Лич из Пограничья

Пепа поздоровалась с присутствующими животными, когда вошла.

Сосед-бык, что стоял напротив, сперва испугался и громко замычал, но Има сунула ему в рот кусок захваченного на кухне черствого хлеба, и бычище успокоился.

— Тебе точно не будет здесь плохо? — уточнила девушка у Пепы перед тем, как уйти.

— Что вы, госпожа, здесь мне будет спокойно, — донеслось в ответ. — Разве что соседи мои новые начнут волноваться…

Има пообещала принести всем постояльцам старой конюшни чего-нибудь вкусного с кухни и пошла по тропе к жилой постройке.

Моа и Архо ждали ее в снятой комнатушке.

— Сегодня праздник, а мы тут сидим… — пожаловалась девушка. — Обидно. И идти боязно — поймают еще стражники? — И тут ее лицо просияло. — Знаете, я ведь немного магии скопила. Думаю, у меня получится накинуть на вас морок. Внешность сильно не изменю, но на живых похожи будете — а это уже само по себе прекрасная маскировка.

— Думаешь, получится? — засомневался целитель. — Сделать из мертвого живого, знаешь ли, штука сложная.

Моа ничего не сказал, но был с ним согласен. Нежить так не могла. Существовал негласный магический запрет на то, чтобы маскироваться под живых людей. Даже умелые некроманты ни разу на его веку не проворачивали подобного.

А Има сказала: «Попробуем!» — и у нее все получилось.

Первым на очереди был Архо. Его новый облик превзошел все ожидания. Выглядел он просто как принц из сказки… Чужое лицо, прилепленное к черепу еще там, в Мортелунде, чтобы поразить Люсьену… то есть, конечно, произвести положительное впечатление на Триаду, посвежело и обрело румянец.

Има сама не ожидала подобного результата.

— Ничего себе… Здорово получилось.

— Похоже, мороки — это твое призвание, — поддержал ее восторги Моа. — Сперва кулон, потом Пепа, а теперь и до нас очередь дошла.

На Пепу Има накинула совсем легкий, невесомый морок, который не столько менял внешность, сколько отводил глаза.

— Мне они всегда нравились. И на мертвых я у себя в деревне немного успела попрактиковаться.

— На мертвых? — единодушно переспросили оба лича.

— На мертвых… курах. Которых… в суп. Хотела деда удивить, а ему чуть плохо не стало, когда из супа на него живая и целая петушиная голова поглядела… В общем, не стоит о таком вспоминать.

Она попыталась кинуть морок на Моа, но с тем возникли проблемы. Не получилось восстановить костяную часть лица. Даже иллюзорно. Има расстроилась, но потом подумала и протянула личу кусок ткани, найденный тут же, на полке — что-то заворачивали в него и оставили.

— Перевяжи, пусть думают, что рана…

Моа и Има оторвались от него в конце большой улицы, что вытекала на широкую людную площадь. Толпа отрезала их — ну, ничего. Найдутся.

Теперь Архо шел один вдоль длинного богатого дома, отделанного по низу фасада глянцевыми пластинами полированного до зеркального блеска мрамора. Иногда он останавливался и любовался на собственное отражение. Там, в темной мраморной глубине, он был живым и красивым.

Такой впечатляющей внешностью лич не обладал даже при своей реальной жизни. Все было проще, скромнее. Эй, жаль Люсьена его не видит! Хотя, что бы это поменяло? Люсьена никогда не смотрела на обертку — только в самую душу.

Внутрь.

Блестящий фасад завершился входом, охраняемым парой гранитных химер. Дальше шли ворота с кованой вязью. Из-за них поднимали головы высокие дубы.

Богатый дом. Наверное, у Люсьены при жизни был такой же… Без нее скучно, тягостно. Даже ее зверинца не хватает… И эта мучительная привязанность гнетет.

Лич обогнул усадьбу с химерами и парком, вышел к городскому саду, над которым, увитые плющами и виноградникам вздымались древние руины. Под обрушенной колоннадой толпился и шумел народ. У главных ступеней огромной обколотой лестницы, утопающей в водах священного бассейна, были разложены вещи и обувь. Тут раздевались до рубах и шли в темную, бархатисто-бурую воду, чтобы приманить удачу и очиститься от налипшего зла.

Возле расколотой надвое колонны стояла девочка с птичьей клеткой в руках. За звонкую монету она давала желающим голубя, которого следовало отпустить с запиской для возлюбленного или возлюбленной, если тот или та находится далеко.

— … и где бы она или он ни были, моя птица найдет их и передаст частичку вашей души.

Архо остановился возле девочки. Прищурился.

— И что это за магия такая? Или обман?

— Скорее магия, чем обман, господин. Если вы только не считаете обманом магию тоже.

Лич усмехнулся беззлобно.

— Уж я-то точно не считаю.

— Хотите отправить послание возлюбленной?

— С чего ты взяла?

— Ну, во-первых, вы остановились, посмотрели на моих птиц и задумались. А во-вторых, вы очень красивы, а, значит, и возлюбленная у вас наверняка есть. Позвольте спросить, кто вы? — Девочка смотрела на него из-под копны медовых волос, и ее пытливый янтарный взгляд прожигал Архо до самых внутренностей. Казалось, что незнакомка читает мысли.

— Я… — Лич не сразу сообразил, что ответить. — Просто человек… Прохожий. Горожанин.

— Но вы все же больше похожи на лесного духа. Люди так не выглядят, — мотнула головой девочка. — Тем более люди, живущие в Кутанае.

— И много ты видела лесных духов? — уточнил Архо.

— Их я не видела совсем, а вот кутанайцев повидала достаточно… Так что же, будете птицу посылать?

Архо пожал плечами.

— Давай.

Девочка сунула руку в клетку и, изменившись в лице, поникла.

— Как жаль. Моя последняя птица, кажется, погибла. В клетке было слишком тесно, и ее задавили остальные.

— Ничего страшного, — протянул руку лич. — Мне подойдет и такая. Мертвая.

Он принял от удивленной девочки еще не остывший трупик голубя, сунул запазуху и пошел прочь.

— Господин, вы забыли записку, — раздалось вдогонку.

— Да, действительно.

Лич вернулся, взял поданные бумажку и писало с заостренным угольком на конце. Подумал с минуту, после чего писало вернул, так и оставив записку пустой.

Девочка хотела спросить что-то еще, но гуляющая толпа наплыла волной, оттеснила ее от странного незнакомца, и тот быстро исчез за кудрями плюща.

Архо ушел подальше от всех, туда, де за нагромождением камней, в акациевых кустах, было на удивление тихо. Тут не было никого. Только городская собака, отдыхающая на траве со своими щенками, настороженно подняла голову, принюхалась, и тут же вновь отвернулась с безразличным видом, пару раз вильнув для порядка хвостом.

Один из щенков с любопытством приблизился к незваному гостю, обнюхал его сапог, потом попробовал на зуб край плаща.

— Погоди с играми, — потрепал его по голове Архо. — У меня тут дело важное.