, и едва показывающийся профиль. И когда Тимур подтолкнул меня вперед, я смогла вырвать из себя только его имя:

– Антон, – позвала парня, и он тут же повернулся.

Первое, что бросилось в глаза – это солнцезащитные очки на его лице в этот осенний пасмурный день. Я была в похожих. А потом глаза сами опустились ниже, где рядом с ним, подпирая железный забор, стояла трость.

Белая.

Осознание произошедшего огромным камнем упало на меня, не давая возможности вздохнуть, а невыносимая боль в клочья драло душу.

Боже, что же ты наделал?

Эпилог. Часть 1

Антон

Было тяжело. И паршиво…

Пиздец, как паршиво. Алине было десять, когда она потеряла зрение, мне двадцать пять. Как она справилась тогда с этим, я не знаю, потому что я чувствовал себя беспомощным, выброшенным на берег слепым кротом.

Остаться без зрения оказалось сущим испытанием. Мне порой казалось, что проще было бы жить глухим, слепым, или, в конце концов, потерять конечности.

Хотя, может, лишись я тоже же слуха, думал бы иначе. Но так или иначе оказаться слепым было тем еще испытанием.

В любом случае, как бы я не мучился, не было ни секунды, чтобы я пожалел о своем решении. Только мысль о том, что настоящая частичка меня навсегда останется с Алиной, грела мне душу.

Все валилось из рук. Я постоянно терял все вещи по дому, в который переехал сразу после выписки из больницы. Все время набивал себе шишки, вечно обо что-то ударяясь, все роняя и разбивая. Одеваться вообще было сущим адом, и Карамеля с Мерчем постоянно ржали, что я половину вещей одевал на левую сторону.

Этой скотобазе только поржать дай!

Не смотря на мою хорошую память после армии, запоминать, куда я положил ту или иную вещь, было почти нереальным. Привыкать к трости тоже было тяжело, даже со специально обученным человеком, который к слову, был у меня и водителем и помощником.

Многие слепые люди заводили себе добрых лабрадоров, а я же нанял себе специализированную няньку, ибо без нее было совсем никак. Благо деньги позволяли.

Вся эта куча дерьма приносила максимум неудобств, но я был уверен, с ней было бы легче справиться, если бы рядом была Алина.

Я очень сильно по ней тосковал, и как гребанный маньячина таскался с нашей фотографией, перекладывая ее из одного кармана в другой.

И больше не снимал ни разу пулю с груди после того, как однажды потерял в ванне, когда принимал душ. Помню, как тогда панически шарил по раковине, а потом и по кафельному полу, ища ее, боясь дико, что она упала в слив. Разнес тогда пол ванны. На звуки прибежал Михаил – помощник, который ее и нашел.

Пуля с цепочкой просто упала на пол.

Тогда-то я и убедился, что оказался настолько беспомощным, что просто обязан был оставить Алину. У нее должна быть крепкая опора и достойный мужчина рядом, а не слепой недоубийца.